А обещали сказку… - Мяхар Ольга Леонидовна

— Ладно, ладно. Сейчас.

Ко мне подлетели и осторожно прикоснулись крылом к руке, закрыв вторым глаза.

— Хм… а ведь вы оба влюблены друг в друга — связь крепкая. Ну-с… посмотрим. Гм. Кхм. Н-да-а.

— Что там? — ерзая и стараясь успокоиться.

— Напился твой охотник. Сидит сейчас в одной из придорожных таверн и пытается выкинуть из головы образ девушки с золотыми волосами, жутко злясь из-за этого. Хм, да он еще и собирается ввязаться в драку с тремя гномами разом. Дурак.

— А?

— Короче. Если он не признается самому себе, что влюблен и был полным идиотом, раз отпустил, — с ума так скоро сойдет точно. Ну или угробит себя в драках. Все! — убирая крыло и направляясь обратно к тумбочке. — Сеанс окончен. Дай поспать.

Сижу. Перевариваю услышанное. Меня почему-то трясет.

— Марина, — осторожно, с кровати, Мурз.

— Я не могу без него, — глядя в одну точку и сжимая кулаки так, что ногти впиваются в кожу.

Тяжелый вздох и мягкая лапка на руке.

— Просто попробуй. Потерпи хотя бы один день. Тебе… понравится здесь.

Зажмуриваюсь и мысленно представляю его лицо.

Хорт. Это больно. Так больно думать о том, что ты все-таки любишь и хочешь быть со мной.

— Один день, — вздыхая и сжав кулаки. — Потом я ухожу к нему.

А когда я открыла глаза, то увидела бледное спокойное лицо Вирха. Зубы сжаты, глаза горят жутко-алым, смотрит в упор.

— Вирх?

— Я тебя не отпущу, — тихо.

И он вышел, грохнув дверью.

Глава 35

Я стою посреди номера старого трактира и смотрю на него. Тихо. Темно. Чуть поскрипывают петлями ставни, в камине тлеют прогоревшие угли, он лежит на постели.

Судорожно вздыхаю, пытаясь пригладить волосы и одновременно одернуть грязную, еще дымящуюся куртку. Фея мне не простит, точно не простит. А что делать? Чтобы вернуться из замка в этот мир, пришлось попросить ее о довольно древних и сильных чарах. Так что… когда я видела ее в последний раз, дымящаяся птичка просила ее не ждать и отважно заслоняла собою проход телепорта от магии разъяренного замка.

Неважно. Все неважно. Вирх все равно меня найдет: фея — не вечная, и сил скрывать телепорт от вампирского ока у нее не так уж много. А потому… час? Ну хоть час-то у меня есть?

Делаю осторожный шаг вперед. Половица скрипнула и застыла. Сердце ухнуло куда-то в желудок и заметалось, будто в припадке, не совсем понимая, куда, собственно, делись ребра.

Соскользнувшая с края кровати рука, загорелая кожа. Стройное жилистое тело и длинные тени ресниц на его щеках. Красив. Как мальчишка красив. Так, что в груди замирает дыхание и хочется глупо улыбаться, стоя рядом и не дыша. Черные волосы рассыпаны по подушке, дыхание глубокое и спокойное. А под глазами — тени.

Ты хоть по мне скучал? Не знаю. Не верю.

— Хорт.

Блин! Ну вот зачем я это сказала? Выдох замер. Я почти ощутила, как напряглась каждая мышца его тела, и черные глаза открылись в темноте.

— Э-э… мм… привет. — Смущенно улыбаюсь, засунув руки в карманы куртки и стараясь не дрожать.

Он сел. Тряхнул головой и хмуро на меня уставился.

Ну да, ну да. Знаю. Опять пришла, опять будет вешаться на шею, опять…

Мужчина медленно поднялся, сделал шаг вперед и остановился напротив. Красив, спокоен, и только по ярости в его глазах можно понять, что спокойствие это — напускное.

— Марина, — тихо, мягко, ласково.

Ежусь.

— Кхм. — Все, на что меня хватило.

— Где вампир?

Ну… в данный момент он, скорее всего, сражается в магическом поединке с обгорелой птичкой, пытаясь дорваться до умотавшей в спальню чужого мужика суженой. А то мало ли… потом доказывай, что у ребенка черты прадедушки по бабушкиной линии. Что за бред у меня в голове?

— Мне повторить?

Я так долго молчала? Но… он такой красивый, родной. Без рубашки и так близко…

— Я… он… мы… сказал, что догонит попозже, — покраснела я.

Тяжелый вздох. Парень начал собираться, ходя по комнате и подхватывая рубашку и сапоги. Несчастным он совсем не выглядел.

— Ты уходишь? — растерянно. Значит, фея все наврала? Он тут с ума совсем не сходит? Ну… только если от безграничного «счастья» вновь лицезреть мою тушку.

— Да. Можешь переночевать здесь.

— Я люблю тебя.

Вот так. Вот так… Вот…

— Я знаю. Отойди.

И эта сволочь прошла мимо, взялась за ручку и открыла дверь.

А я ведь тоже не железная! И проклятие вечной любви как-то само собой пришло на ум.

Шипение, вспыхнувшие кончики пальцев. И магия врезалась в его спину, окрасив кожу в розовый. Всего на миг. Но окрасив! Значит, все было сделано правильно. Робко улыбаюсь. Он замер на пороге.

— Хорт?

— И больше не приходи сюда. Поняла?

Парень оборачивается, мрачно усмехается и выходит за дверь.

С потолка падает что-то черное, воняющее гарью и сипло дышащее.

— Ну! Шо я тебе… — кашель птички, — …говорила?

— А? — Растерянно рассматривая бывшую фею. А где Вирх?

— Любит он тебя! Да еще как! Такое заклятие… кхе-кхе… не заметить! Это, блин, не хухры-мухры!

И она отрубилась, дернув лапкой и закатив глаза. Я же ошарашено посмотрела на дверь.

А за спиной стоял высокий разъяренный вампир, сложивший на груди руки и буквально пронизывающий взглядом мою спину.

— Вирх? — не оборачиваясь. Я его по молчанию узнала.

Сердце бьется рывками в горле. Мне срочно нужно вниз.

— Идем домой, Марина.

Молчу, пытаясь собраться с духом.

— Ты… ты понимаешь…

Взвизгнув, чувствую, как меня подхватывают на руки. А алые, сверкающие пламенем глаза, с яростью смотрят в мои. Зубы сжаты. Бледный, взъерошенный и взбешенный вампир вряд ли что-то хочет слушать.

Но тут дверь снова открылась, и появился Хорт. Мы оба на него посмотрели.

— Меч забы…

Охотник удивленно уставился на нас. Правая бровь невыносимо-элегантно выгнулась, а я почувствовала себя героиней дешевых фэнтезийных романов, где сладко спящую девицу крадут толпами все, кому не лень: вампиры, пираты, рыцари, пролетающие мимо драконы (перекус по дороге). Она же только попискивает от удовольствия, покорно влюбляясь в каждого, у кого меч длиннее, ну или хвост круче.

— Вирх. А я думал, что ты готовишься к счастливой свадьбе и сидишь в замке.

— Мы уходим. — Голосом можно резать сталь.

— Хм… — задумчиво. И эта наглая усмешка, которую я просто обожаю. — Похоже, невеста от тебя не в восторге. Не хочешь отпустить?

— Ты отказался. Сам. Претензии? — чуть склонив голову набок и сузив пылающие глаза.

— Я передумал, — сбрасывая куртку на кровать.

В шоке смотрю на него. В голове — хаос и полная неразбериха. Он что?!

— Нарываешься?

Меня посадили на подоконник. Сижу молча, не зная, что думать, и боясь поверить сказанному. Это как-то… чересчур.

Вирх подходит к охотнику. Движения — мягкие, спокойные, но внутри пробирает дрожь. Хорт усмехнулся и вытащил меч из ножен на стуле. Судорожно вздыхаю и… не знаю, что делать. Их сейчас не разнять.

А из пальцев Вирха уже медленно выходят длинные тонкие лезвия, отражающие блики пылающей за окном полной луны. Он прикрыл глаза и исчез. На целых две секунды — как и Хорт…

Эти две секунды мое сердце не билось.

Визг, вопли, надсадный писк, и две морские свинки сидят на ковре, пытаясь рычать на орущую на них птичку.

— Потоптались! Ежели я тут лежу, значит, ковер?! Вот так и ходите! Аж три раза! НА ВСЕ ПОДРЯД НАСТУПИЛИ!

Меня трясет. Не пойму — от страха или от холода? Крысками они были… хуже. Не такие… милые. Нет. Все-таки трясет от смеха, вырывающегося из горла с полувсхлипами и рыданием. Смеюсь, сползая на пол и вцепившись рукой в подоконник.

А свинки, презрительно осмотрев друг друга, молча пошли ко мне.

Я обоих взяла на руки, прижала к сердцу и тихо прошептала в мягкие ушки:

— Ни за что вас теперь не расколдую. Слишком вы мне дороги. Оба.