Чужие интересы. Окталогия (СИ) - Шебалин Дмитрий Васильевич

– И всё же вы сражались сегодня вместе.

– Никто не заинтересован в хаосе. Особенно сейчас, когда его знамёна уже реют над всем Павеленом. Чтобы дать отпор тем, в чьих руках они окажутся, нам всем вновь нужно учиться договариваться. И сегодня мы сделали первый шаг.

– Грядёт война?

– Она уже идёт. Война начинается задолго до того, как рядовые солдаты обнажают мечи. И заканчивается много позже того момента, когда их оружие вновь оказывается в ножнах.

– Звучит довольно мрачно. Особенно для наёмников вроде нас.

– Тебе предлагали другую роль и другой статус, но ты раз за разом отказывался. Впрочем, это оказалось мне на руку. Так что не мне уж точно давать тебе советы. Вместо этого я лучше послушаю твою историю.

– Тогда седлайте лошадь и устраиваетесь поудобнее. Мне не терпится закрыть наш контракт, но в неменьшей степени я горю желанием как можно быстрее покинуть это место.

Эпилог

Очередной стон перешёл сначала в лёгкую дрожь, а затем и в содрогание всего тела.

– Держи его крепче, Горунар! А вы ноги хватайте! Терпи, Колтун, терпи. Скоро станет легче.

– Что‑то очень уж его сильно колотит. Куда сильнее прочих. Вон как тело выгибает. Надо бы лекаря звать.

– Да вон он, уже идёт, – ответил Хорки, вслушиваясь в звук неторопливых шагов. В тёмных мрачных коридорах цитадели обычно царила тишина, поэтому их сейчас хорошо было слышно.

Исходящее судорогами тело вдруг затихло, а изо рта пошла желтоватая пена, стекающая прямо по рыжей бороде.

– Эй, эй, ты чего? – испуганно спросил Хорки, глядя на враз обмякшего друга. – Даже не вздумай!

Он прижал два пальца к шее, проверяя толкает ли сердце ещё кровь. После чего сорвался в коридор, выкрикивая проклятья в адрес не торопящегося к ним лекаря. Сердце Колтуна пропустило уже несколько десятков ударов, когда маг, подгоняемый Хорки чуть ли не пинками, вбежал в комнату. Ему хватило пары мгновений, чтобы оценить ситуацию и принять единственно верное решение.

– Заткнитесь! – рявкнул он, и все находящиеся в помещении Зайцы притихли.

Маг разорвал нательную рубашку и возложил руки на недвижимую грудь. Прикрыв глаза, он вздрогнул сам, а вместе с ним вздрогнуло и тело Колтуна. Судорожный вздох, а затем истошный кашель разорвали гнетущую тишину.

– Поверните его на бок. Ему нужно опорожнить тело. Ты тащи таз из соседней кельи, а ты достань из моей сумки жёлтый пузырёк. Ага вот этот, разожми рот и когда скажу, капни ему две капли, не больше. Понял? И держите его крепче!

Какое‑то время все были заняты своим делом, и Хорки даже не сразу понял, когда наступил этот момент, полный облегчения. Колтун задышал ровно и без хрипов, забывшись самым обычным сном. Лекарь наконец оторвал свои руки от его груди и, пошатнувшись, присел прямо на пол.

– И что теперь, – спросил у него Хорки.

– Да ничего, – безразлично пожал тот плечами. – К утру оклемается. А раз все остальные уже на ногах, то завтра же и отправитесь на материк. Только не забудь заглянуть к Орусу, он хотел что‑то передать твоему командиру.

Лекарь встал с пола, отряхнул полы своего балахона и покинул каменный мешок, которые здесь почему‑то звались кельями.

– Ну и напугал же ты нас, – пробормотал Пруст, обращаясь к спящему напарнику. – Недаром он так не хотел возвращаться на этот остров.

– Теперь и я не горю желанием здесь задерживаться, – поддержал его Шуст.

– А ведь тогда Колтун соврал, – устало заметил Хорки. – Про ступеньки эти. Он и в тот раз, и в этот их сосчитал. И оба раза у него больше всех вышло, за тысячу даже перевалило.

– И что же получается, Остров действительно предупредил его об уготованных ему испытаниях?

– Не‑е. Готов поспорить, что он просто считать нормально не умеет.

Хорки засмеялся сам, а его смех поддержали остальные.

Дело было сделано, а значит, настала пора возвращаться к командиру, пока он не отыскал себе очередную авантюру. Нет, он, конечно, влезет в неё даже если Хорки и остальные будут рядом. Но вот как он без них из неё вылезет?

Наши пути с Протерусом разошлись лишь в Илиеме. Так что я успел трижды рассказать ему свою историю, каждый раз вспоминая о каких‑то новых деталях. Абсолютно не значительных, но почему‑то важных для самого магистра. Будто благодаря им он убеждался в правдивости всего сказанного мной до этого. Взамен он отвечал на мои вопросы (если считал нужным, конечно), дополняя мою картину мира новыми красками.

А затем была встреча с Лески, который своей реакцией на смерть Люциуса лишь подтвердил мои предположения о давно зреющем в Ордене недовольстве по поводу используемых им методов. Для многих рыцарей верность клятве оставалась не пустым звуком. И те изменения, которые происходили с командором, не могли остаться незамеченными.

Илием мы покидали вместе с рыцарем. Мой путь лежал в Империю, а он спешно отправился на Расколотый остров, чтобы принять участие в выборах нового командора.

Дальнейшая дорога до Триема заняла немало дней, давая мне время, чтобы остыть и всё обдумать.

Быть пешкой в чужой игре – малоприятная участь. Ведь даже дойдя до края доски, ты не станешь игроком. Лишь новым инструментом для чьей‑то победы. И недавно я в полной мере смог прочувствовать это на собственной шкуре.

Но похоже, наступали времена, когда даже те, кто привык дёргать за ниточки и разыгрывать собственные партии, сами вдруг очутились на общем поле в качестве простых фигур. Мастера и магистры магии, правители государств и городов‑полисов, главы религиозных учений и еретических культов, и даже сам Первый Император – все они пребывают в растерянности. Ждут и боятся, когда свой ход сделают те, кто стоит даже над ними – истинные игроки, отчего‑то решившие именно сейчас разыграть карту Павелена.

Находясь в самом сердце событий и будучи их полноценным участником, не так‑то просто выйти за рамки и взглянуть на всё со стороны. Но стоит это сделать, как многое меняется. Отдельные разрозненные детали предстают чем‑то целым, а бессмысленные сами по себе вещи вдруг обретают единую цель.

Попытки расшатать хрупкое равновесие в вольных баронствах, стравив армию местных лордов с наёмниками Бродрика, после чего повторно развязать войну уже внутри объединённого Северного княжества.

Прорыв Бездны возле Угрюмой крепости, опустошивший север Закатного королевства и уничтоживший целый корпус мрачных отрядов. Случившаяся сразу за этим гражданская война, где противоборствующие стороны в лице короля и его брата потеряли немало хороших воинов.

Захват Корпугара хетами, в попытке отбить который сгинуло два легиона имперских солдат. А длящаяся уже несколько лет осада города множит убытки всех сопредельных государств.

Объединившиеся вокруг нового лидера племена горцев, перекрывших торговый путь из Золотого дола и грабящие теперь его пограничные земли своими набегами.

Смерть последнего представителя королевской династии Приозерья и реваншистский поход самопровозглашённого короля Казантира, в котором он в итоге потерял половину своей армии, сначала пытаясь взять Солнечную заставу, а затем столкнувшись с сотней демонов у Заречной.

Еретическое течение, вернувшее веру в давно забытого бога на южный берег Торгового залива и грозящее местным правителям потерю власти и реки крови, которые вот‑вот зальют улицы местных городов‑полисов.

Умело подогреваемые сепаратистские настроения среди коренных фельцев, подбивающие гордых и воинственных людей к прямому столкновению с расквартированным там имперским легионом.

Прорыв скверны в цитадели Ордена, способный превратить Расколотый Остров в сад ужаса для получивших своё телесное воплощение демонов.

Всё это звенья одной цепи. Те самые знамёна хаоса, реющие над всем западным Павеленом, о которых говорил Протерус. Кто‑то готовит поле игры для чего‑то большего. Пытается ослабить фигуры противника, прежде чем бросить в бой свои собственные. И имя его было мне известно.