Точка Бифуркации XII (СИ) - Смит Дейлор

Лицо пленника исказилось в животном ужасе, но он даже не успел закричать. Сгусток тьмы сомкнулся вокруг его головы, неудержимо вторгаясь внутрь, грубо отодвигая прежнюю личность и полностью подчиняя тело.

Прошла секунда, затем другая, и вдруг на лице внезапно вырванного из собственной квартиры бедолаги что-то изменилось. Страх, ярко сиявший в глазах ещё мгновение назад, резко исчез, уступив место странному выражению — смеси боли и облегчения. Его тело на секунду дёрнулось, и затем расслабилось, словно все внутренние противоречия окончательно растворились.

— Спасибо, господин… — голос стал другим — хрипловатым, чуждым, не принадлежащим человеку, который несколько мгновений назад был в этом теле.

Он шатко распрямился, осматривая свои руки, как будто заново учился ощущать их. Затем, без спроса, опустился на ближайший стул и откинулся на его спинку.

Тем временем его господин уже занял своё место в массивном кресле. Не торопясь, он протянул руку к хьюмидору, достав из него сигару и проведя ею под носом, оценивая букет запахов. Затем положил сигару на стол, взял гильотину, аккуратно обрезал кончик и следом поднёс её к губам. Запах табака разлился по комнате, смешиваясь с уже присутствующими нотами крови и страха.

Процесс раскуривания затянулся. Мужчина с явным удовольствием прогревал витолу, давая ей раскрыться, позволяя моменту растянуться, словно наслаждаясь ожиданием. Когда же наконец он выпустил первый клуб дыма, его тёмные глаза, отражающие тлеющий огонёк, лениво скользнули в сторону Ваала.

— Он нам ещё нужен, — негромко произнёс мужчина, откинувшись в кресле и глядя на Ваала тяжёлым взглядом.

Демон, сидящий напротив, склонил голову, его пальцы чуть дёрнулись, словно он собирался что-то сказать, а затем передумал. Но спустя несколько мгновений, он всё же решился:

— Боюсь, князь более не управляем, господин, — голос Ваала звучал осторожно, с оттенком скрытого напряжения. Он подался чуть вперёд, позволив себе лёгкое покачивание головы. — Наумов понял, что не управляет процессом. Мы не выполнили приказ охранять станцию, пока его люди минировали её. Он… не простит этого.

Ответа не последовало сразу. Вместо этого хозяин кабинета снова затянулся сигарой, позволив горькому дыму медленно выскользнуть из губ. Затем, не меняя выражения лица, он сделал лёгкий, почти ленивый жест рукой, указывая демону на выход.

Ваал молча поднялся. Его глаза ещё несколько мгновений оставались прикованы к сидящей фигуре, но, не дождавшись ни одного дополнительного слова, он поклонился и направился на выход из кабинета.

Мужчина остался один. Он молча смотрел в точку перед собой, задумчиво вертя сигару между пальцами. Комната погрузилась в глубокую, почти осязаемую тишину, нарушаемую лишь мерным потрескиванием тлеющего табака.

Глава 19

— Евгений Константинович, — входя в помещение, произнёс я, привлекая внимание князя.

— Привет, Алексей, — хмуро бросил Белорецкий, пересекаясь со мной взглядом.

За те полчаса, пока меня здесь не было, в гостиной многое разительно изменилось. В ожидании хозяина здесь явно успели навести небольшой порядок, хотя чтобы это заметить, мне пришлось здорово приглядеться, ведь гостиная ныне превратилась в настоящее ледяное царство: под ногами толстая корка льда, а стены и потолок белы от инея и ледяных наростов. В воздухе висел промозглый холод, пробирающий до костей. Дышать с непривычки было трудно. Лёд на стенах переливался в свете нескольких установленных внутри фонарей, создавая призрачное, завораживающее сияние.

Но больше всего внимания привлекали фигуры зависших в воздухе бойцов охраны княжны. Их лица выражали крайнюю степень горечи и сожаления. А ещё, они слегка посинели. Телохранители князя старались не смотреть в их сторону, будто опасаясь спроецировать судьбу этих бедолаг и на себя.

Обстановка явно была крайне напряжённой: в помещении царила гробовая тишина, периодически нарушаемая лишь хрустом льда под ногами, неизбежно возникающим при перемещениях. Охрана князя изучала следы произошедшего нападения, время от времени обмениваясь взглядами и перебрасываясь редкими фразами. Белорецкий стоял напротив не справившихся со своей задачей телохранителей и злобно буравил их взглядом. От него веяло яростью, похоже, сдерживаемой лишь на грани самоконтроля. Губы хозяина дома вытянулись в тонкую линию, а пальцы рук медленно сжимались и разжимались, будто он пытался унять настойчивое желание что-то размозжить.

— Можно вас на минуту? — бросил я, про себя добавляя: «пока ты никого здесь не заморозил к чертям собачьим».

— Если ты не видишь, я малость занят, — голос князя прозвучал холодно, почти ледяным эхом отразившись от стен комнаты. Морозные вихри пробежались по полу, подчиняясь невидимой силе его гнева.

— Все дела подождут, когда на кону жизнь дочери, — твёрдо произнёс я, делая шаг вперёд и выдерживая его взгляд.

Князь предельно раздражённо меня оглядел, его глаза сверкнули, но я заметил, как на долю секунды в них мелькнуло сомнение. Наверняка он и сам прекрасно понимал, что сейчас не лучшее время для вспышек ярости и наказания виновных, но так легко и просто унять охватывающую его разум волну гнева, судя по виду, у аристократа не выходило.

— Говори, — процедил он, поджав губы. В голосе князя теперь звучала не просто злость — в нём был предупреждающий холод, предвещающий возможный взрыв.

— Вы бы хотели, чтобы я сделал это наедине, — настойчиво произнёс я, не отводя взгляда.

В глазах стоявшего напротив человека будто смешивались два явно одолевающих его чувства: раздражение от моей настойчивости и, возможно, тона речи, и осознание того, что в подобных ситуациях точно не стоит терять времени на споры.

— Я надеюсь, это того стоит, — заключил Белорецкий, одарив меня очередным многозначительным взглядом, и следом, посмотрев на одного из своих охранников, коротко кивнул.

Отвечать ему я ничего не стал. Просто первым вышел из помещения и направился в коридор в сторону крыла для персонала. Позади под тяжёлыми шагами князя раздавался хруст льда — он следовал за мной, молча, не пытаясь догнать или заговорить. Его тяжёлое присутствие ощущалось за спиной, как раскалённое лезвие, готовое вонзиться в затылок в любой момент. Впрочем, на этот раз это однозначно были лишь игры моего воображения — если этот человек и захочет на меня когда-нибудь напасть, вряд ли он станет бить подло и сзади.

Оказавшись возле «мониторной», где не так давно мне показывали записи камер наблюдения, я без стука отворил дверь и вошёл внутрь. В помещении стояли широкие столы, на которых были разложены технические устройства и расставлены экраны, мерцающие кадрами с разных участков поместья.

За столами сидели несколько бойцов, погружённых в анализ фрагментов видеозаписей. Они переговаривались короткими фразами, разглядывая экраны с напряжёнными лицами, а неподалёку скучали брошенные холодные чашки с недопитым кофе — никто так и не удосужился их убрать.

Дождавшись, пока князь вслед за мной окажется в дверном проёме, я оглядел лица бойцов и спокойным голосом произнёс:

— Парни, оставьте нас с Его Светлостью.

Бойцы удивлённо переглянулись с князем, но заметив его утвердительный кивок, поднялись со своих мест и направились к дверям. В комнате повисла тяжёлая тишина, сопровождаемая приглушённым шумом работающей аппаратуры. Дождавшись, когда мы останемся одни, я сразу же произнёс:

— Не моё дело, как вы будете обходиться со своими людьми, но скажу, что шансов у них особо не было, — я пристально оглядел Белорецкого и, не дожидаясь пока он что-то ответит, тут же продолжил. — Не далее как этим утром, чуть ли не из моих рук таким же образом вытащили князя Наумова. Тот проигрывал в бою и должен был умереть, как вдруг, минуя все преграды из моих бесов, рядом с нами выскочил какой-то демон, схватил князя и утащил в неизвестность, напрочь игнорируя даже мои собственные попытки его перехватить.