Оборона дурацкого замка. Том 7 (СИ) - Ютин Макар

Эффект много раз пытались повторить, но без публичных успехов.

Между тем, при совпадении некоторых событий — готовности самого культиватора принять эту технику, подходящем телосложении, избыточной Ци и многих других факторах (Юлвей напирал на натальную карту и расположение планет перед судьбоносным моментом) нужный конструкт с помощью «озарения» намертво впечатывается в сознание.

«А ведь техника идеально мне подходит. Хорошо сочетается с особенностью светлой Ци: той, где духовная защита вокруг кожи и органов переходит на оружие. Надо будет еще поэкспериментировать, но для ближнего боя подгон поистине царский. Да и для кнута, особенно проводящего Ци, подарка Ксина. Надеюсь, он его отдаст».

Серая хмарь безлюдных земель проносилась перед глазами одной монотонной, черно-белой иллюстрацией. Тонкая, словно упаковочная, снежная пленка на редких хвойных деревьях напоминала плесень на хлебе, кристаллические заросли чертодрев издалека походили на остовы сожженных домов под слоем пепла, мелкие зверьки казались избыточными, неуместными деталями таежного пейзажа.

Чем сильнее отряд отдалялся от Форта, тем гуще, концентрированнее становилась природа вокруг. Чахлые огрызки деревьев превращались в перелески, затем в маленькие леса, чертодрева чернели оскверненными рощами, в балках и оврагах по обеим сторонам широкой утоптанной, проселочной дороги сквозь белый налет проглядывала блеклая, пластмассовая на вид трава.

Дорога мало-помалу становилась все уже, теснее. Деревья нависали над трактом зелеными разбойниками, их кроны сомкнулись тесным строем, не давали проникнуть ни единой капли солнечного света, проплешины снежной пелены обнажали толстый слой веток и хвои, будто оттаявший к апрелю прошлогодний труп.

Всем новобранцам начало становиться не по себе.

Внешний мир за пределами укрытой горами провинции, чужой им и чуждый, остановил на пришельцах свой недобрый взгляд. Деревья потрескивали от холода, кричали внутри перелеска невидимые глазу птицы, шорохи били по нервам, угрожающе-темные стволы вызывали жуть сродни клаустрофобии…

А затем вдруг все резко закончилось. Они выбежали из тесной, обступившей отряд чересполосицы и вышли на оперативный простор.

Узкая, неизвестно кем протоптанная тропинка расширилась в твердую грунтовую дорогу, специально насыпанную выше уровня земли, лес раздался в стороны, мерно чернел полумесяцем вдалеке, редкие деревья на обочинах торчали свечными огарками.

Постепенно навеянная жуть тихого места начала отпускать людей, стали раздаваться редкие голоса.

— Если здесь так много деревьев, то почему Форт построен из одного камня? — раздраженно спросил Камей Уру, с которым его поставили в один ряд.

— Вряд ли их можно просто взять и притащить, — покачал головой его собеседник.

— Верно, — громко сказал Акургаль из начала строя, — деревья растут только в горах и немного вокруг дороги к Облачному Форту. Окрест него на двадцать ли все повырублено, только чертодрева и остались: эти растут, гм, появляются быстрее, чем их откалывают. То, что вы видите сейчас — спасает дорогу от ветра.

— И все?

— Эн, — смутился десятник, который больше ничего не знал.

— От демонов лес спасает, а не от ветра, — вдруг вступила в диалог самая юная из тройки Старого Города, — без него здесь вся природа вымрет, как та местность, из которой демоны на Форт лезут. Будет снежная пустыня, а Желтый Источник еще и отстраиваться начнет…

— Так может этот господин великий лес, раз он так могуч и опасен, возьмет дубины в свои ветки и сам на стенах стоять начнет? А мы будем весело его удобрять после сытного обеда, — Кань явно напрашивался на тот эпический подзатыльник, которым его наградил собственный отец за проявленное красноречие.

— Фм, — девушка презрительно скривила носик, — бесталанный бездарь, неспособный чувствовать потоки Ци вокруг, не стоит объяснений.

— Местная Ци вроде барьера, — негромко продолжил разговор Саргон после неприятного молчания. Он, наконец, разобрался в неясных ощущениях разлитой в воздухе природной линьши, — лесной биом здесь выступает akkumulyator’ом, эм, накопителем духовной энергии гор и рек. Помните, как та сектантская budka, которую мы разнесли.

— Ну накапливает он Ци, а дальше? — задал совершенно логичный вопрос Ма.

— Не знаю, — пожал плечами юный практик, — может с духами лесными делится, может деревья оживляет, а может здесь по лесу массивы раскиданы специальные, или заклинания ножиком на коре вырезали, рядом со словами непристойными.

— Сама Ци отпугивает демонов. По идее. Не всех, но… Оживлять деревья? Какие-то леса действительно так могут? А как они могут делится с лесными духами, если Ци рождается растительным дыханием, а не даньтянем? И почему обязательно нужно упоминать всякую гадость? Зачем вообще кому-то вырезать срамные иероглифы? — девушка недовольно скривила губки, вернее, изобразила недовольство.

После череды любопытных вопросов, каждый из которых — потенциальная тема для беседы, выглядело запоздалое возмущение странным ханжеством.

Малахитовый блеск в глазах выдал интерес, девушка точно соскучилась по общению, подруги не хватало в нужном объеме, а из культиваторов здесь остался только Алтаджин (командир на миссии) да, как выяснилось, Саргон.

Который не хотел отвлекаться на беседы, пускай и с красивой девушкой. От Старого Города в принципе пока стоит держаться подальше, особенно касается подчиненных Алтаджина. Нужно отвадить юную, влюбленную в культивацию простушку от его личности.

— Потому что, сиятельная госпожа, если дать человеку в руки перочинный ножик и отправить черкать что-нибудь на дереве, то от скуки на некоторых стволах появятся совершенно не регламентированные надписи.

Глаза потеряли долю своей яркости, брови расстроенно опустились. Ответил на ритуальное замечание, не захотел обсуждать другие варианты, обратился с чрезмерной вежливостью и канцелярским слогом…

— Не называй меня «сиятельной госпожой», — нахмурилась девушка и попыталась сделать грозное лицо. Получилось скорее просящее.

Ее собеседника такая пантомима совершенно не тронула. Он лишь изобразил почтительный поклон.

— Это просто свинская шутка Алтаджин-шисюна, — она чуть не заплакала, когда Саргон сделал максимально пустое выражение лица, — я никакая не гунфэй! Это история есть такая, про девушку с похожим именем…

— Вижу я, он прекрасно ее знает, моя милая шимей, — Дун Цзе появилась рядом с ними, погладила сокомандницу по спине прямо на бегу, — кажется, этот неотесанный болван с повадками мелких чинуш из провинции решил над тобой посмеяться.

Живое лицо моментально опустело. На место энтузиазму от нового знакомства и легкой неловкости от незнания, как начать разговор, пришел простой и понятный гнев.

— Спарринг, — Ян вскинула голову, холодно посмотрела на вздохнувшего практика, — в полный контакт.

Ее ноздри затрепетали, глаза принялись обшаривать деревянные спины других членов Первого Отряда. Впрочем, дураков подставляться под удар культиватора, помимо самого Саргона, не имелось, поэтому на спарринг юноша напросился в гордом одиночестве.

Спорить тот не стал. Тяжко выдохнул сакраментальное:

— А судьи кто?

И не получил ответа.

Цитату никто не оценил, его самого вовсе проигнорировали. Зато товарищи вокруг украдкой ухмылялись. Каждый из них казался железно уверен в превосходстве своего сокомандника над талантливым бойцом, что удостоился чести войти в один из лучших отрядов Старого Города в таком молодом возрасте.

А раз он первый начал издеваться, то есть сам нарвался на спарринг, то и ход мыслей их отрядного культиватора они сочли очевидным.

Саргон вздохнул. Такая вера в его силы грела сердце, слегка обеспокоенное мутным поединком в непонятных условиях посреди странной миссии (хотя это вряд ли, скорее — сразу после). До спарринга он доводить не хотел, просто не разобрался в нюансах.

— Перерыв. Даю вам один кэ, — внезапно объявил Алтаджин.