Зато из меня вырвалось то, что я так давно не решалась сказать ему:
— Я тоже…
Глава 48
спустя две недели
Я замерла у входной двери, не зная что делать дальше. Мысли роились как перепуганные мошки.
“Надо еще раз с ним поговорить!” — наконец, приняла я решение, но стоило мне положить ладонь на дверную ручку, как дверь распахнулась.
Я едва успела отскочить в сторону.
Вскинув голову, я столкнулась взглядом с сестрой. Она все поняла без слов. Только сочувственно покачала головой и тихонько прикрыла дверь, загородив ее своим телом.
После того, как я рассказала отцу все по поводу проклятия, что лежит на нашем винограднике и который повинен в смерти мамы (а заодно, и его болезни), он только и делал, что сидел на веранде, глядя отрешенным взглядом на занесённые снегом лозы.
На все мои попытки вразумить его, что надо сжечь их, он отвечал твердым отказом. Он говорил, что не переживет такой ужас, а его болезнь это все равно не остановит.
Я хотела взять на себя это трудное решение, но отец будто бы почувствовал что я хочу сделать и твердо сказал, что если я решусь на это, он никогда меня не простит.
И с одной стороны, я его понимаю. В конце концов, эти виноградники они собственноручно высаживали вместе с моей мамой. И сжечь их для него означало осквернить память о ней...
Вдобавок, на отца давила и произошедшая история с Матиасом. Как только он узнал всю правду о том, для чего ему нужны виноградники и брак со мной, он едва не потерял сознание. Он долго просил у меня прощения, а когда оставался один, то рыдал в подушку. По крайней мере, так рассказывала Аурелия, которая как-то застала его плачущим.
В итоге, всего за две недели после нашего несостоявшегося брака с Матиасом, он сдал так сильно, что мне было страшно на него смотреть. И самое ужасное в том, что он, похоже, полностью смирился со своим положением.
Все чаще и чаще он сидел один на веранде, бессмысленным взглядом обводя виноградники и шепотом повторяя, как он подвел меня.
Видеть его таким было просто невыносимо. Каждый раз, когда я подходила к нему в попытке завести его в дом, он только кутался в теплый плед, который накидывали ему на плечи я или Аурелия, и качал головой.
— Еще немного… дай мне посидеть тут еще немного… — отвечал он.
Но неизменно это “немного” всегда занимало часы, которые позже складывались в дни.
Не менее ужасным было и то, что способ исцеления, который сработал с Антэро, не сработал с отцом. Как бы я ни заговаривала воду, соки или то же вино, от этого не было никакого толку. Маги, которые пытались помочь, лишь разводили руками.
По всей видимости, проклятье, которое на нас наложил дракон, было слишком сильным…
Единственным, кто мог помочь в этой ситуации, оставался Антэро. Который дал мне слово и который, я изо всех сил надеялась, его сдержит.
Но время шло, а он все не приходил.
Более того, все аудиенции и обряды во дворце были отложены на неопределенный срок. Новость о мятеже, в котором оказались замешаны Аметистовые и Малахитовые рода под управлением самого советника, взбудоражила всю империю.
И если с родом Матиаса было все более-менее просто, Аметистовый род продолжал брыкаться. Райно быстро объявили отступником, а новый глава, который занял его место, всеми силами пытался замять скандал. Даже задействовал связи с некоторыми другими драконьими родами.
Но Антэро был категоричен. В результате чего, по всей империи снова вспыхнули волнения и провокации, которые были спровоцированы членами Аметистового рода. Однако, после того, как и они были подавлены, сторонников у Аметистового больше не осталось.
Самим же Матиасу, Райно и Отто Ховинену должны были озвучить наказание уже на следующей неделе.
Но, что меня удивило, нигде пока не всплыло имя Паулины. Неужели она смогла сбежать?
Но как, если после того, как мы с Клайме привели в чувство Антэро, ему удалось их отследить с воздуха и поймать? Или же он решил пожалеть ее?
В любом случае, это меня волновало меньше всего.
То, что для меня действительно было важно — это ухудшающееся состояние отца, с которым я не могла ничего поделать. С каждым часом приближался день зимнего солнцестояния, и я до последнего надеялась на то, что отцу все-таки станет лучше и мы проведем его вместе, в кругу семьи. Но правда была такова, что чем меньше времени до него оставалось, тем сильнее на меня наваливалось отчаяние.
В углу гостиной лежали подарки от Антэро, которые нам доставили прямиком из дворца. Вот только ни я, ни Аурелия к ним даже не прикоснулись.
Сейчас отчаяннее всего мы нуждались в зимнем чуде, способном поставить отца на ноги, а не в подарках. Сколь бы ценными и дорогими они не были.
Зачем нам вообще нужны все подарки мира, если их не с кем разделить?
С тяжелым сердцем я отвернулась, чтобы пойти на кухню и попробовать приготовить хоть какой-нибудь ужин, как в этот самый момент, со стороны веранды послышался грохот и тупой стук.
Я резко обернулась и увидела, как враз побледнело лицо Аурелии, а в ее глазах застыл ужас.
Нет! Только не это!
Не сговариваясь, мы обе кинулись к двери.
Стоило нам ее открыть, как мы замерли, напрочь парализованные увиденным.
— Папа… папа, что с тобой? — ничего толком не соображая от ужаса, кинулась я к лежащему навзничь отцу.
С огромным трудом дрожащими руками я перевернула его на спину и приложила ухо к его груди.
Надо мной тут же возникла не менее перепуганная Аурелия.
— Как он? — тихо прошептала она.
Глава 49
— Дышит… — облегченно выдавила я.
Вот только, я едва могла расслышать стук его сердца. Он был настолько слабым, что напоминал скорее едва различимый звук шагов вдалеке. И от этого становилось еще страшнее.
Перед глазами сразу встал образ Антэро, когда мы нашли его в похожем состоянии на опушке. По крайней мере, стука его сердца тоже практически не было слышно и я уже успела перепугаться, что мы с ним больше никогда не увидимся…
Да что ж это такое-то! Почему те, кто мне не безразличен, вынуждены так страдать?
— Что с ним? — неожиданно спросил меня обеспокоенным голосом образ Антэро.
Вздрогнув, я вскинула голову и поняла, что из-за волнения я приняла настоящего Антэро, который в самом деле стоял рядом, за яркое воспоминание.
Но откуда он тут взялся? Его появление было настолько внезапным, что я ничего не почувствовала.
— Он… он просто сидел здесь... а потом потерял сознание… — откликнулась вместо меня Аурелия.
— Отойдите, — оттеснил нас Антэро в стороны и наклонился над отцом, — Надо отнести его в тепло.
Он с легкостью поднял нашего отца на руки и уверенной походкой направился внутрь дома. Мы же с сестрой заторможено наблюдали за тем, как Антэро аккуратно уложил отца на кушетку в гостиной.
— Я принесу воды, — всплеснула руками Аурелия, выходя из ступора.
— Да, точно. А я помогу здесь, — кивнула я, почувствовав как страх на секунду отступил.
Пропустив сестру, которая метнулась на кухню, я кинулась к отцу.
— Зачем ты пришел? — бросила я Антэро, пока подкладывала под голову отца подушку.
— Выполнить свое обещание, — твердо ответил он.
Я же с силой стиснула кулаки, отчаянно надеясь, что он говорил о том самом обещании, которое касалось проклятия. А не о каком-то другом. Например, которое он дал мне два года назад.
— И похоже, что я успел как раз вовремя, — мазнув взглядом по фигуре отца, укутанной в плед, откликнулся Антэро.
После этих слов, в моей груди с новой силой вспыхнула надежда.
— Пожалуйста, помоги ему! Он все, что у нас осталось с Аурелией… — мой голос дрожал как и мои руки, а мысли путались.
— Успокойся, Каролина, — неожиданно взял он меня за плечи и легонько приобнял.
Я уткнулась лицом в его могучую грудь, едва сдерживая рвущиеся наружу слезы отчаяния.
