Серебряные крылья - Кузнецов В. А.

Летчиков наводили на цель новые командные пункты. И были самолеты так далеко от своего

аэродрома, что имеющегося топлива на обратный путь никак не хватит. «Придется снова садиться на

другой аэродром», — думали летчики. Но теперь посадка на незнакомом аэродроме уже не вызывала у

них прежнего беспокойства. Как-никак, но даже малый опыт пошел на пользу.

Звено атаковало цель на большой высоте и начало снижение в направлении указанного аэродрома.

«Там наши товарищи по училищу!» — радовались летчики. И никому не хотелось ударить лицом в

грязь перед сверстниками. Это подтягивало, заставляло сосредоточить все силы на точном соблюдении

правил полетов.

— Роспуск!

И Шепелев сразу отвернул в сторону на курс пробивания облаков. За облаками остались трое. Три

молодых летчика над чужим аэродромом! Но «молодые» ли они? Не пора ли называть их по-другому?

Нет, пожалуй, чуть-чуть рановато. Вот выдержат раз-другой экзамен на зрелость, тогда сама жизнь

поставит их в ряд с ветеранами полка. А пока только первый экзамен.

— Пошел!

Это передал Судков, вводя самолет в разворот.

За облаками осталась пара: Белов и Зуб. Друзья хорошо видят друг друга. Гордость наполняет их

сердца. Еще на запасном аэродроме стало известно, что их звену командир объявил благодарность.

Благодарность за успешный перехват на учении — что может быть приятнее для летчика?

...Вошел в облака Белов. Огромные белые горы легко поглотили маленький истребитель.

Зуб тоже установил посадочный курс, прибрал обороты и перешел на снижение. Верхняя кромка

облаков, словно крышкой, захлопнула ослепительное солнце, стерла линию горизонта, замутила

прозрачный воздух. Стало совсем темно. Но Зуб не тревожится, он уже летал и в таких условиях.

Справится непременно, но хочется поточнее посадить самолет. Уж очень неудобно «мазать» перед лицом

друзей.

Высота все меньше и меньше. Вертикальная скорость снижена до предела. Наконец сквозь рваные

клочья туч просматривается земля.

— Облака вниз пробил!

Теперь расчет и посадка. Но они уже не так сложны, как казались раньше — несколько месяцев

назад.

Вот убран полностью рычаг управления двигателем. Самолет проносится над самой землей и

мягко касается колесами бетонной полосы. Трудный полет окончен.

На аэродроме летчиков встретили хорошо. Самолеты гуськом установили у заправочных колонок.

Техники быстро и умело взялись за работу, а летчики тем временем знакомились с новой обстановкой.

Интересно побывать на другом аэродроме. Все и вроде бы одинаково и вместе с тем не так, как у

себя дома. Очень хорош стартовый командный пункт, но почему так грязно у заправочных колонок?

Воины всюду трудятся с большим старанием, но отчего они по-разному одеты, даже у летчиков нет

единства формы? Это плохо. И гости делают вывод: «У нас бы к полетам не допустили в такой форме.

Видно, с формой одежды здесь не все в порядке».

А вот и старые товарищи по училищу. Прошло всего несколько месяцев, но хочется о многом

расспросить: как живут, как учатся?

В свою очередь и гостей забросали вопросами:

— Правда, что у вас строгий командир? Что ходите только строем, а увольнения в город

запрещены?

Когда-то Зуб и Белов сами задавали подобные вопросы, а теперь им стало не по себе. Нельзя

сказать, что они столкнулись с расхлябанностью или отсутствием элементарного порядка. Нет! Они

видели вокруг много хорошего. Но беспорядок, даже малейший, неприятно поразил уже привыкших к

дисциплине людей. Поэтому никто из летчиков эскадрильи Баркова не удивился ответам Зуба.

— Командир наш — человек чудесный. И в город сходить можно всегда, но разве трудно спросить

на это разрешение?

А хозяева удивились. Они знали Зуба другим. Их поразили слова летчика. «Как, Зуб — поборник

дисциплины?» Это не укладывалось у них в голове.

Барков заметил изумление летчиков и в душе радовался за своего воспитанника.

Потом речь зашла о полетах. Оказалось, никто из здешних молодых летчиков не летает в облаках.

О ночных полетах еще и не думали. На других аэродромах не бывали.

— Что-то вы, друзья, отстаете, — заметил Зуб.

— Видишь ли, — оправдывались хозяева, — была у нас предпосылка к летному происшествию,

поэтому задержались с выполнением программы. Теперь нужна простая погода для полетов под

шторками, а ее нет.

— Ну что ж, желаем успеха.

С нескрываемой завистью смотрели товарищи на Зуба, Белова, Судкова.

— Неужели и ночью начали летать? Вот это здорово! В стороне Шепелев о чем-то говорил с

Барковым.

О чем же, как не о здешних летчиках и не о том уроке, который они получили из разговора со

старыми товарищами. Слова друзей уже оставили в сознании глубокий след. «Оказывается, нужное дело

— дисциплина, требовательность, порядок. У них нарушения и даже предпосылка произошли только из-

за расхлябанности. А это и явилось тормозом в летной подготовке».

Конечно, молодежь интересовали и другие вопросы. Разговор веселый, непринужденный,

дружеский продолжался до получения нового задания.

И вот наши уже в кабинах своих самолетов. Прощальный привет.

— Прилетайте к нам, до свидания!

Пара за парой поднимаются в воздух истребители. Гул умолкает, самолеты скрываются в облаках.

Через несколько минут звенья снова ринулись в бой, чтобы не пропустить воздушного

«противника» к обороняемым объектам.

Когда самолеты вернулись на свой аэродром, уже смеркалось. А на старт выруливала третья

эскадрилья. Она готовилась к отражению «противника» ночью.

Летчики собрались возле самолетов. Барков сделал короткий разбор и поставил задачу на

следующий день.

Все довольны. Трудный экзамен выдержали успешно. Теперь они могут летать в простых и

сложных метеоусловиях, на больших и малых высотах.

И еще: сегодня летчики снова убедились, что они на правильном пути. Им привит хороший вкус к

порядку и дисциплине.

* * *

...Вспоминается война. Весна 1942 года. Полевой аэродром на Западном фронте. Светает. На

востоке сквозь белые хлопья тумана уже проглядывает солнце.

Из землянки — командного пункта полка — размашистым шагом вышел высокий подтянутый

летчик. Это лейтенант Виктор Кулысов. Поставь его рядом с Беловым — не отличишь. На гимнастерке

Кулысова ордена Красного Знамени и Красной Звезды. В то время такие награды в полку имели

немногие. Виктор улыбнулся нам, помахал рукой и через несколько минут улетел в разведку.

Задание ответственное. Предстояло разведать несколько вражеских аэродромов, установить места

сосредоточения резервов противника. В подобные полеты командование посылало наиболее умелых и

смелых летчиков.

Кулысов в полете. Изрытые снарядами и минами поля, одиноко торчащие трубы на месте

сожженных деревень — все говорит о близости линии фронта. Там, за речушкой, — территория, занятая

врагом.

Словно холодом веет с земли. Опасность подстерегает всюду. Откажет мотор — вынужденная

посадка в тылу врага. Безобидный лесок, чудом уцелевший стог соломы может оказаться

замаскированным зенитным орудием, а темные тучки на небе — фашистскими истребителями.

Медленно тянутся минуты. Но вот характерный изгиб железной дороги, город Сычевка и станция

Новое Дугино. Впереди аэродром врага.

Резкое снижение. Аэродром слева под крылом. Надо быстро определить тип и количество

вражеских самолетов. Вот вытянутые «мессершмитты», а рядом покрупнее — «юнкерсы». Всего

шестьдесят самолетов. По рулежной дорожке, оставляя за собой хвосты пыли, быстро движутся четыре

истребителя. Поздно — прозевали.

Яркое солнце помешало и зенитчикам. Вот что значит внезапность. А ведь на аэродроме до 64

стволов зенитной артиллерии. Только при отходе разведчика некоторые из них дали несколько залпов.