Девица краса у Шамаханского царя (СИ) - Ирисова Мария

–Наверное, ко мне даже белочка пришла, какая-то особенная… – пробормотал мужчина и вздохнул, где-то он слыхал, что болтать с глюками очень плохая идея, но ведь надо хотя бы поприветствовать старика… – Здорово дед как жизнь?

Тот в ответ усмехнулся и погладил свою седую бороду.

– Не жалуюсь, а ты чего это разлегся?

– Так, загораю ведь... Солнышко вон как ярко светит, тепло, хорошо.

Старик прищурился, поглядев на небо, покачал головой.

– Полдень вообще-то, это плохое время, в такой духоте только ифриты шастают, выискивают слабых, да ленивых...

Сирин скосил на старика взгляд и ехидно поинтересовался:

– А ты сам то кто?

– Что совсем нашу встречу запамятовал, да? – собеседник сварливо покачал головой, опять длинную бороду погладил и решил напомнить: – Давно это было, почитай лет семь миновало. Ты меня на границе встретил... Накормил, напоил, вон, – старик указал на свою одежду, – даже новую рубаху подарил...

Пернатый оборотень усмехнулся, а ведь был когда-то случай. На границе им доходяга повстречался. Седой и словно бы совсем безумный. Сирин тогда проникся сочувствием, помог деду, чем смог и отпустил с припасами и добрым словом.

– Что-то такое припоминаю... Ты еще про какую-то дверь толковал и про песню пустыни...

Вот теперь на смуглом лице старика отразилась улыбка.

– Стало быть ты песню слышишь?

– Ну вроде как бы, да...

И правда ветер ласково скользил по барханам и оттого рождалась музыка.

– Это хорошо, значит ты попал в нужное место. А какой еще ориентир я тебе выдал? Ну-ка вспоминай!

– Белую скалу... Нет, мраморное подножье скалы... – неуверенно припомнил Сирин и тут же перекатился со спины на живот и принялся оглядываться по сторонам, ведь краем глаза заметил он некую странность. Впереди возвышалась скала и она казалась значительно выше других дюн, и основание у нее – белое, совсем как говорил старик.

– Вот, все правильно теперь ты хоть лежишь в нужном направлении. А дальше как? Ползти будешь, али ножками пойдешь?

Сирин скривился, облизал пересохшие губы, расстояние казалось таким большим. У него просто сил не хватит... Что ж тогда он завалится на землю, еще чуток позагорает и двинется вперед с новыми силами... Вдруг Аленушка оценит его загоревшую мордень и при встрече расцелует. Ух аж сердце заколотилось быстрее и силы вдруг нашлись, он взял и попер, быстрее чем избушка на курьих ножках.

Мысль о том, что красавицу надо вызволить из плена во что бы то ни стало гнала вперед. Старик топал рядом и тихонько удивлялся прыти молодецкой. Еще бы минуту назад лежал тут камнем, а теперь попер аки горный баран, не остановишь.

– Дед, а почему ты со мной такими ценными сведениями делишься? Я ж вроде как чужак и все такое… А ты меня чуть ли не за руку к своему схрону ведешь...

– Своему? – старик задорно рассмеялся, а потом чуть успокоившись покачал головой. – Ничего подобного. Я простой зодчий, а схрон – царский!

– Тогда тем более, не понимаю! – болтовня придавала сил. Да и вообще глюки у Сирина оказались на удивление интересными.

– Давным-давно, Шамаханский царь велел построить сокровищницу. Да, не простую, а с секретом, чтобы посторонний не смог добраться до сокровищ... И мы построили, она была такой большой и просторной, что занимала целую скалу. А потом старый царь умом тронулся. В нем будто злой ифрит поселился и он велел казнить всех, кто принимал участие в стройке... – дед умолк и тяжело вздохнул. – Там погибли оба моих сына, а я спасся не иначе, как милостью богов. Потом мне пришлось затаиться и ждать, – на лице собеседника расцвела жуткая ухмылка. – очень долго ждать, пока сокровища царя перевезут в хранилище. И я дождался, когда они закончили прятать свои ценности, а затем сменил тайную фразу, которая отпирала дверь...

– Царь это заслужил, – изрек Сирин, и мысленно попытался представить на месте царя, своего государя. И нет, картинка не складывалась.

– Да, заслужил, – согласился дед. – Главное я отобрал самое ценное из его сокровищ, оно находится в самом центре. Найди его, если сможешь... – старик посмотрел прямо в глаза Сирину, а затем вдруг прищурился и уточнил: – Ты же помнишь секретную фразу, да?

Ответить пернатый оборотень уже не успел, дед махнул рукой на прощание и рассыпался белоснежным песком. Сирин растерялся и забыл, что сказать-то хотел. Впрочем, говорить то уже и не с кем. Кое-как мужчина все же доковылял до белоснежного камня. А в душе друг друга грызли сомнения, и сердце царапали до крови.

Вдруг все просто выдумка? Вдруг, это игра фантазии?

– Но ведь не попробуешь, не узнаешь...

Наконец белоснежный камень оказался совсем близко, Сирин протянул ладонь и коснулся мрамора. Ледяной холод опалил пальцы и сразу же захотелось взять и обняться с каменюкой, будто это лучший друг. После удушливой жары, прохлада воспринималась, как глоток воздуха.

– Скажи волшебное слово... – до боли знакомой интонацией попросил камень. Мигом вспомнилась коварная тарелочка с голубой каемочкой.

Сирин плюхнулся на песок и с ненавистью воззрился на камень. Как подсказывал опыт, без волшебного слова точно никуда.

– Вот это я попал...

Солнце продолжало нещадно палить с небосвода, обжигая не только песок, но и заплутавшего путника. Но в то же время жар рисовал удивительные миражи на горизонте. Там чудились, то пальмы, то города, казалось спасение вот оно совсем рядом, сделай десяток шагов и все...

– Ну чего притих, слово волшебное говорить будешь или как? – напомнил о себе хитрый артефакт.

Сирин вздохнул.

– Дай, красотами полюбоваться, а то заладила, волшебное слово, да волшебное слово.

– Ну скажи, будь человеком... Мне проветриться надо, а никто это треклятое волшебное слово не знает, – пожаловался камень и даже чуток искрами полыхнул.

Пернатый оборотень усмехнулся и буркнул первое, что пришло в голову:

– Царь балбес, а портал мудрец – отпирайся, уж наконец!

Воцарилась тишина, даже пустыня умолкла. Видать никто до этого не смел царя ругать, а тут хоп и есть.

– О, тысяча и один караван! Клянусь светом луны и звёзд, никто из смертных ещё не смел так говорить о царе… и, клянусь всеми богами, это самые справедливые слова! Заходи, дорогой, гостем будешь.

Стоило голосу утихнуть, как часть скалы медленно отодвинулась в сторону отворяя черное нутро.

Сирин на миг задумался, а стоит ли? А потом махнул рукой, сейчас все равно другого варианта не предвидится. Ежели он еще немного пробудет под палящими лучами солнца, то зажарится слово гусь.

Покачиваясь от слабости перевертыш шагнул под темные своды пещеры. Не успел он далеко отойти, как на стенах один за другим начали вспыхивать волшебные кристаллы. Голова мужчины закружилась.

– Да, что ж такое-то? Неужели Бабай не весь яд с раны вывел…

Бах, бах, бу-бух!

Посреди пещеры вдруг вспыхнули фейерверки, рассыпая золочёные искры по сводам. Загремела музыка, воздух задрожал от звучных ударов барабанов, а из темноты, словно по волшебству, появились силуэты танцовщиц укутанные в тонкий шелк. Музыканты наигрывали звонкие восточные мелодии, а невидимые голоса пели что-то странное, завораживающее, словно приветствуя первого гостя за последнее столетие.

– Вот это у меня воображение! – удивился Сирин, прислонившись спиной к стене. – Хотя все вполне логично, — пробормотал он, глядя на кутерьму. — Разумеется, если забрёл в древнюю пещеру, первым делом жди фольклорное шоу. Вот бы тут еще и кухня с поваром обнаружилась… – усмехнулся он затем ноги предательски подкосились, мир закружился, и он плюхнулся в обморок с грацией мешка с картохой.

Музыка мгновенно стихла. Огоньки погасли. Танцы прекратились, а танцоры развеялись словно миражи. В древней сокровищнице воцарилась гробовая тишина. То есть самая обыкновенная, нормальная такая тишина, которая и должна быть в нормальной пещере. Вот только Сирину в очередной раз повезло и тишину нарушил чей-то озадаченный голос: