Контракт на конец света (СИ) - Шалюкова Олеся Сергеевна

— Если? — уточнила Тая, взглянув на Кантарра. Мужчина старательно отводил взгляд, и смотрел куда угодно, но только не на девушку. Более того, даже Дар на которого Тая привыкла полагаться, не спешил в этот раз её просвещать. — Ладно, Рель, о чём речь?

— После третьего исхода эта территория стала запретной. Никто не знает, что наворожили там драконы, но они позаботились о том, чтобы никто чужой не занял их земли. Без вреда для жизни так можно пробыть всего несколько часов. Более того, люди — самая слабая раса, и на территории этой земли могут быть только два часа. Потом включается механизм проклятья, и люди сгорают как свечи.

— Мне уже страшно до слез, — не впечатлялись Тая. — Так, это всё? Что вызвало у вас такой приступа страха?

— Минуточку, — кивнул Кантарр Дару и Релю.

Подхватив Таю за плечо мужчина увлёк её за собой.

— У нас важный разговор.

Далеко он отводить девушку не стал, просто отвёл подальше к воде.

Накатывало на побережье море, расплескивая белоснежные хлопья пены. Тихо шептал что-то прибой.

Мирная картина вокруг была удивительно контрастна по сравнению со злостью, которая бушевала в глазах Кантарра. И его пальцы, сжимающиеся на предплечьях Таи, причиняли боль.

— Тая! Ты помнишь, что вокруг не игра?! И у тебя не будет второй попытки?!

Девушка вздохнула.

— Мне больно.

— Тая!

— Мне, правда, больно! Отпусти!

Кантарр с трудом разжал пальцы и отступил подальше, чтобы воздержаться от соблазна взять легкомысленную безголовую девицу за плечи и встряхнуть как следует.

Таисия смотрела на него тоскливо. Отвечать ей не хотелось, слишком уж грязно было то, о чём Кантарр не знал. И будь воля девушки, не узнал бы никогда. Но терпеть его обвинения — не хотелось, и она решилась.

— У меня никогда не было второго шанса.

— Что? — растерялся мужчина.

— Повторяю ещё раз и надеюсь, что в этот раз ты меня услышишь. У меня никогда не было второго шанса. Даже когда я «играла». В любой игре, в любой дуэли у меня был всегда только один шанс. Там где я дралась… Ох, — девушка отвела взгляд. — В общем, это всё из прошлого идёт. Моя семья, мама зарабатывала не очень много. А брат попал в дурную историю, и понадобились деньги. Много денег. По чистой случайности… да впрочем, ладно. Ты хотел правду, ты её получишь. Когда он попал в дурную историю, нам сказали, что дадут шанс получить деньги. И меня отправили на подпольные бои.

— Тая… — Кантарр уже пожалел о том, что поднял эту тему. Но лихорадочно блестящие глаза Таи подсказали, что сменить её — уже не получится.

— Семь турниров. И устаревшая модель нейрошлема. Она обеспечивала гораздо лучшие реакции, перенося сознание человека практически целиком в его аватар, но плата за это была слишком высока — нулевой болевой порог. Всё, что ощущал аватар, передавалось в тело человека. Смерть в игре — становилась смертью и в реальном мире. На этом у нас зарабатывают деньги, много денег. Посмотреть на то, как умирают другие, молодые, маленькие — любят толстосумы. Тогда я этого не знала и просто стала частью этого чёрного рынка. Испуганная, измученная, мало что понимающая. До этого я никогда не надевала нейрошлем. Мне всё приходилось постигать на практике, но первые четыре боя я выиграла. Против меня были такие же как я, новички. И не надо было никого убивать. Просто выкинуть за пределы ринга. Я так и делала. Пятый бой был до крика «сдаюсь». Шестой бой до нокаута. Седьмой бой до смерти. И этот бой был заказной. Против шмакодявки, которой я была, выставили настоящую машину смерти. Я не должна была выжить. Ни в коем разе. Ни в коем случае. Но выжила. Противник со мной игрался, а я — изо всех сил цеплялась за жизнь. Чтобы не было нарушений, ринг, на котором мы были, — неожиданно показалось, что Тая поменяла тему, — был огорожен линией непресекания. Это… черта, проведенная вокруг площадки, при пересечении которого болевой шок становился предельно высоким. И человек умирал только от этого. Точнее — плавились контакты нейрошлема. Я столкнула противника туда. Собой, своим телом. И сама попала на эту линию. Почему я выжила, никто не понял. Но за это я заплатила тем, что у меня никогда больше ни в одной игре не было второго шанса. Любая смерть — станет той самой соломинкой, которая сломает хребет верблюду. Я могла умереть в любой момент, когда мы были в горах Аша. Когда мы были на Белом море. Когда нас чуть не убили рейнджеры светлых. И, в общем, оставь свои нравоучения для того, кто действительно в этом нуждается. Я ответила на твой вопрос?

— Да.

— Тогда, уходи.

Кантарр покачал головой.

— Никуда, — пообещал он негромко. — Тебя одну оставь, а потом неясно где искать. А у нас впереди ещё много славных подвигов! Как же я тебя оставлю. А поводу попыток. Прости. Я действительно был не прав.

— Ничего страшного, — девушка покачала головой. — Но если ты не против, — опередила она Кантарр, уже собравшегося задавать вопросы. — Оставим эту тему. Это не то, о чем я хотела бы говорить больше, чем я уже сказала.

— Конечно. Возвращаемся?

— Да.

Тая приняла руку мужчины и вместе с ним вернулась к костру. И Рель, и Дар виновато отводили в сторону от Таисии глаза.

— А… — Тая скривила губы, садясь на приготовленный спальник. — Я совсем забыла. Вода. Вы всё слышали?

— Прости, — прошептал Дар. — Мы не знали, мы не думали, что услышим такое. Да кому вообще могло прийти в голову, что ты… ты…

Тая пожала плечами, провела пальцами по песку под ногами.

— Я, в общем-то, не в обиде. Те дни научили меня сражаться, ценить жизнь. Но и сделали адреналиновым маньяком. И… в общем-то, я разучилась получать удовольствие от обыденной жизни. Мне бы на острие меча, на гребне волны. Постоянно впереди, забыв обо всё и вся. Я… ненормальная, правда?

Рель и Дар переглянулись. Кантарр ощущал себя виноватым, что заставил окунуться Тайфун в тяжёлые воспоминания.

— Тая, — поднявшись со своего места, Дар перешёл к девушке. Взял её лицо в ладони. — Девочка, посмотри на меня.

— Ненавижу, когда ты называешь меня девочкой, — грустно прошептала Таисия. Только в её словах истинной злости не звучало. Усталость, безнадёжность и тоска. Вернулись уже забытые, припорошенные пеплом мысли, чувства, эмоции. Из тех дней, когда она осталась жива, но не знала, сможет ли когда-нибудь снова видеть, слышать, ощущать вкус.

Родные были благодарны ей, и мама, и брат. Но… они чувствовали свою вину перед Таисией, и не смогли преодолеть это чувство. И очень скоро Тая от них отгородилась.

Они так и не узнали, откуда у неё появляются деньги. Девушка врала об учебном гранте, а на деле зарабатывала их на чёрном рынке. Продавая свои боевые умения и сражаясь на подпольных боях. Ставя свою жизнь, потому что это единственное, что у неё всегда оставалось за душой.

Таисии не хотелось об этом вспоминать, но прошлое вставало перед глазами само собой.

— Девочка, — менталист Дар легко считал всё это в создании Таи, бережно погладил подушечкой большого пальца по её щеке. — Маленькая, глупая. И как верно говорит Рель — иногда такая мелкая.

— Не называй меня так! — вскинулась Таисия и попала в ловушку взгляда Дара. Перед глазами тут же закружился бесконечный космос. Ресницы дрогнули, опускаясь. И девушка обмякла на руках светлого эльфа без сознания.

— Вот так, — прошептал Дарэль, укладывая девушку на спальник и укрывая её. — Спи, девочка, спи сладко, спи без снов.

Пальцы сложились в изломанную фигуру, над головой Таисии полыхнул образ-руны, защитницы сновидений. И отойдя вновь к костру, светлый недобро покосился на Кантарра:

— Вот чего ты к ней полез?

— Точно-точно, — пробасил Рель. — Она ничего особенного не сказала, не сделала. Чего тебе в голову пришло её мучить вопросами? Ничего страшного в тех проклятых землях и нет. А за два часа мы не только дойдём до территории тоннелей, но ещё и обратно без всякого труда успеем вернуться.

— Я… не подумал, — Кантарр растёр лицо. — Я за неё волнуюсь очень. Она слишком открытая, слишком наивная. Постоянно куда-то влипает и совершенно не рассчитывает на нас. Это обижает! Тьма, это бесит меня! Как мы должны её защищать, если она при каждом удобном случае от нас сбегает?!