Счастливые девочки не умирают - Кнолл Джессика

Глава 13

– Потрясающе.

Аарон зааплодировал, нарушив царившее в студии безмолвие. Остальные тоже зашевелились и стали собираться на перерыв.

Аарон подошел ко мне, сцепив руки.

– Спасибо за твою откровенность.

– Не за что, – промямлила я, спешно придав лицу обычное выражение.

– Ты, наверно, не прочь развеяться, выпить чего-нибудь… – Аарон наклонился ближе и мягко сжал мое плечо. Я напряглась. Аарон это почувствовал (уж я постаралась) и убрал руку.

Аарон напоминал мне эмо, с которым я встречалась в колледже. Тот вечно приставал ко мне с расспросами о последних минутах Пейтона: как деревенела его шея, как тускнели голубые глаза и закрывались веки. Он был в сознании? Смирился или боролся? Тогда мне казалось, что любовь бывает и такой – в виде болезненного интереса ко всем кровавым подробностям моей жизни. Теперь маятник качнулся в другую сторону.

– Мда, – кашлянул Аарон. – В общем, сходи куда-нибудь, развейся! – Он неловко рассмеялся. – Завтра начинаем в семь утра, не проспи.

С утра надо мной будут трудиться парикмахер и визажист, а когда они упакуют обратно свои кисти для макияжа и щипцы для завивки, мы отправимся в школу Брэдли, где предстоит снимать «на натуре».

– Конечно.

Встав и поправив на себе одежду, я направилась к выходу. У самых дверей Аарон меня остановил.

– Послушай, – замялся он. – Я целый день не могу решиться кое о чем тебя спросить…

Я сердито сверкнула глазами, чтоб он не решался и дальше.

Но он наклонился ко мне, и от услышанного я снова почувствовала давно забытый горько-соленый привкус во рту. Договорив, Аарон поднял руки вверх со словами:

– Все это только с твоего согласия. И, чур, меня не убивать.

Я молча окинула его таким леденящим взглядом, что он смешался.

– Это ловушка, да? – наконец спросила я, скрестив руки на груди. – Ради этого ты все и затеял?

Аарон, казалось, был поражен. Можно сказать, оскорблен в лучших чувствах.

– Господи, Ани, конечно, нет! – воскликнул он и, понизив голос, доверительно прибавил: – Ты же знаешь, что я за тебя. Мы все, – он обвел рукой комнату, – за тебя. Я понимаю, тебе сложно в это поверить после всего, что тебе довелось пережить. Елки-палки, да я бы тоже подозревал всех и каждого.

Это словечко из дедовского лексикона – «елки-палки» – прозвучало почему-то очень тепло.

– Я надеюсь, что мне ты все-таки поверишь, – продолжал Аарон. – И нет, это не ловушка и не обман. Я не стал бы тебя обманывать. – Он попятился и с едва заметным поклоном сказал: – Подумай. У нас впереди два выходных.

Поджав губы, я вновь уставилась на его обручальное кольцо. Нет, Аарон не издевается. Кажется, он добрый и искренний человек. Интересно, насчет остального я тоже ошибаюсь?

Я толкнула дверь и очутилась в прохладных объятиях сентября. Какое счастье, что лето прошло. Я всегда ненавидела лето. Казалось бы, с осенью у меня связаны тяжелые воспоминания, но всякий раз, вдыхая посвежевший воздух и замечая первые пожелтевшие листья, я вздрагиваю от радости. Осень – это возможность придумать себя заново.

Я помахала съемочной группе, грузившей операторское оборудование в неприметный черный фургон. Мне даже захотелось сфотографировать его на телефон и отправить фотографию Нелл с припиской «идеальный фургон для изнасилований». Затем я передумала, вспомнив, как она смотрела на меня тогда, за ужином, – со смесью разочарования и отвращения на идеальном лице. Сев в машину, я указала в навигаторе конечный пункт – отель «Раднор». Учась в школе, я нечасто заезжала в этот район Мейн-Лайна, а в последние годы бывала «дома» так редко, что на знакомых прежде дорогах меня не покидало ощущение дежавю. К растерянности примешивалось чувство гордости: я больше не дома. Мой дом – Нью-Йорк. Это не вы отвергли меня, а я – вас.

Я медленно выехала с парковочной площадки. Теперь я редко водила машину и поэтому осторожничала. Вцепившись в руль, как древняя старушенция, я вырулила на Монро-стрит. В сумке запиликал телефон. Проверю, кто звонил, когда остановлюсь. Пару лет назад Лоло заставила всех нас подписать какое-то соглашение с Опрой Уинфри, обязывавшее не набирать СМС-сообщения за рулем. Однако меня удержало не это обязательство, а то, что моим именем была подписана статья, утверждавшая, что «набирая СМС-сообщение за рулем, вы на две тысячи процентов увеличиваете риск попасть в ДТП с летальным исходом».

– Тут, наверное, ошибка, – сказала я Мартину, специалисту по достоверности данных. Мартин такой дотошный, что однажды мы чуть не подрались из-за фразы «Вам никак не прожить без этой помады».

– Может, лучше перефразировать? – предложил он. – Это ведь не вода и не пища, поэтому, строго говоря, без нее вполне можно прожить.

– Ты смеешься, да? Это же для смеху.

– Тогда хотя бы убери «никак».

Но когда я засомневалась в точности двух тысяч процентов, он мрачно кивнул.

– Все верно.

Послышался треск. От неожиданности я дернулась, да так, что машина вильнула. Я потрогала затылок, проверяя, не поранилась ли. Сердце все еще оглушительно колотилось в груди, когда до меня дошло, что звук доносился с улицы: бригада строителей собирала очередной фанерный палаццо. Порой, когда я стою на платформе метро или иду по улице, у меня возникает фантомная боль в затылке или в плече, и я нервно щупаю больное место рукой, ожидая увидеть следы крови. Раненый всегда узнает о пуле последним.

Справа показалась заправочная станция. Я направилась туда, сбив навигатор с толку. «Поверните налево, поверните налево», – негодовал женский голос. Я принялась давить на все кнопки сразу, пока он не заткнулся.

Я полезла в сумку и вытащила телефон. От Люка ни строчки. Я открыла почту. Нашла сообщение от мистера Ларсона – Эндрю – по поводу ужина в воскресенье, нажала «Ответить» и написала:

«Сегодня был тяжелый день. Может… – я помедлила, понимая, что форсирую обстоятельства, – встретимся в «Мире пиццы» и перехватим что-нибудь?»

Ради Эндрю я готова жрать углеводы.

В мои школьные годы «Мир пиццы» считался ресторанчиком для местных. Его главным завсегдатаем и бессменным клиентом месяца был директор школы Брэдли, мистер Ма. На фотографии, висевшей у стойки, где продавали газировку, он смущенно улыбался, подняв вверх большие пальцы рук. Внизу фотографии Дин нацарапал: «Я довно любить пицца». Разумеется, Дин вышел сухим из воды, хотя все знали, что оскорбительная подпись – его рук дело.

Отправив письмо, я пять минут всматривалась в экран, хотя прекрасно знала, что в ближайшее время ответа ждать не стоит. Я приняла решение вернуться в гостиницу. Возможно, пока я буду добираться туда, Эндрю позвонит.

Гостиница «Раднор» подает себя как отель-бутик в самом центре Мейн-Лайна, идеальное место для свадебных торжеств, хотя на самом деле это средней руки гостиничка с парковочной площадкой непомерной величины, расположенная близ ревущего скоростного шоссе.

Прежний постоялец без зазрения совести курил в номере и даже не потрудился после себя проветрить. Наша редактор отдела «Красота и здоровье» разбивалась в лепешку, объясняя в утреннем телешоу, чем опасно пассивное курение и особенно – въевшийся в мебельную обивку табачный дым, который наносит непоправимый вред коже. При других обстоятельствах я, как зажравшаяся стерва, тут же потребовала бы переселить меня в другой номер, но застоявшийся воздух подействовал на меня успокаивающе. Я словно увидела девушку, такую же отверженную, как я, калачиком свернувшуюся в кресле с цветочной обивкой. Она затягивается, прищурившись, и кончик сигареты ярко алеет. Бедняжка приехала на похороны и остановилась в гостинице, потому что тоже не ладит с родителями. Сладостное чувство товарищества скрасило мое одиночество, а мне было очень, очень одиноко в ту пятницу, в шесть часов вечера, когда по телевизору шла новая серия «Нецелованной». Держа в ладонях кружку, полную теплой водки, я всеми силами противилась желанию достать из мини-бара пачку шоколадных драже, что манила меня к себе, как проститутка из той части Филадельфии, где Хилари вытатуировали бабочку на пояснице.