Академия неформат (СИ) - Зябкова Наталия

− У тебя чёрные тени под глазами и взгляд плавает! – почти обвинительным тоном произнёс он.

− Не беспокойтесь, всё в порядке, − прошептала Жаклин. – У меня простой перерасход сил. Это пройдёт.

− Доктор решит, что у тебя. А пока помолчи, не трать силы.

− Очень верное замечание! – заметил доктор Тормвел, показавшийся в проходе, на ходу надевая белый халат. Сегодня его русые волосы, заворачивающиеся удивительно задорными колечками, свободно лежали на плечах врачебного халата. – Благодарю за помощь, но попрошу вас выйти и рассказать медсестре, при каких обстоятельствах обнаружена пострадавшая.

Дождавшись, пока Шульман исполнит его распоряжение, доктор присел на табурет, предусмотрительно поставленный рядом с кроватью и пришпилил Жаклин к месту глазами оттенка грозового неба. Он молча изучал её некоторое время, а потом стал аккуратно поворачивать руками её голову то вправо, то влево.

− Гематом не вижу, − спокойно констатировал он. – Следите за рукой!

Он выставил поднятый вверх указательный палец, медленно водя им из стороны в сторону. Девушка с трудом переводила взгляд – глаза закрывались, отчаянно требуя погружения в сон.

− Так-так! – доктор внимательно осмотрел её перепачканные руки, послушал пульс и наконец спросил:

− Болит что-нибудь?

Девушка отрицательно покачала головой.

− Помните, что с вами случилось?

Жаклин очень не хотелось признаваться, в том, что она устраивала опасные магические опыты собственной жилой комнате. Только сейчас в полной мере до неё дошла степень риска и опасности!

Если весть о её самоуправстве дойдёт до Освальда Кранца, мадам Фурси, или Селин, не говоря уже о ректоре, её вполне могут уволить без выходного пособия. Врать доктору не хотелось, но не находила другого выхода в такой ситуации. Внутренне собирая остатки сил, девушка пыталась придумать правдоподобную историю. Видимо, напряжение и страх отразились на лице, потому что Тормвел ласково похлопал её по руке и сказал, смягчившись:

− Не пугайтесь. Вы не первая, с кем после нападения случилась амнезия. Сложно сконцентрироваться и силы иссякли? Полежите денька три на стационаре, а потом вернётесь к занятиям и обычному режиму. На самом деле ваш случай легче остальных – сьера Шалена еле вернули к жизни. Но ведь вы уже принимали у него зачёт, не так ли? И с вами всё будет хорошо.

Три дня? А как же зачёты?! Она хотела приподняться, возразить, но доктор настойчиво прижал её руками к кровати, заставляя оставаться на месте.

− Нет-нет! Никаких волнений и напряжения! Только покой и положительные эмоции. Да, магистр Тризо, зачёты для вас тоже закончились.

− Но кто же примет их вместо меня? – прошептала Жаклин.

Тормвел пожал плечами:

− Мадам Фурси с Освальдом Кранцем придумают что-нибудь. В крайнем случае по вашим предметам в этом году зачёты проводиться не будут – вот студенты обрадуются! Когда вернётесь, выставите им оценки по итогам этого семестра.

Он растянул губы в скупой улыбке. А потом поднялся с табурета, и перед тем как выйти, произнёс:

− Сейчас пришлю Виолетту – она поможет вам вымыться и переодеться. А потом – только отдых и покой!

Через несколько минут к мучающейся угрызениями совести Жаклин зашла медсестра и проводила её в душевую, что оказалось совсем не лишним – девушка засыпала на ходу. А потом, уже лёжа в кровати, чисто вымытая, в больничной сорочке, Жаклин слышала, почти за гранью сна, как знакомый голос требовал немедленно пустить его, грозился разнообразными малопонятными карами. Потом, уже среди темных теней и ярких звёзд, тот самый голос прошептал на ухо:

− Не смей умирать! Я… Да я убью тебя за это!

***

− Доченька, я так горжусь тобой! – говорила мама, записывая что-то в большую зелёную тетрадь, в которой они обычно подбивали итоги торгового дня. – Ты такая молодец! Выходишь замуж за принца! Кто бы мог подумать!

− Да! – откуда-то из-за спины вышла тётя Аделина, как всегда, разодетая по последней моде, с бриллиантовыми серьгами в ушах. – А казалась такой тихоней! Бедный Джакоб будет сильно грустить!

− Кто? – Жаклин не могла припомнить такого.

− Джакоб! От которого ты сбежала в театре прямо в антракте! Ах, он так расстроился, так переживал бедняга! Только пару месяцев назад женился на какой-то актрисульке! Его мать не может перенести позора! Такой перспективный мальчик и…

− Я не отдам тебе Гарвея! – в открытое окно прямо с улицы вскочила Айва и стала кидаться на Жаклин с кулаками. Но тётя Аделина оказалась не промах и мигом скрутила брыкающуюся скандалистку, заведя ей руки за спину.

− Никому не позволю помешать такой блестящей партии! – пропела тётя и уволокла Айву куда-то в сторону.

− Детка, я не стану советовать тебе слушать своё сердце! – спокойно проговорила мама. – Оно склонно к обману! Вспомни нас с отцом: мы поженились по любви, но разве счастливы?

− Мама! – вспылила Жаклин. − Ты выбрала отца, а меня отправила к своей сестре, которая практически вырастила…

− Об этом я и говорю, − прервала мать её гневную тираду. – Выбирай с трезвой головой! А сердце… Оно примет выбор!

− Мадемуазель Жаклин! – из угла вышел Морис, её ученик с курсов рисования мандал. – Мы с Алисой подружились! И это благодаря вам! Спасибо! Это оказалось совсем просто – я угостил её пряником, а она в ответ дала мне конфету. Теперь мы всегда вместе, только скучаем по вашим урокам – сьер Сатри заставляет чертить без остановки, а от его мандал желания не сбываются!

− Семья – главное в жизни! – громогласно возвестил Альберт Вайс, возвышаясь над всеми. – Ни карьера, ни указания руководства её не заменят! Я выбрал счастье, а принц признал мое право! Дети не должны расти бастардами при родном отце! Лиззи согласилась выйти за меня!

Неожиданно она оказалась на вокзале. Большой черный паровоз готовился к отправлению, затопив всё вокруг клубами пара вперемежку с едким дымом из трубы. Под протяжный свисток, из паровозного дыма появился Гарвей. С шальной, немного сумасшедшей улыбкой он проговорил:

− Лови моё сердце! – с размаху запуская в неё тузом «любовников». Жаклин резко выставила перед собой ладонь, ощущая, как потоки силы заполняют всё внутри и подхватывают вездесущую карту, заставляя её замереть налету.

− Нет-нет! Это никуда не годится! – громкий голос вырвал её из сна. Пахло сигарным дымом – именно его она приняла во сне за паровозные пары. – Я разрешила подождать, пока пациентка проснётся, но никак не курить на балконе!

− Виолетта, я заплатил вам достаточно… Ладно, ладно, простите, это от нервов! Почему она никак не проснётся?

− Пациентка вне опасности, волноваться не о чем, она просто отдыхает. Доктор настоятельно просил не будить − пусть спит сколько нужно. Если вам ждать невмоготу, можете прийти попозже.

− Я подожду!

Очень знакомый голос… Спросонья Жаклин никак не могла разобрать, что за мужчина явился к ней в такую рань. Она же не умыта, не причёсана! Да ещё и в больничной сорочке! Её моментально с головой затопило паникой. Так ничего не придумав, она натянула край одеяла повыше и тихонько позвала:

− Виолетта! Можно вас на минуту!

Медсестра не отозвалась, зато через балконную дверь тут же вошел Гарвей, с очень озабоченным выражением лица. Он старательно лепил приветливую улыбку к губам, упорно норовившим вытянуться в нитку. Под глазами принца залегли тёмные тени – он явно провёл бессонную ночь.

− Вы наконец проснулись! Ну и напугали же меня! Не думал, что негодяй, похищающий студентов, доберется до вас!

− Доброе утро! – пролепетала крайне смущенная Жаклин. – Я в таком виде...

Не обращая внимания на её слова, Гарвей пододвинул к кровати стул, стоявший у стены, подсел к ней и вдруг поднял с одеяла туза любовников.

− О, вы с ним не расстаётесь! Мне очень приятно!

Девушка никак не могла вспомнить, где вчера оставила карту – кажется, в кутерьме сунула в карман… Наверно медсестра вынула, забирая платье в чистку. Только как туз оказался на одеяле? Логичнее было бы положить на тумбочку рядом.