Попаданка для дракона. Факультет гарпий (СИ) - Пюли Ингрида

— А это не правда? — насмешливо улыбнулась ректоресса.

— Разумеется, именно так и никак иначе. И тем не менее я не забываю о хрупком равновесии между Истинными. Интересы остальных тоже важны. Магам и Волкодлаком не было причин нарушать очерёдность, «право Рода» в этом году должны получить Маги.

— Но зеркальная отказалась от союза с ними.

— Верно. Начнём с того, что они сами виноваты. И потом, у них осталась Лилиан — довольно сильный козырь. Она станет родоначальницей крепкой ветви.

Эмма вспомнила о терзаниях, выпавших на её долю, пока шли тайные переговоры о свадьбе Тагира и Магессы. Хорошо, что он отказался. Может, это был знак, что и для Богини не всё потеряно?

— Тебе неинтересно или ты думаешь о чём-то более важном? — раздражение Тагира ворвалось в сладкие мечты Эммы.

— Я внимательна, сиятельный, как никогда.

— Не похоже… Нам надо обсудить важные вещи. Я не люблю тратить энергию слов впустую.

«Вот почему он избрал для своей речи мой кабинет! Хочет сделать официальное заявление».

Тагир встал и, сутулясь, медленно прошёл к плотно зашторенному окну.

— Ты в курсе, что Волкодлаки провели обряд плодородия? Только не лги!

Дракон резко обернулся и уставился на Эмму, которая ощутила прилив страха. Мужчина, сидящий сейчас за её столом, как полноправный хозяин, давно не вызывал в ней подобных чувств.

— Да, Жилка говорила мне, — не отводя взгляда, ответила она как можно спокойнее.

Полуправда — это совсем другое, она не похожа на роскошную орхидею лжи, скорее на скромную лилию, распространяющую сладкий запах, успокаивающий собеседника.

— И ты не сочла необходимым передать сведения мне, — утвердительно продолжил Тагир, будто раздумывал, как это можно использовать.

— Ты всегда можешь рассчитывать на мою поддержку.

— Я понял. Когда будет ясно, проросла ли почва?

— Как обычно. Через месяц. Жилка давно не проводила этот обряд, её сил может и не хватить.

Эмма в этом почти не сомневалась. Тагир зря волнуется, но сказать ему об этом, всё равно что обвинить себя в лояльности другой расе Истинных.

— Так будет лучше для нас, но даже в случае её успеха, не беда. Ты знаешь, у меня есть резервный план. Учитывая, что Лилиан готовится к замужеству и отъезду в Северное королевство, а Волкодлаки приложили усилия по укреплению рода, я могу поступить так же.

Эмма внутренне затрепетала. Вот оно! Сейчас он скажет то, чего она так долго ждала. Хотелось отдалить этот момент, насладиться предвкушением.

— Я понимаю, что поступаю эгоистично. Так может показаться, но с другой стороны, женитьба и рождение сыновей только укрепят позиции Драконов. Мои соратники и первый Драк в курсе и одобряют проект.

— Ты решил снова жениться? — спросила Эмма, как можно небрежнее и улыбнулась.

— Я доволен своими дочерями, но клану нужны сильные Драконы.

Ректоресса встала и, стараясь скрыть охватившую её дрожь, пересела в тень, на красный диван.

Она столько раз мечтала об этом, представляла, как разыграет удивление и предложит любовнику дать ей время на размышление. Академию нельзя бросить в одночасье, хотя минуту назад она была к этому готова.

— Зачем же ты говоришь об этом мне?

— Не притворяйся, Эмма. Мы оба знаем, к чему я веду.

Слёзы радости навернулись на глаза. Именно так она себе всё и представляла!

— Я с радостью помогу чем смогу. Но вдруг снова родится дочь?

Тагир помрачнел и, тяжело поднявшись, отошёл к окну. По-видимому, эта мысль тоже приходила ему в голову.

— Я думал и об этом, — вздохнул он.

Эмме захотелось подойти и обнять его, сказать, что она приложит все умения, но родит ему много сыновей, соберёт все нерастраченные за века женские силы и станет подобной людям, способным производить на свет потомство почти каждый год.

Эмма была готова расстаться с долголетием и сравняться годами с мужем, как она про себя впервые назвала Тагира.

— Хотя страхи, уверен, необоснованны. Зеркальные девы чаще прочих рождают сыновей.

Эмме показалось, что её сердца коснулся жертвенный нож.

Она не могла вздохнуть или что-то сказать. Должно быть так чувствовали себя агонизирующие девушки, принесённые в дар во славу мистерий Древних.

Она сама нередко присутствовала на подобных празднествах в качестве жрицы.

— Ты имеешь в виду новенькую? Грехову?

— Да, разумеется. Кого же ещё⁈ Она прекрасный козырь, молода, сильна и будет покорной женой. Я об этом позабочусь.

— Но она не девственница! — ухватилась за последнюю соломинку Эмма, понимая, что тонет. — И твой племянник…

— Это не помеха. Стоит ей принять обет Благочестия, как она приравняется к чистой деве. Поэтому мне и нужна твоя помощь. Ты найдёшь слова, чтобы убедить девчонку.

— Но она по уши влюблена в…

Тагир раздражённо пожал плечами и усмехнулся:

— Так ещё проще: не заметит ловушки. Просто скажи ей, что для того, чтобы выйти замуж за Дракона, нужен обет. Это даже не будет ложью.

— А как же Карл?

— Он молод, у него всё ещё впереди. Если ему так не терпится жениться, пусть возьмёт мою дочь. Красивая, скромная, чистая. Идеальная партия для младшего сына.

— Бересия? — машинально спросила Эмма, плохо понимая, что происходит.

— Нет, другая. Селена, дочь ундины. Это большая честь для любого — жениться на моей дочери, пусть ценит.

Эмма поднялась с дивана и подошла ближе, так и не решившись посмотреть Тагиру в глаза.

Она понимала, что либо скажет всё, что думает сейчас, либо в следующий раз Дракон не станет терять время на излияния подруги.

Робеть ректоресса не привыкла:

— Ты понимаешь, что я не могу и не хочу этого делать? — спокойно сказала она, вперив взгляд в противника.

Дракон вздрогнул и виновато опустил глаза, чтобы через мгновение вернуться снова таким, каким Эмма его и помнила: высокомерным и холодным Истинным, сознающим свою божественную правоту во всём и всегда.

— Понимаю.

Ёмким словом было сказано многое, оно прозвучало как окончательный приговор.

— Я надеялась, что когда-нибудь ты позовёшь замуж меня. К чему тебе молодая девчонка без роду и племени?

— Я не обязан тебе докладываться, но в знак нашей дружбы, — Тагир выразительно помолчал и продолжил: — так и быть, объясню. Молодая — значит, здоровая и сильная, простодушная и покорная. Я не собираюсь тратить остаток дней на распри и запугивания жены. Пришлая не имеет родни, способной строить козни, она не будет жаловаться им, а они, в свою очередь, надоедать мне. Зеркальная укрепит мой род и подарит сыновей. Ты же, Эмма, при всём совершенстве и древней крови, ни то, ни другое, ни третье!

«Что ж, — подумала она. — Так и есть».

— То есть, мы больше не сможем видеться?

— До свершения помолвки всё останется, как прежде. А дальше — долг обязывает забыть вход в твою спальню. Очень жаль.

Тагир насупился и помрачнел.

Эмма ему верила: Драконы слишком самоуверенны, чтобы лгать и плести интриги, они полагают, что остальные почтут за благо и великую честь быть полезным их расе.

Четвёртый Драк не был исключением, но от этого не становилось проще и болело не меньше.

Между бровями мужчины углубилась морщинка, словно черта, разделившая мир на «до и после».

Эмма почувствовала на языке терпкий вкус осенних ягод, предвещающий близость холода. Богине несложно видеть конец там, где иные наслаждаются разгаром лета.

Ректоресса медленно отошла к дивану и снова села так, чтобы на лицо падала густая тень от абажура. В голове было пусто и тихо, не единой мысли или звука. Казалось, даже сердце, безупречно работавшее много столетий, замолчало, устав от одиночества.

Эмма прикрыла веки и затихла, скрестив руки на груди. Хотелось замереть, да так и остаться: ни живой, ни мёртвой.

Подобным образом Бригитты восстанавливали силы и залечивали любые раны, но ректоресса пользовалась приёмом нечасто, боясь проспать слишком долго по меркам народов, населяющих Дальний мир.