Император Пограничья 4 (СИ) - Астахов Евгений Евгеньевич

— Конечно, детка. Береги себя.

Звонок закончился, и Полина опустилась на кровать, глядя в потолок. Мысли о матери причиняли почти физическую боль. Лидия Белозёрова, некогда любящая и справедливая, хоть и строгая мать, словно превратилась в другого человека. Перемены начались постепенно, но неуклонно — сначала странные головные боли, потом раздражительность, затем необъяснимая злоба и подозрительность.

Полина вспомнила, как мать вдруг приказала ей покинуть Владимирскую академию, где она училась и совершенствовала свой дар гидромантки и целительницы.

— Это не обсуждается, — заявила тогда Лидия, перебирая бумаги на своём столе. — Академия не для юных девушек из благородных семей. Ты получишь домашнее образование, как подобает будущей супруге аристократа.

— Но мама, я хочу стать настоящим магом! — возразила тогда Полина. — Профессора говорят…

— Меня не интересует, что говорят какие-то профессора, — холодно отрезала Лидия. — Подобные навыки нужны тем, кому нужно зарабатывать на жизнь. Мы Белозёровы. И твоя задача — удачное замужество, а не сомнительная карьера.

С этого момента всё стало только хуже. Мать запретила ей встречаться с друзьями, посадила под фактический домашний арест, контролировала каждый шаг. Лидия одержимо говорила только о потенциальных женихах, словно превратилась в охотницу за титулами и состояниями.

Полина закрыла глаза, и перед ней возникло воспоминание о том единственном вечере, когда она встретила Прохора Платонова. Это произошло на дне рождения её подруги. Она смогла улизнуть из дома, воспользовавшись отъездом матери по делам в Сергиев Посад.

Прохор поразил её с первого взгляда. Высокий, с пронзительным взглядом серых глаз и обходительными манерами. Он смешил её и говорил комплименты, целовал руку и прижимал к себе во время танцев…

— Вы слишком прекрасны для этого унылого собрания, — сказал он ей тогда, когда они случайно столкнулись у стола с напитками. — Ваши глаза словно два озера, в которых можно утонуть.

Полина помнила, как смутилась и одновременно обрадовалась такому прямому комплименту. Он был непохож на тех изворотливых щёголей, которых она встречала на званых вечерах. В нём чувствовалась сила, которая притягивала её, как магнит.

А потом была та ночь — единственная ночь вместе, полная страсти и нежности. Полина покраснела от воспоминаний. Она никогда не думала, что сможет так отдаться чувствам, забыв о всех условностях и правилах, в которых её воспитывали. С Прохором всё казалось правильным и естественным.

Когда мать вернулась и узнала о произошедшем, разразился настоящий скандал. Полина до сих пор не понимала, как она выяснила всё в таких подробностях. Лидия словно сошла с ума от ярости. Она кричала, что Платонов обесчестил её дочь, что он охотится за их состоянием, что он недостоин даже дышать одним воздухом с Белозёровыми.

Именно после этого мать окончательно изменилась. Она стала одержима идеей отомстить Прохору, не слушая никаких возражений. Полина помнила те долгие недели домашнего ареста, когда ей не позволяли даже выходить в сад без сопровождения. Каждый день мать приводила в дом очередного «подходящего жениха» — сыновей своих знакомых аристократок, большинство из которых были либо глупыми, либо жестокими, либо и тем, и другим одновременно.

Полина поднялась с кровати и подошла к небольшому зеркалу в резной раме. Её отражение выглядело грустным — тёмные круги под глазами выдавали бессонные ночи, а в ореховых глазах таилась печаль.

Несмотря ни на что, она скучала по прежней матери. По той, с которой они вместе ходили в театр, обсуждая потом представления до поздней ночи. По той, что учила её разбираться в литературе, покупая редкие книги из заморских стран. По той, что по воскресеньям надевала красивый передник и вместе с дочерью пекла яблочные пироги по рецепту прабабушки, хотя в доме было полно слуг, готовых исполнить любую прихоть.

— Мама, что с тобой случилось? — прошептала Полина, касаясь холодной поверхности зеркала. — Куда ты исчезла?

Она не знала, что заставило мать так измениться. Может быть, отец прав, и это связано с историей с Прохором? Но почему настолько сильная реакция? Почему такая одержимость местью? И куда она пропала сейчас, забрав деньги и охранника?

Если бы только можно было вернуть всё назад, в то время, когда они были счастливой семьёй. Или хотя бы понять, что происходит сейчас.

С трудом ей удалось заснуть, но сон не принёс избавления. Ей снились кошмары. Она куда-то бежала. Не то преследовала кого-то, не то, наоборот, убегала от погони. Из сна её вырвал резкий, пронзительный звук — над острогом громко и тревожно забил колокол. Полина вскочила, запутавшись в одеяле, и бросилась к окну.

До рассвета оставалось всего ничего, солнце должно было вот-вот показался из-за горизонта.

На стенах она увидела бегущих дружинников с оружием в руках, их лица выражали тревогу и решимость. В предрассветной мгле казалось, что тени движутся сами по себе, сгущаясь и расплываясь по острогу.

Сердце Полины бешено колотилось, когда она отпрянула от окна и бросилась к шкафу. Дрожащими пальцами она выхватила первую попавшуюся одежду — тёмно-синее платье и тёплую накидку. Одевалась она торопливо, несколько раз запуталась в шнуровке и чуть не упала, натягивая сапожки. Схватив с прикроватной тумбочки свой магический жезл, она выскочила в коридор.

Дом воеводы гудел как потревоженный улей. Слуги метались с испуганными лицами, кто-то кричал приказы. Полина увидела Захара, который быстро шагал по коридору с винтовкой в руках. Его обычно добродушное лицо с клочковатой бородой теперь выглядело суровым и сосредоточенным.

— Что происходит? — спросила Полина, хватая его за рукав.

— Нападение, госпожа! — Захар кивнул в сторону окна. — Какие-то недруги окружили острог. На флаге кровавые крылья. Игнатий Михайлович собирает всех у центрального бастиона.

Не дожидаясь дальнейших объяснений, Полина побежала к выходу. На улице уже собирались жители, перепуганные внезапной тревогой. Матери прижимали к себе детей, мужчины сжимали в руках винтовки и ружья. Заметив в толпе растерянную женщину с младенцем, Полина остановилась.

— Идите в амбар! — крикнула она, вспомнив, что именно там прятались в случае нападения Бездушных. — Там толстые стены!

Заметив Бориса, уверенно раздающего приказы группе дружинников, Полина направилась к нему. Командир дружины кивком указал ей на центральный бастион, где уже толпились фигуры у бойниц и на смотровой площадке.

Пробираясь к бастиону, Полина вглядывалась в горизонт. Рассветное небо только начинало светлеть, но она уже могла различить тёмные силуэты за пределами острога — внедорожники, мотоциклы и большой грузовик, над которым реял чёрный флаг с изображением двух крыльев, обагрённых кровью.

Когда она поднялась на смотровую площадку бастиона, там уже собрались все ключевые фигуры острога: Игнатий Платонов, стоявший у парапета с подзорной трубой; Василиса, бледная, но решительная, с магическим жезлом наготове; могучий священник отец Макарий, сжимавший в одной руке огромный боевой топор, совершенно не вязавшийся с его саном, а во второй чётки с крестиком; Александр Зарецкий, судорожно перебиравший склянки в своей алхимической сумке; старосты трёх соседних деревень и другие важные жители острога.

Игнатий оторвался от наблюдения и обратился к собравшимся:

— У нас есть примерно сорок боеспособных дружинников и десять обученных Валькирий. Все остальные — не воины, — его голос звучал спокойно, но в глазах читалась тревога. — Борис, раздай оружие всем, кто может держать в руках хотя бы палку.

— Они не атакуют, — заметил Борис, вглядываясь в горизонт. — Просто стоят. Чего они ждут?

Словно в ответ на его вопрос, воздух сотрясся от магически усиленного женского голоса, который эхом разнёсся над острогом:

— ВНИМАНИЕ, ЖИТЕЛИ ЭТОЙ НИЩЕЙ ДЫРЫ! Я, графиня Лидия Марковна Белозёрова, требую немедленно выдать мою дочь Полину и воеводу Прохора Платонова! В случае отказа эта захудалая деревенька будет стёрта с лица земли!