Бояринъ из куна-чакры 2 (СИ) - Журавлев Владимир А.

— Генрих Аркадьевич, вы по должности должны быть в курсе, почему клановым фактически запрещено брать в супруги простолюдинов, — вежливо говорю я, демонстративно не обращая внимания на бывшую фрейлину. — Да клановые и сами не рвутся. Потому что количество магии неизменно. Космическое существо, прибывшее на Землю триста лет назад, не размножается — по крайней мере, люди этого не обнаружили. Любой брак с простолюдином означает уменьшение магии в потомках. Она и так уменьшается, потому что детей все больше — но с простолюдинами процесс приобретет обвальный характер. А вы сейчас требуете что? Чтобы я добровольно уменьшил свой запас магии? Вот просто так отдал вчерашнему врагу?

— Я требую, чтобы рядом с самонадеянным недорослем стоял опытный маг! — зло говорит Бульдог. — Только тогда наше общее дело имеет шансы на успех. Ты не выстоишь против императора!

Задумчиво смотрю на северо-восток. Император, да? А он хоть что-то значит на данный момент? Но говорю я Бульдогу совсем другое.

— Генрих Аркадьевич, сегодня мне потребуется вся магия, какая есть. Вся без остатка, что есть в нашем семействе. Но если в своих друзьях я уверен, то вы пока что ничем свою верность не подтвердили. Так что нет.

— Тогда какой смысл в наших договоренностях? — не понимает Бульдог. — Если сразу начинаем их нарушать?

— Ну почему нарушать? — благожелательно возражаю я. — Конкретные сроки не назывались. Я верну вам магию завтра.

Мама Вера смотрит на меня недоверчиво. Она прекрасно помнит мои рассуждения на тему инициации и полов. И подозревает, что инициацию Бульдога я свалю на нее. А рядом сидит князь Кирилл и тоже подозревает. И получается щекотливая ситуация. Но ничего, ей не в первый раз, разберется.

И Бульдог тоже смотрит очень недоверчиво. Весь его опыт наверняка вопит, что я нагло вру. Но как проверить-то? При всем административном могуществе глава Третьего тайного отдела сейчас — просто мужчина. Простолюдин.

— Завтра?

— Завтра, Генрих Аркадьевич. Даю слово в присутствии вашей родственницы, ее мнением о себе я очень дорожу. Вопрос снят? Вперед.

Близняшек я догоняю в коридоре. Втискиваюсь между ними и обнимаю за талии. Сестрички смотрят с изумлением. Они точно знают, что я за них жизнь отдам, но особых нежностей с моей стороны пока что они ни разу не видели. И тут вдруг — обнимаю.

— Не обижайтесь на маму, — тихо говорю я. — Ее положению сейчас не позавидуешь. Ей надо выбирать между взрослыми дочками и еще не рожденными, понимаете? Это вечная проблема многодетных семей, такие дела. Младших любят больше, потому что они требуют больше внимания. А вы привыкли, что она всегда с вами.

— Рой, мы как бы и без тебя…

— Ежики, — говорю я с улыбкой. — Злые драчливые ежики, вот вы кто. Мама большую часть внимания будет уделять младшеньким, тут ничего не поделаешь. Но знайте — и я вас люблю. Вы в сердце моем на первом месте, столько всего вместе пережили. Помните, как на «Альфе» спасали меня от убийцы? А как удирали из горящей квартиры?

Девчонки смотрят пронзительно… а потом вешаются мне на шею и плачут. Ну и как это понимать и, главное, как реагировать? Поэтому просто стоим обнявшись, и я глажу их по спинкам и ниже.

— Я сделаю все, чтоб вы были счастливы, — тихонько обещаю я. — Только переживите этот день.

— А чем он такой особенный? — шмыгая носом, спрашивает Жанна.

Вместо ответа прошу включить на ти-фоне любой государственный новостной канал. Жанна недоверчиво косится, но включает. И с недоумением смотрит на трансляцию балета «Щелкунчик».

— Э, Рой! А где новости?

— Триста лет назад, когда на Земле появилась магия, наше правительство не придумало ничего лучшего, чем двое суток подряд крутить «Щелкунчика», — хмуро говорю я. — А за двое суток мир изменился. И вот снова он. Хороший балет, но слава у него… мрачноватая. Вот такие дела.

Вытираю сестрам слезы, целую, чему они снова изумляются, и отправляюсь в свою комнату. Мне тоже надо подготовиться к выходу в академию, как-никак последний день, и выглядеть надо соответствующе.

Но теперь перехватывают меня. Мишель приятельски лапает за талию, оттесняет к стеночке и ласково интересуется:

— Рой, тебе в глаз дать, чтобы не темнил?

Непростительно долго соображаю, о чем это она. Потом доходит.

— Длинноногая, ты ничего не чувствуешь?

Мишель озадачивается, крутит головой:

— Ну… Взгляды, но они возле нашего дома всегда… И давит что-то. А так вроде ничего особенного.

Понятно. И ее родовая память имеет свои ограничения.

— Патриарх рядом, — еле слышно бормочу я. — Со всей своей шоблой.

— Рой! Где Франция и где Старый Донец⁈

— Не ори, девочек испугаешь. Он не во Франции. Я понял наконец. Патриарху маги неинтересны, ему сильнейшие нужны. Левитаторы. Поэтому Драконы бесчинствуют на Луаре, а этот урод через Балтику к нам. Из Москвы с утра вместо новостей «Щелкунчик». Понимаешь?

— Понимаю, — мрачно шепчет Мишель. — После москвичей вторая группа Левитаторов — мы. Он нас чует на таком расстоянии⁈

— Я же чую его.

— Я подниму армейские части! — решает Мишель. — Танки его остановят?

— Нет. Но армия должна встать на защиту города. Это их работа.

Мишель награждает меня очень озадаченным взглядом, но убегает. В ее представлении танки могут все. И я так считал бы, если б уже не сталкивался с Патриархом Драконов.

Вижу, как Мишель озабоченно переговаривается с Бульдогом. Ну, эти двое весь город запросто на ребро поставят. А сам я с Сашкой под руку и в сопровождении всей нашей развеселой компании отправляюсь в академию. Зачем? Во-первых, девочки имеют право на последний беззаботный день, заслужили. Во-вторых — страх обессиливает. Незачем им видеть двухсотпятидесятимиллиметровые «Лютики» на улицах города.

У входа в академию — еще одно приятное событие. «Асмодей» Ямпольский, мой недавний враг по спаррингу, приятельски машет рукой. Подхожу вместе с Сашкой. Группа юнкеров четко приветствует княжну Меньшикову.

— Рой, у нас… — старшекурсник неопределенно крутит кистью, — … скажем так, смена руководства. И мы кое-что решили серьезно изменить в отношениях внутри академии. Если коротко — вернуться к офицерским понятиям чести. И старшим мы видим тебя. Подумаешь над предложением?

— Вы молодцы! — искренне говорю я. — К сожалению — нет. Просто не успею. Мы… последний день в академии. Пришли попрощаться.

— Понимаю, — вздыхает Ямпольский. — Большому кораблю — большое плавание? Что ж — я горжусь знакомством с тобой.

— Не спеши прощаться, — еле слышно говорю ему. — После занятий ждем тебя на Красном Яру. Место приметное, там еще спецназовский БТР под берегом валяется. Ты мне нужен.

Княжич недоуменно хлопает глазами, но мы с Сашкой уже уходим. Ну, нравится мне этот парень. Я сделал все, чтоб он остался живым, только ему нужно принять правильное решение. Надеюсь, машина у него есть? Пешком точно не успеет.

В огромном холле наталкиваемся на своего преподавателя, магистра Бытовой магии.

— Господин Збарский? — весело изумляется он. — Неужто соблаговолите присутствовать на моих лекциях?

— К сожалению, мы покидаем академию, — мило извиняется Сашенька. — Зашли попрощаться.

А я задумчиво смотрю на магистра. И решительно шагаю вперед.

— Вы не лучший из преподавателей, — честно говорю я. — Но и не худший. В любом случае — мое искреннее спасибо за все, что было на ваших лекциях.

И я горячо жму ему руку.

Если б он считал меня магистром, вряд ли он попался бы. Но я же бесталанный подготовишка. Так что он с легкой усмешкой протягивает мне руку и даже пытается кое-что сделать, вроде бы поглядеть мой внутренний мир, но не уверен, потому что в следующее мгновение мы уже уходим, оставляя его за спиной медленно соображать, почему так потускнел мир. Ну, а что он хотел? Больше сотни лет для простолюдина — очень солидный возраст.

— Зачем ты так? — мягко укоряет Сашенька. — Лишил его последней защиты.

Естественно, Сашка знает, что нас всех ждет, как-никак настоящая пророчица, ее визгами и улыбками не обманешь.