Громче меча 2 (СИ) - Ибрагим Нариман Ерболулы "RedDetonator"

У мышей, ищущих, чего бы поесть, почти нет шансов, если она их увидит — удар будет молниеносен и смертоносен.

Спустя пару часов я услышал, как во все глотки орут летучие мыши — это у них такой способ ориентирования на местности. Они не знают, что тут в шаговой доступности орудует сова, а она о них уже знает…

Сегодня кто-то обязательно умрёт — таков закон дикого леса.

Время перевалило через полудень, я прошёл примерно километров двадцать, а лес всё не заканчивался.

Признаков разумной жизни не обнаружено, зато я нашёл множество следов давней жизнедеятельности яогуая — чудовища, отдалённо напоминающего бурого медведя. Эта тварь является оборотнем, поэтому изначально берёт род из людей, подвергнутым ужасающим древним проклятьям — потом что-то произошло, элементы проклятья из их быта исчезли, они утратили способность обращаться обратно в людей и стали стабильным видом чудовищ, способным размножаться между собой.

Наверное, будь тут хоть какая-то генетика, в яогуаях обнаружили бы человеческое ДНК и определили в родственники человека. Только неразумные, ебанутые и свирепые родственники…

Известно, что яогуаи могли скрещиваться с людьми и давать потомство — в городах до сих пор можно найти сборники порнографических рассказов на эту тему.

Только вот яогуаи давно вымерли нахуй, поэтому следы когтей на деревьях — это лишь любопытные свидетельства того, что они когда-то существовали.

Я думаю, всем стало только лучше от этого. Лично мне бы не хотелось сражаться против яогуя в лесу — они считались одними из самых умнейших чудовищ, что, как я полагаю, отпечаток их человеческого прошлого.

Если эта тварь посчитает, что шансы на успех слишком низки, она не будет атаковать на авось, а отступит, затаится, возможно, устроит хитрую засаду, несмотря на то, что не является хищником-засадником. Яогуаю было похуй, что там считают натуралисты и что, по их мнению, он должен или не должен делать — он действовал из соображений рациональности. Нужно брать из засады — он будет брать из засады, а нужно измотать жертву погоней — он будет преследовать её.

Обычные животные, например, тигры — это классические хищники-засадники, которые отступают сразу же, как им становится ясно, что засада провалилась. Ясно им это становится в первые три-пять секунд атаки. Если успех — жертва уже мертва, а если неудача — жертва бежит на всех парах, визжа от ужаса. Тигр не будет преследовать ускользнувшую жертву, потому что ему надо экономить калории.

Поэтому чудовища — это чудовища. Они действуют нехарактерно, но по своей логике. В естественную структуру животного мира они не входят, поэтому всем обитателям мира из-за них тяжело.

Читал когда-то, что в южных провинциях Поднебесной обитали львы. Но потом на юг просочились громадные змеи башэ, которые сначала сожрали всех слонов, а затем переключились на львиные прайды и жирафов. Юся ебашили этих башэ столетиями подряд, пока не выбили их полностью, но былое биологическое разнообразие в южной саванне уже было не восстановить…

Наконец, я достиг края леса. Впереди рисовые поля, поэтому днём их лучше не пересекать. Никто не должен видеть меня.

Валю несколько молодых деревьев и сооружаю себе шалаш, который укрываю ветками с густой листвой. Внутри устанавливаю стальную раскладушку. К — комфорт. З — заебись.

Перед сном жарю на костре пару кусков говядины, взятых в дорогу, с удовольствием съедаю их и забираюсь в шалаш.

Это пиздец какое большое путешествие — путь в Юнзцин. Но я морально готов ко всем тяготам и лишениям, которые обязательно будут. Уж лучше так, по темноте и втихаря, чем с боем прорываться сквозь армейские кордоны…

*422-й день юся, провинция Шугуан, на болоте*

Пересечь границу оказалось гораздо легче, чем я ожидал. Застав стоит мало, солдат на них размещено мало и никто ничего всерьёз не ждёт.

Я прошёл через болотистую местность, обойдясь при этом без лишней крови и ненужного шума. Мне кажется, что если завалить кого-то на границе, ответственные лица сразу же прикинут хуй к носу и поймут, что именно произошло. А мне нужна анонимность, чтобы меня не искали как можно дольше.

Сажусь на болотную кочку, достаю последний кусок пеммикана и начинаю есть.

«Я продвинулся на запад довольно-таки далеко», — подумал я. — «Теперь мне нужно пройти провинцию Шугуан диагонально, то есть, двигаться на северо-запад — так я выровняю маршрут и окажусь в провинции Хэчжун».

Плохо, что в провинциях никого особо не ебут подробности географии соседних провинций, поэтому в имперском граде Шухуа Лу сумела купить только общую карту восточных провинций, с давно уже неактуальными границами.

Кровососы регулярно пиздятся между собой, чтобы отнимать друг у друга деревни и города. Носферату в этих боях они не используют, а справляются силами одурманенных солдат, но это лишь увеличивает общее число жертв.

Из-за этой военно-экономической активности, границы постоянно изменяются и картам особо верить нельзя и никто сильно не заморачивается общим картографированием. Да и как это всё картографировать? Восточные провинции, которых насчитывается около трёхсот штук, имеют общий размер, как полторы Российских Федерации — ну, это больше по моим ощущениям, помноженным на неточность карт и склонность местных картографов к преувеличению.

Речь идёт о сотнях миллионов человек, живущих на такой огромной площади — за это и сражаются кровососы. Они не контролируют всю территорию подконтрольных провинций, но держат все города, армии и производства, поэтому могут себе позволить вырезание целых деревень. Это ведь мелочь, на фоне целой провинции…

«Бля, как же от меня воняет…» — почувствовал я запах. — «Нужно поскорее найти хотя бы ручеёк. Только бы выйти из этого сраного болота».

Это очень зыбкая топь, самые глубокие места которой достигают трёх метров и больше. Местами тут не пройти даже мне — шест уходит и уходит в вонючую жижу, поэтому засосать может очень глубоко.

Это объясняет, почему тут была слабая защита границы. Если тут никто и так не пройдёт, зачем сильно запариваться пограничной стражей?

Зато лягушкам тут заебись. Это лягушачья идиллия, в которой нет никаких ебанутых людей, желающих пожарить их в воке и с аппетитом съесть.

Присутствуют крокодилы, но они тоже умные, поэтому со мной предпочитают не связываться. Слишком уж я необычен для этих болот…

Часы напролёт двигаюсь через болото и это начинает меня раздражать.

Тут, помимо крокодилов, обитают болотные олени, лоси, кабаны, водяные буйволы, бурые медведи и даже ягуары. За исключением травоядных, все остальные охотятся друг на друга — эта компашка с, мягко говоря, напряжёнными взаимоотношениями.

Я здесь чужой и непонятный, поэтому местные, если встречаются на моём пути, смотрят на меня с недоверием и напряжением.

Один ягуар попытался поохотиться на меня, но я его быстро раскрыл и он вынужден был бежать с позором. Надеюсь, у него появится от этого комплекс неполноценности и он впадёт в тяжёлую депрессию — ибо нехуй.

Я тоже пытался охотиться, но местные животные приспособлены к болотистой местности лучше, чем я, поэтому я потерпел серию неудач и бросил это безнадёжное дело.

«Так и не узнаю, каков на вкус болотный олень…» — подумал я с сожалением.

Спать на болотах некомфортно, у земли страшно воняет тухляком, поэтому я уже который день не сплю, от чего зол.

— Ничего, блядь, — сказал я. — Прорвёмся. Но если я завтра не выйду из этой сраной жижи, я начну пить болотную воду, орать в небеса и хуярить буйволов в рог!

*426-й день юся, провинция Шугуан, на окраине болот*

— Если ты пришёл со злыми намерениями — лучше оставь их, — раздался у меня за спиной женский голос. — Ты с трудом представляешь все последствия.

Я тут напоролся на шаткую избу, стоящую на единственном участке твёрдой поверхности в радиусе десяти километров.