Рысюхин, 12 градусов хватит? (СИ) - "Котус"

Возился в мастерской долго, поскольку листы брони приходилось подгибать и подгонять по месту, просто делать сразу нужной формы без лекал и шаблонов — застрелишься, и попытки механической гибки повреждают внутреннюю сотовую структуру. Так что тут без меня никак. Так что сделал финишную обработку полуосей и ступиц и смонтировал кабины, от рулевого управления до обшивки и бронестёкол. Остальное сделают без меня и, по моим прикидкам — к среде Старокомельский получит два тягача к миномётам, что я ему давно уже должен.

Прощальные обнимашки, в семь вечера — взлёт, в половину девятого вечера уже садился в пролётку в Могилёве.

Каюсь: доехав до дома сначала прогулялся по улице, убедился, что мой новый транспорт стоит под навесом, на месте фургона, а уже потом пошёл домой, здороваться с Ирой, забирать у неё ключи от авто и справляться о возможных проблемах. У Ириски гостили две подруги, возможность чего мы оговаривали заранее, причём они, похоже, на самом деле учились. Зато никаких двусмысленностей из моего захода домой никто не выдумает, а попытается — выставит дураком (или дурой) в первую очередь себя. Ещё при помощи извозчика выгрузил и отнёс на кухню кое-какие гостинцы с изнанки: пару кенгуранчиковых окороков, килограммов пять-семь вырезки, пяток рыбин и плетёный короб литров на семь с пряной голубикой. Девушки тут же потянулись на кухню, причём не только ягоды пробовать, но и обсуждать возможную готовку. Сокрушались, что на ночь есть вредно, что уже слишком поздно — но всё равно собирались что-то вкусное сообразить. Женщины, что тут скажешь. И я уже знаю, кто будет виноват, если вдруг найдутся лишние пятьдесят граммов веса.

«Жабенваген» (новое обзывательство деда в адрес несчастного автомобильчика) оказался на самом деле шустрым и юрким. На дороге до Буйнич я разогнался до сорока пяти, что не было пределом легковушки, но в уже сгустившихся сумерках, несмотря на наличие фар, быстрее ехать я не рискнул. От дома до общежития полчаса, включая выезд из города и все манёвры в Буйничах и на изнанке.

Продуктов я привёз и себе, и Надежду Петровну угостить. У дельталёта даже за вычетом веса грузила на пассажирском месте оставалось ещё как минимум сто пятьдесят килограммов грузоподъёмности в трёх багажных отсеках, так что мог себе позволить. Вот только таскать это всё… С другой стороны — теперь не придётся ложиться спать голодным, разве что будет слишком лень хоть что-то готовить. Вот, например, как сегодня — лень, но есть узелок, который мне собрали с собой дома. Приятно, очень даже.

И коменданту приятно, очевидно, хоть она и отнекивается.

В понедельник я пошёл в деканат отпрашиваться с занятий, имея при себе приглашение на бал и билет на поезд. Арсений Петрович похмыкал, поворчал, сделал какую-то запись у себя в бумагах, но отлучку разрешил. Увы — с обязательной отработкой пропущенных занятий. Да, это не вызов ко двору, а приглашение на бал, то есть уже не обязанность, а светское мероприятие, во всяком случае — формально. Ну, и на том спасибо.

Во вторник после факультатива по конструированию меня попросил задержаться преподаватель, который помогал делать мотор и мультипликатор для дельталёта.

— Хочется узнать, что там с вашим проектом, для которого мы двигательную установку делали?

— Успешно реализован. Более того — проведена работа над ошибками и изготовлен второй, улучшенный экземпляр.

— Замечательно! И что же такое вы соорудили? А самое главное — где, и можно ли это увидеть?

— Первый экземпляр, который с вашей помощью сделан — остался в имении, в Смолевическом районе, а второй, который сам сделал — в Могилёвском аэропорту хранится, можно съездить, посмотреть в любой день, только не завтра, мне на службу нужно.

— В аэропорту⁈ Это что же там такое? Заинтриговали!

— Сверхлёгкий летательный аппарат с мягким крылом. Мотодельтаплан или дельталёт, по форме крыла.

— И он летает⁈

— Да, я на нём прилетел в Могилёв к началу учёбы и сделал ещё два перелёта — под Тальку и обратно, в моё село Викентьевка, и на этих выходных — в имение. Средняя путевая скорость в диапазоне сто десять — сто двадцать километров в час, в зависимости от ветра, но это не на максимальных оборотах, можно и сто тридцать выжать.

— Ого! Очень даже неплохо! Прямо не терпится его увидеть.

— Да, конечно. У меня здесь есть автомобиль, первая попытка сделать легковой вариант, так что он несколько неказистый, но шустрый, так что обернуться туда-назад за пару часов вполне реально.

— Хммм… А как насчёт субботы?

— После практикума по развитию? Можно. Но тогда, боюсь, вам придётся возвращаться в Буйничи своим ходом: я собираюсь лететь в имение.

— Прелестно! Заодно посмотрю вашу разработку в деле.

— Вот только она, эта разработка, никак не соотносится с тематикой факультета — оборудованием для пищевой промышленности это никак не назовёшь.

— Это да, но при этом разработка не то, что на курсовой или дипломный проект тянет, а значительно превосходит требования к любому из них!

У меня мелькнула шальная мысль, скорее даже анекдотичное предположение, которое я и высказал вслух, скорее, чтобы посмеяться:

— Если снять крыло — можно использовать на току в качестве веялки. Особенно если убрать винт в кольцевую трубу.

— А это мысль! Передвижная веялка с регулировкой скорости потока! Замечательно подойдёт по тематике!

— Угу, а если добавить подогрев воздуха — то ещё и сушилка.

— Ну вот, а вы говорили — никак не подходит под нашу тематику! Подходит же!

— Это вы сейчас серьёзно⁈ Я пошутить думал…

— Какие там шутки! В общем, в субботу после практикума жду вас у себя, в двести двенадцатом кабинете, какого корпуса — вы знаете.

Так, похоже, курсовой мне зачтут. Правда, в любом случае кучу бумаг надо будет выполнить, от расчётной части (что, кстати, там рассчитывать? Винт, что ли?) до пояснительной записки, плюс чертежи, плюс схема артефактной части с расчётами же. Но зарисовать готовое изделие, тем более, столь хорошо мне знакомое, куда как проще, чем на самом деле разрабатывать что-то. А к килограммам бумаг мне, увы, не привыкать.

Нет, всё же свой автомобиль — это несравнимо с пролёткой извозчика! Не только по скорости, или комфорту, или и тому, и другому вместе, а ещё и по удобству. Несмотря на обложной дождь и порывистый, холодный ветер съездил на службу и обратно в таком же комфорте, как если бы сидел в кресле в своей комнате. Только что слегка подмок, пока бежал от автомобиля до крыльца. А погода была такая, что дяди даже на мой новый автомобиль смотреть не пошли, решив, что в следующий раз это сделают. Если в субботу погода будет хотя бы наполовину такая же гнусная — никуда я не полечу! Нижняя кромка туч на высоте метров сто, а то и пятьдесят, лететь ниже неё — риск разбиться на первой же воздушной яме, тем более, что нисходящих потоков под тучами будет предостаточно. А пытаться пробить облака на аппарате с тряпичным крылом с не проверенной до конца пропиткой — тоже идея дурацкая. И даже если получится — придётся лететь по счислению, не видя никаких ориентиров и не зная собственной скорости. А потом вслепую снижаться сквозь тучи, рискуя напороться, например, на дерево на вершине холма или ещё на что-нибудь, хоть бы и ту же мельницу. Нет, риск не стоит того, чтобы лететь.

Но к субботе погода исправилась. Было прохладно, двенадцать градусов, облака клочьями летели не слишком низко, хоть и не очень высоко. Ничто не мешало ни отвезти преподавателя на аэродром, ни слетать домой. Тот внимательно осмотрел и сделанные мною артефакты, и общую конструкцию. Оценил и мощность воздушного потока от винта:

— Да уж, для веялки более чем достаточно! Может быть даже чересчур!

— Ещё бы подбрасывающий механизм — глупо было бы бросать зерно лопатами, при наличии артефактного дутья.

— Можно транспортерную ленту поставить, которая будет поднимать зерно из кучи и ронять сквозь воздушный поток.

— А винт в кожухе разместить под лентой: и компактно, и равномерная продувка зерна. А кольцевой импеллер послужит и усилению потока, и защитным ограждением.