Хозяйка собственного поместья (СИ) - Шнейдер Наталья "Емелюшка"

— Как горничных? — притворно удивилась я. — Как ты сможешь им приказывать то, чего сама не знаешь? Иди за лестницей и принеси ее как можно скорее. Впрочем, нет. Вместе пойдем.

Чтобы не вводить Аглаю в соблазн испариться и отговориться тем, что лестницу не нашла. Я совершенно точно видела одну в глубине двора, прислоненную к стене каретного сарая. Вот только электрический шарик в моей руке… Если его сдует — не шарахнет?

Решив не испытывать судьбу, я убавила и без того слабый поток силы, медленно, будто фитиль прикручивая. Свет потускнел и погас.

Лестница нашлась, где я и ожидала. Какой-то мужик, похоже, работник, проводил нас ошалелым взглядом — еще бы, барыня с экономкой вдвоем волокут в дом садовый инвентарь. Но я не хотела заставлять женщину в одиночку тащить тяжелую и неудобную конструкцию, в конце концов, я задумала урок, а не издевательство.

Выглянувшая из девичьей Уля испуганно пискнула и юркнула обратно. Вместо нее появилась Дуняша, задумчиво оглядела меня и прикрыла дверь. Да, она-то к барским причудам привычная.

Затащить лестницу оказалось непросто, но мы справились.

— Приставь лестницу к стене на расстоянии аршина от правого края правой шторы, — сказала я.

Пока экономка устанавливала лестницу, я зажгла новый светильный шарик. Подошла ближе.

— Поставь правую ногу на первую ступеньку. Поднимись на нее и приставь левую ногу. Поставь правую ногу на вторую ступеньку…

По ногам пробежал сквозняк от открывшейся двери из столовой. Я оглянулась. Виктор замер в дверном проеме, ошарашенно уставившись на меня.

Я улыбнулась ему, безмолвно извиняясь, и снова повернулась к экономке.

— Поднимись на правой ноге и приставь к ней левую ногу.

Виктор закашлялся в кулак. Аглая посмотрела на барина с выражением «заберите меня из этого дурдома». Я сделала вид, будто не заметила ни того, ни другого.

— Твое хозяйственное рвение очень меня радует, — сказал муж. — Но следующий раз, будь добра, затевай уборку с утра, чтобы завершить ее к ночи.

— Как скажешь, — пропела я.

Экономка пошатнулась, я дернулась ловить, но она восстановила равновесие.

— Осторожней, — посоветовала я. — Держись крепче, мне совершенно не хочется тратить деньги на оплату доктору. Они достаются моему мужу тяжелым трудом.

На секунду мне показалось, что Аглая все же сверзится с лестницы, но она снова устояла. Виктор застыл с открытым ртом, я сделала вид, будто не замечаю его реакцию. Так же, шаг за шагом, заставила экономку взобраться до середины лестницы.

— Подними левую руку и подтяни к себе штору, — приказала я.

Виктор отмер. Снова закашлялся и торопливо закрыл за собой дверь.

— Вот что значит пыль, бедный князь раскашлялся весь, этак и до астмы недалеко, — глубокомысленно заявила я в пространство. — Нет, надо в ближайшие же дни навести порядок во всех комнатах.

Опять обратила внимание на Аглаю.

— Раскрой самое близкое к тебе к тебе кольцо.

Но вместо «да, барыня» экономка негромко сказала:

— Анастасия Павловна, остановитесь, пожалуйста. Я поняла. Не надо больше этой… лин…ви... не надо. Прошу прощения.

34

— Хорошо, — сказала я. — Зови горничных. Сегодня снимем эти пылесборники, завтра вычистите и обратно повесите. Кроме бархатных, их прибери пока. Вряд ли в ближайшее время я захочу их повесить.

А то, может, и вовсе платье сошью, чего добру пропадать.

— Потом протрем пыль и почистим ковер, и хватит на сегодня.

Аглая исчезла и вернулась удивительно быстро со всеми горничными, включая Дуню. Я ожидала, что экономка будет только командовать, но и она взялась за работу. Я отодвинулась к двери, чтобы не мешать: в небольшой комнате хлопотало слишком много людей. Обнаружила, что не могу стоять, когда другие работают, и решила пока посидеть в своей спальне. Без помех подумать, как бы приспособить поудобней тот светящийся шарик, что у меня получился. Кофейная пара все еще стояла на столе, «колобок» отлично разместился в блюдце, правда, при малейшем колебании воздуха норовил слететь с подставки. Пришлось погасить его и идти просить у Алексея фонарь. Да не масляный, действующий по тому же принципу, что и керосиновая лампа, а тот, внутрь которого ставят свечу. Бедняга долго не мог взять в толк, чего от него хочет взбалмошная барыня.

— А, каретный фонарь! — сообразил он наконец. — Сейчас Ваську пошлю в каретный сарай.

Через некоторое время я озадаченно рассматривала странную конструкцию, напоминающую автомобильную фару, приделанную к застекленному железному ящику, который, в свою очередь, крепился к металлическому стержню, сужающемуся книзу.

— Герасим сказал, новый не даст, он масляный, светит ярче и дорогой. А для бар… — Он осекся. — …барыни этот будет в самый раз, и испортить не жалко.

А для барской дури и такой сойдет, поняла я. Но вслух говорить не стала, только хмыкнула про себя — много Василию придется еще пообтесаться, прежде чем при всех князю служить. Поблагодарив парня, я снова отправилась к Алексею, в этот раз за пояснением, как этакое сооружение крепится. Оказалось, что стержень вдевается в металлическую же петлю, приделанную к карете. Не удержавшись, я спросила, для чего нужна эта штуковина: свечи, пусть даже вставленной в фонарь, не хватит для освещения дороги.

— Чтобы, когда баре ночью домой с балов да из гостей возвращаются, края кареты издалека видны были и кучера загодя отвернуть могли, — невозмутимо сообщил мне Алексей.

Все это, конечно, было очень интересно, но никак не решало мою задачу. Не требовать же отодрать от кареты держатель и приколотить его к стене будуара прямо сейчас? И второй — в спальню? Да и я не была уверена, что смогу протянуть магический «фитиль» между собой и миниатюрной «шаровой молнией» на несколько метров, и потому любое стационарное сооружение теряло смысл.

Подумав, я спросила, нет ли в доме столяра, и услышала, что столяр у барина один, и тот в усадьбе, а на разный мелкий ремонт и садовника хватает.

Я глянула на часы: детское время еще не вышло. И все же беспокоить садовника не стоит, мало ли, вдруг у него тоже на барыню зуб. Попробуем другой вариант.

Я вышла во двор через черное крыльцо. Звезды в переплетении веток были яркими-яркими, куда ярче, чем обычно в городе, — вон даже Млечный путь просвечивает между двумя кронами. В городе, где жила раньше, я ни разу не смогла его разглядеть.

Я хмыкнула про себя: чему я удивляюсь, в самом деле. В том городе никогда не бывало темно. Окна, уличные фонари, вывески… Здесь же мрак развеивал лишь фонарь над крыльцом черного хода. Стоило мне спуститься со ступенек и выйти из круга желтого света, ничто не мешало разглядывать небо. Наверное, какие-никакие уличные фонари здесь водились, но дом и густые кусты вдоль забора надежно ограждали от них сад.

Покрутив головой так и этак, я снова зажгла шарик, скатила его с ладони в фонарь. На всякий случай оставила дверцу чуть приоткрытой — кто ее знает, эту магию, вдруг она тоже материальна и стекло отгородит ее.

Светил усовершенствованный фонарь не хуже фар. Если прицепить его на карету — не испугаются ли лошади? И не ослепит ли он встречных возниц?

Пока я размышляла об этом, дошла до каретного сарая. Оказывается, на нем тоже висели фонари, только сейчас они не горели. В самом деле, чего масло или свечи просто так жечь, вот соберется куда барин, тогда и свет пригодится, все подготовить для поездки.

Под крышей сарая едва светилось слуховое окно.

— Петя. Петр! — окликнула я.

Скрипнуло, дверца, под которой стояла лестница, отворилась. Петр сощурился от света, качнулся вперед.

— Стой! — испугалась я.

Не хватало мне к обожженной еще и переломанного. Но Петр замер в дверном проеме, глянул вниз.

— Какая с… зараза лестницу утащила?

— Я утащила, — хихикнула я.

Когда Дуня сказала, что Петра поселили с Герасимом, кучером барина, в мансарде каретного сарая, я и предположить не могла, что лазить туда придется по приставной лестнице. Но девушка утверждала, что устроили его хорошо.