Мастер не приглашает в гости (СИ) - Ясная Яна

— Мисс Ривс, я считаю, что это было очень удачной идеей. В дальнейшем, при организации моих поездок, всегда бронируйте билеты этого класса. Я могу позволить себе комфортное передвижение.

К счастью, где-то в этот момент у меня прорезались мозги, и о том, как мне жаль перерасхода средств на гостиницу, я даже не заикнулась. Во избежание свежих указаний.

Кажется, для меня эта фраза стала личным символом легкого безумия.

Гладкая и ухоженная лошадка цокала копытами и тащила за собой экипаж — такой же гладкий и ухоженный, как она сама. Я вертела головой по сторонам и старалась думать обо всем подряд, лишь бы не о цели своей поездки.

Откровенно говоря, я сама не до конца понимала, зачем мне это нужно. Я столько раз сама себе говорила, что прошлое останется в прошлом, а мне нужно двигаться дальше, нужно жить свою жизнь так, как я могу, а не сожалеть о потерянном.

А теперь вместо того, чтобы готовиться к курсам, освежать знания в тех областях, которые подзатерлись в памяти, или же изучать что-то новое, например ту же артефакторику (которая пусть и не манила меня в качестве направления, а все равно было радостно, когда мне удавалось из рассуждений сэра Кристофера удавалось понять чуть больше)... вместо всего этого я трясусь в экипаже, направляясь в адвокатскую контору “Райли и партнеры”.

После долгих размышлений я решила все же нанести визит папиному адвокату.

Тот факт, что спустя столько лет, люди, убившие моих родных, разрушившие наше счастье и наше будущее, все еще меня боятся — а они боятся, раз угрожают — не давал мне покоя.

Во-первых, потому что я все-таки не уехала из столицы, а значит, их угрозы все еще надо мной висят.

Во-вторых, если им есть чего бояться, то, может быть, мне есть за что побороться?

Не то, чтобы я планировала, но…

Возможно, во всем было виновато дурное влияние сэра Кристофера и то, как он отказывался видеть во мне просто прислугу. Не имеющую значения тень.

У меня на груди, давно уже привычный и незаметный, артефакт от лучшего мастера страны, а может быть, даже и мира, кто знает, предназначавшийся, между прочим, королевской фаворитке! Меня лично, отдельным письмом, поблагодарила гильдия артефакторов и организаторы конференции… я вообще о-го-го!

Хотя по-хорошему, благодарить они все-таки должны были Альберта, потому что не поставь он меня в безвыходную ситуацию, никакого вклада я бы не внесла, ни в развитие артефактной науки, ни в карманы железнодорожной компании и гостиничного бизнеса…

Арчибальд Райли совершенно не изменился за прошедшее время. Разве что костюм стал дороже. И морщин больше. И взгляд цепче. А так — совершенно то же самый!

— Мистер Райли?

Когда секретарь пригласил меня в кабинет, я внезапно оробела, и теперь топталась в дверях, не зная, что делать.

Что я здесь делаю? О чем собираюсь говорить? Как вообще объясни бывшему адвокату моих родителей, чего от него хочу?

— Проходите, моя девочка, — мистер Райли, рано поседевший, с бакенбардами, крючковатым носом и седыми бровями, встал из-за стола мне навстречу. — Я ждал вас гораздо раньше.

— Раньше? — Окончательно растерялась я.

Мистер Райли хмыкнул:

— Ну, если говорить глобально — то еще семь лет назад. Но и в масштабе более близком к нынешним дням, я все же ждал вашего визита раньше. Три месяца назад.

Несколько месяцев… вскоре после моего возвращения в столицу. Это… это обязательно нужно было прояснить, но потом.

А сейчас…

Собравшись с духом, я прошла в кабинет и села напротив хозяина кабинета, не дожидаясь приглашения.

— Мистер Райли… О чем вы хотели поговорить со мной тогда, семь лет назад?

И, волнуясь, зачастила:

— Понимаю, что времени прошло много, что вы могли уже забыть, но… но вдруг? Постарайтесь вспомнить!

Старик бросил на меня странный взгляд. Хмыкнул.

А потом наклонился и поставил с на стол портфель коричневой кожу. Солидный, с ремнями и коваными уголками. Вытащил кожаную папку и бережно положил ее передо мной:

— Вот. С собой теперь ношу. На всякий случай. А то не нравится мне что-то обстановка в последнее время…

Настала моя очередь хмыкать и бросать на собеседника взгляды: а уж мне-то она как не нравится!

Тогда… “Тогда” — это после гибели родителей, мистер Райли перехватил меня на кладбище, во время похорон. Говорил, что нам нужно обсудить что-то важное и просил о встрече.

Кажется, он и до того пытался со мной увидеться, но если честно, я плохо помню то время.

А теперь я сидела и рассматривала содержимое папки, которую он хранил все это время.

Счета. В основном, выставленные родителям, часть — погашенные, часть — на тот момент, как они попали в эту папку, еще не оплаченные. Договор строительного подряда, и, пролистав его до конца я увидела, что аванс по договору родителями был внесен.

О, а проект, который прилагается к этому договору, я знаю, я его помню! Этот “ритуальный зал своей мечты” мама рассчитывала под себя, таким обживается каждый успешный ритуалист, когда “перерастает” стандартный зал по уровню мастерства. Вот и мама переросла тот ритуальный зал, что был у них на производстве, и очень злилась на отца, потому что он все не мог выделить средств на строительство нового. Они очень ссорились в последнее время по этому поводу… Не знала, что они все же решились на строительство!

Договор поставок нашей готовой продукции — долгосрочный, подписанный обеими сторонами. Я хмыкнула: то-то его обыскались в свое время! Такие заказы дают гарантию стабильного сбыта на долгое время, за такие заказы нужно держаться всеми силами. А не терять подписанные договора.

Еще бумаги. Я перелистывала их уже совершенно бездумно, разглядывая подписи и печати, и поняв главное: чтобы разобраться в этих документах, понадобится время. Но все они так или иначе связаны с работой нашей… родительской… бывшей родительской фабрики.

Но… к чему они мне?

Я подняла вопросительный взгляд на мистера Райли, и он без слов его понял.

Кивнул, необычайно величественный со своими бакенбардами, бровями и орлиным носом:

— Самое ценное в этих бумагах, мисс Ривс — даты. Даты подписания — либо даты исполнения.

Я понятливо перелистала папку заново, теперь уже сопоставляя сроки на документах с событиями прошлого. Да-а-а…

— Эти документы свидетельствуют, что чета Ривс не собиралась продавать семейное предприятие. Доказательство, конечно, косвенное — но иногда косвенные доказательства образуют замкнутую цепь, из которой можно сделать только один вывод. И такие случаи в моей практике случались нередко.

Мы помолчали. Я разглядывала папку, раскрытую передо мной на столе и свои руки, лежащие поверх этой папки. Руки как руки — аккуратные, ухоженные. Руки экономки, руки женщины, которая не часто делает черную работу сама, которая больше руководит другими. Не то что тогда, семь лет назад, когда мне, благополучной папиной-маминой дочке, наследнице и перспективной невесте, пришлось осваивать нелегкий труд горничной. Тогда моими постоянными спутниками были ноющая спина, потрескавшаяся кожа рук и постоянная неподъемная усталость, дарующая спасительное отупение. Только благодаря ему я и пережила, кажется, тот период. Ту непрерывную душевную боль, выматывающую почище тяжелой работы… Отупение помогало не думать. Спасало.

— Я узнал об этой “сделке” на следующий день после… после смерти Джейкоба и Вайолет.

Мистер Райли взглянул на меня, словно прося прощения, что произнес это, но я, возвращаясь в его кабинет из своих воспоминаний, только грустно улыбнулась. Прошло семь лет. Я уже могу говорить о смерти родителей спокойно.

— Они, эти люди, заявились на завод на следующий день. Полагаю, как только весть о происшествии на фабрике и гибели владельцев распространилось достаточно, чтобы их информированность выглядела естественно.

Мистер Райли усмехнулся, и его губы едва уловимо презрительно искривились, показывая, что он думает об этой естественности.