Герой Империи (СИ) - Харченко Сергей

— Да ладно? — удивился Макс. — Как узнал?

— Он психолог, Макс, — ответил я. — Они больше видят, чем обычные люди.

— Мимика, взгляд, интонации, — начал перечислять Даниил.

— Чтение мыслей, — продолжил я.

— Только Софье не говорите, — тише произнёс Даниил. — И это тоже. Бывает, что девушек не поймёшь, приходится прибегать к особо крайним мерам.

— Так это что получается? Софья в меня влюбилась? — удивился Макс, и довольная улыбка начала появляться на его лице.

— Не совсем, — задумчиво ответил Даня. — Она не рассматривает тебя как объект вожделения. Скорее, я бы сказал, посматривает в твою сторону, критично.

— Правильно ты сказал, — вздохнул Макс. — Критично.

— Когда женщина оценивает и так смотрит, это значит, что она присматривается, — пояснил Даниил.

Но он не договорил. В раздевалку зашли Иван с Павлом. И если мой наставник выглядел бодрым, то у некроманта вид был помятый.

— И долго я так тебя буду вытаскивать из дома? — тихо читал ему нотации Иван. — Ты бы проспал всё на хрен.

— Я сам бы встал, — ответил Павел, проходи мимо нас к своему шкафчику.

— Ну да, в полдень, — хмыкнул Иван. — Давай шустрей. Как ты не поймёшь одну простую вещь? Опоздаешь, всему отряду попадёт по первое число.

— Да понял я, — проворчал Павел. — Кто-нибудь изучал сводку на данный момент?

— Сплошная мелочёвка, — вздохнул Даниил. — Опять торчать либо в оружейной, либо на тренировке.

— Понятно всё, — вздохнул Павел, покосившись на ежа, который расположился на столике. — О, и этот зверюга здесь.

— Привыкай, Павел, теперь он каждый рабочий день с нами, — улыбнулся я в ответ.

— Я не разделяю твоего оптимизма, — вздохнул некромант, снимая на ходу лёгкую куртку и кидая на лавку у шкафчиков. — Кто-нибудь помнит, что было в конце вечера? Кроме того, что на меня напал этот ваш Хрум.

— Скорее вы друг друга не поняли, — улыбнулся я, на что Павел злобно посмотрел на меня. — Так правильней.

— Вчера ты не упал с причала, потому что его не было, — ответил Иван. — Но попытался выпустить тёмную энергию из своей трости.

— Серьёзно? — удивился Павел, выдохнув. — Вот же чёрт. Прошу прощения за такие вольности.

— Это хорошо, что ты всё понимаешь, — ответил Иван. — А мы понимаем, что тебе пить совсем нельзя. Если только пробку давать понюхать, и то чуть-чуть.

— Да ладно вам, накинулись, — проворчал Павел. — Я уже извинился. Больше такого не повторится.

— Ладно, хватит болтать, — ответил Иван. — Быстро переодевайся и догоняй. Мы в зале ожидания.

Чуть позже, попив утреннего чая, мы расположились за своими столиками, обсуждая вчерашний отдых. Наши женщины восхищались природой, шашлыками, водой, которая была прохладной для купания, но кристально чистой. Ну а мы, мужчины, были с ними солидарны.

Возле кабинета директора Центрального Управления Имперской службы спасения, в это же время.

Семён Павлович Немов находился в лёгком замешательстве. Впервые его вызывает сам директор, причём без объяснения причины.

Начальник отряда понимал, что это было связано с той самой петицией, которую он недавно отправил в кабинеты высшего начальства. Удивительно, насколько быстро она попала на стол главного. И сейчас, когда Семён Павлович находился перед дверью главного, он испытывал волнение. Всё-таки отвык он от таких резких поворотов. Старость подкралась незаметно и внезапно ударила под дых, как любил говорить его отец в таких случаях.

— Семён Павлович, проходите, — открыла перед ним дверь в кабинет миниатюрная секретарша, улыбаясь дутыми утиными губами. — Николай Александрович ждёт вас.

— Да-да, иду, — Семён Павлович поднялся с дивана и вошёл, выбрасывая из головы множество ненужных вопросов и версий. Будь что будет.

На пути к своей должности он сталкивался с ситуациями и посложнее. Были и моменты, когда ему грозила уголовная ответственность. Когда Лёня, один из его самых способных сотрудников, лет десять тому назад оказался при смерти. На него напал монстр, и необходимого оружия, чтобы защититься, у спасателя не было.

Как ни доказывал свою правоту Семён Павлович, как ни утверждал, что если уж наказывать кого, так это начальника отдела снабжения, никто его не хотел слушать. В общем, спустили на него всех собак.

В когда Немова вызвали в суд, на его голове прибавилось седых волос. Ему грозило двадцать пять лет колонии общего режима. А что это для сорокапятилетнего мужчины? Считай, что вся зрелая жизнь за решёткой. И выйдет он оттуда дряхлым стариком, ведь жизнь на зоне совсем не сахар.

Но в последний момент на его сторону встали два вышестоящих начальника и вся команда. Да к тому же его сотрудник выжил. Разумеется, Семён Павлович не пожалел денег на лечение Лёни, вбухал всё, что накопил за прошлые годы. И только это спасло от тюрьмы, как ему потом объяснял адвокат.

Ну а теперь Лёня вырос, стал важной шишкой, озлобился и начал портить ему жизнь, будто в отместку за прошлое. Леонид Владимирович Юдащев, тот самый высший руководитель, который — Семён Павлович уверен в этом — также находится в этом кабинете.

Немов вздохнул и вошёл в кабинет, неслышно шагая по ковролину. Ну да, вон и Лёня, враждебно посматривает на него и многообещающе улыбается.

— Семён Павлович, присаживайтесь, — указал на кресло Глебов, самое главное лицо в Центральном Управлении. — К вам есть разговор и, судя по всему, вы догадываетесь, о чём он будет.

— Да, я догадываюсь, — спокойно ответил Семён Павлович, устраиваясь в кресле и замечая на столе главного ту самую петицию.

— Обычно такие документы визирует мой секретарь, — объяснил Глебов. — У него есть право подписи. Я бы даже не обратил внимания на эту бумагу, если бы Леонид Владимирович не поднял такой шум.

— Я надеюсь, что Семён Павлович поймёт, насколько неправильно он поступает, — ответил Юдащев. — А вроде бы опытный человек… доказал не словом, а делом, что достоин занимать кресло руководителя. И совершить такую непростительную ошибку… Вы ведь нарушили устав, Семён Павлович. А вашего стажёра давно пора выкинуть со службы. Это уже какой его по счёту косяк?

— При всём уважении к вам, Леонид Владимирович, — сдержанно ответил Немов, — я хотел бы вас попросить — прекратите нападать на мой отряд. У моей команды одни из самых лучших показателей в центре. И по баллам в общем рейтинге мы недалеки от тройки лучших.

— Ну да, «лучшие»… А сколько нарушений при этом было выявлено? — скривился Юдащев. — И сколько нам ещё предстоит выявить?

— Подождите, Леонид Владимирович, — остановил его Глебов. — Вы опять спешите с выводами. Явных нарушений не замечено. Я ведь заинтересовался не просто так. Вся эта история с боевым ежом, который выручил отряд спасателей, весьма интересна.

— Николай Александрович, я подписываюсь под каждым словом своих сотрудников, — ответил Немов, стараясь говорить как можно спокойней. — И надеюсь, что вы дадите согласие оставить питомца в отряде.

— Посмотрим, — пристально посмотрел на Немова глава спасательной службы. — Всё зависит от того, какие ответы я услышу. Если честно, пока я колеблюсь между «за» и «против».

— Его стажёр ослушался… нарушил устав серьёзной организации, — холодно ответил Юдащев.

— Прежде чем сыпать обвинениями, лучше подкрепите их конкретикой, Леонид Владимирович, — сухо произнёс Семён Павлович.

— Да, кстати, — повернулся к Юдащеву глава спасательной службы. — Назовите пункт устава, и мы вместе посмотрим.

Юдащев забегал глазками. Он всегда был таким. Рискует до конца, наплевав на осторожность. Думал наскоком взять, но ошибся.

Семён Павлович постарался скрыть улыбку. Но она была не насмешливой, а по-отцовски тёплой. Ведь он воспринимал его как сына, просто озлобленного и запутавшегося в своих ложных убеждениях.

— Там не дословно написано, но примерно так, Николай Александрович, — Юдащев очень напряжённо взглянул на главу спасательной службы.