На все руки доктор (СИ) - Марей Соня

Возможно увидеть тело человека изнутри, говорите? Коснуться его ладонями, закрыть глаза, и под опущенными веками вспыхнет изображение мышц, сосудов, органов?

Я усмехнулась. УЗИ нервно курит в сторонке, как и прочие современные методы исследования.

— Вы должны почувствовать, как магия скапливается в глазных яблоках, четко озвучить свое намерение увидеть. И тогда внутренности живого существа предстанут перед вами как на ладони.

Я настолько увлеклась, что написанное перестало казаться бредом или сказкой. Если научусь делать подобное, то отпадут многие проблемы. Например, можно будет обнаружить процессы, скрытые от человеческого глаза. Начать лечение до того, как они станут необратимыми.

При сложных переломах исключить смещение отломков кости и неправильное их сращение. Делать те операции, которые в обычном мире мы проводили под контролем рентгена. Использовать чрескостный остеосинтез аппаратом внешней фиксации без ограничений. При любых деформациях.

От открывшихся перспектив закружилась голова, но я одернула себя.

Нечего идти на поводу у эмоций и фантазий. Впереди тяжелая работа, ведь магия может загубить человека, если целитель — профан.

Полистав книгу еще, я узнала, что в сообществе магов-целителей есть разделение. Одни имеют склонность быстро сращивать кости, другие — останавливать кровь, третьи способны работать на уровне клеток. Последнее — самое тонкое и сложное искусство.

Но даже книга подтверждала, что без хорошего знания анатомии и физиологии целителем не стать. Потолок — это удаление бородавок и разглаживание морщин.

А некоторые инфекции магией не одолеть, потому что такие хвори — это божественная кара. И никак иначе.

— Только дурак думает, что можно произнести пару заклинаний и пациент будет здоров, как бык. Если запустить магические импульс не по тому каналу, попасть магией в вену или нерв — можно покалечить человека, — я размышляла вслух, перелистывая страницы. — Вот почему первоклассных магов-целителей мало, и большинство их служит в столице и при дворе, где сосредоточены самые сливки общества.

Я оторвалась от текста и посмотрела в окно.

А мог ли брат Кокордии увидеть то, что не предназначалось для чужих глаз?

За это его и наказали.

Я то рассуждала, то возвращалась к чтению. В конце концов разномастные мысли так утомили меня, что я не заметила, как уснула.

А на следующий день решила кое-что проверить, поймав в коридоре Марику. Она прогуливалась с младшей дочкой и ее няней.

— Нет! Я хочу остаться с тетей, — Виви топнула ножкой и нахмурила темные брови, когда поняла, что взрослые не собираются посвящать ее в свои дела.

Нянюшка Тита попыталась взять капризулю за руку, но девочка отдернула ее и скрестила руки на груди.

— Нейра Вивиан, — строго проговорила Марика. — Вы ведете себя неприемлемо.

Когда женщина сердилась, то переходила на официальный тон. Тучка плаксиво выпятила нижнюю губу, и тогда я присела перед ней на корточки.

— Что за бунт на корабле, зайка?

Виви сразу растаяла от моего внимания и обняла меня за шею. Прошептала на ухо:

— Я хочу остаться с тобой и посмотреть, что ты будешь делать.

Я покачала головой.

— Есть вещи, которые рано видеть детям. К тому же твоей маме будет неловко.

— А я тоже хочу быть целителем, тетушка Олла. То есть Оля-ля.

Тучка чуть ли не каждый раз давала мне новое забавное имя, но меня это лишь веселило.

— Ты обещала, — настаивала малышка.

— Ну конечно, я все помню. И с тобой, и с Флори мы будем учиться. Только возьмем примеры попроще, чтобы было понятно детям.

— А курочек в курятнике тоже будем лечить? — с надеждой уставилась на меня Тучка, которую все чаще мне хотелось звать Солнышком. Ну милое же дитя.

— Куры немного отличаются от людей, хотя… Ладно, здоровье кур мы тоже проверим очень тщательно. Есть подозрения, что кто-то из них занедужил, поэтому яиц стало меньше.

Удовлетворенная моим ответом, Вивиан позволила няне себя увести, а мы с Марикой прошли ко мне в комнату.

— Олетта, — робко позвала женщина, — а может, не надо?

— Надо, дорогая. Надо.

Она вздохнула, сняла с пояса связку ключей и передник.

— Если что, я не жаловалась, меня все устраивает. И вообще, тебя опять зовет нейт Болвейн.

Я закатила глаза. Этот вредный аристократ меня достал, звал из-за всякой ерунды. Помимо промывания ран и смены повязок требовал сидеть подле него, пока он изволит трапезничать. На мое замечание о том, что он вообще-то больше не умирает, Болвейн только кислое лицо делал. Думал, я должна радоваться его вниманию.

С другой стороны, мы ведь решили с Коко, что мне надо наладить с дальним родичем самого короля хорошие отношения.

— Подождет. Он не единственный мой пациент.

Сегодня в кои-то веки у Марики появилось свободное время. Когда она узнала, что я хочу побеседовать о ее здоровье, долго отнекивалась, но все же сдалась под моим напором.

— Больше я раздеваться не буду, — она расстегнула нижние пуговицы на блузке и выпростала ее из-за пояса юбки.

— А больше и не надо. Теперь ложись.

— Куда? На пол⁈

— Не на пол, а на подстилку. Не волнуйся, она чистая. Я не топтала ее ногами.

— Олетта, Олетта… Иногда ты меня пугаешь, — мученическим тоном произнесла родственница и исполнила мое указание. — У тебя, знаешь ли, глаза загораются, когда ты хочешь кого-то вылечить.

Я рассмеялась было, но быстро оборвала смех. А что, если это не фигура речи?

— Будешь моей первой подопытной.

Пока только мы с Коко знали, что во мне благодаря волшебной воде пробудилась магия. Родственникам тоже со временем расскажем.

— Что ты хочешь со мной сделать? Это не больно?

— Не трусь, Марика, — я опустилась подле нее на колени. — Подними рубашечку повыше и покажи мне свой живот.

Женщина округлила глаза, но спорить не стала. А я заметила, что перешла в режим «доброго доктора». Случалось у меня в прошлой жизни сюсюкать с пациентами, как с детьми, даже если это были огромные дядьки весом за центнер. Среди них часто встречались трусишки и плаксы. А нежный голос женщины-доктора их немного, но успокаивал.

Я пропальпировала живот Марики.

— Тяжести поднимаешь? Кроме Виви.

— А куда деваться? То на кухне, то в прачечной. Рук не хватает, сама знаешь.

Я покачала головой. Ситуация.

Потом велела Марике сцепить руки под затылком и приподнять корпус. Живот тоже поднялся в виде крыши домика, и я аккуратно погрузила кончики пальцев в область белой линии чуть выше пупка.

Три беременности не прошли даром. Апоневроз истончился и растянулся, а прямые мышцы живота отдалились друг от друга на несколько сантиметров. Говоря простым языком, мои пальцы провалились в «щель».

Далее задала несколько вопросов, касающихся женского здоровья. Видно, что родственница очень редко обращалась за медпомощью, потому что такие вещи заставляли ее краснеть, бледнеть и зеленеть поочередно.

Роды, отсутствие периода восстановления, слабые мышцы тазового дна — избежать сей доли не удалось. Нижний этаж он такой, требует деликатного подхода. Как еще говорила Давыдян: «Главное — удачно чихнуть!»

— Все в нашем теле взаимосвязано, надо устранять причину, а не следствие, — я посмотрела ей в глаза. — Я могу тебе помочь, но ты должна доверять мне.

Марика подумала, а потом нерешительно кивнула.

— Что нужно делать?

Я собиралась научить ее самым простым, но эффективным упражнениям по укреплению всего тела. А потом — специальной гимнастике для уменьшения диастаза, укрепления мышц тазового дна и стабилизации внутрибрюшного давления. Все было проверено на себе и на женщинах из моего мира, поэтому я верила, что и с Марикой все получится.

А удастся ли мне увидеть что-то целительским взором? Не зря же я читала книгу почти до рассвета?

— Расслабься, пожалуйста, — я опустила ладонь на живот своей пациентки и сосредоточилась.