Посчитай до десяти - Роуз Карен

Фостер закатил глаза: он не был спортивным фанатом.

– Ладно.

– Бен, в гараже стоят две машины. Старушки сказали, что у Дауэрти «бьюик». Узнай, кому принадлежит вторая машина. Кстати, Фостер: как только взойдет солнце, я хочу, чтобы ты вышел во двор и сделал как можно больше моментальных снимков земли. Здесь столько грязи, что преступник не мог не оставить следов.

– Оптимист, – опять пробурчал Фостер.

После сна в голове прояснилось, и теперь он мог проанализировать все, что удалось сделать. А чего – не удалось. Он сидел, аккуратно сложив руки на столе, смотрел в окно и вспоминал события прошедшей ночи. Настало время определить, что прошло успешно, чтобы можно было это повторить. Соответственно нужно было решить, что именно пошло не так, и подумать, следует ли изменить какие-то действия или полностью исключить их. А возможно, даже добавить что-то новое. Он рассмотрит все шаг за шагом. Все по порядку. Так надежнее.

Первый шаг – взрыв. Он ухмыльнулся. Взрыв прошел очень хорошо: искусство и наука слились в единое целое. Небольшая зажигательная бомба сработала идеально, эту разработку оказалось легко осуществить на практике. Ни единой движущейся части. Все просто и изящно.

И эффективно. Он попытался согнуть ногу в колене и поморщился. «Возможно, с эффективностью я несколько переборщил», – подумал он, вспомнив силу взрыва. Его просто сбило с ног и швырнуло на четвереньки, когда он бежал по подъездной дорожке прочь от дома Дауэрти. Он решил, что оставил слишком короткий фитиль. Фитиль должен был гореть десять секунд – тогда ему хватило бы времени убраться из дома и отойти на безопасное расстояние. Он мысленно подсчитал секунды. Похоже, их все-таки получилось семь. А ему нужно десять. Десять – чрезвычайно важное число.

В следующий раз он сделает фитиль немного длиннее.

Первое яйцо – то, которое он положил в кухне, – сработало превосходно, в точности как опытный образец. Второе, которое он положил на кровать Дауэрти… Он хотел, чтобы старик с женой сгорели в собственной кровати. Когда он обнаружил, что дома их нет, вторая бомба превратилась в символическую, но в конечном счете нецелесообразную часть его плана.

Он уже приготовился поджечь фитиль, когда понял: пока он сбежит по лестнице в кухню и подожжет фитиль второго яйца, бомба в спальне уже успеет взорваться. И взрыв этот, возможно, воспламенит газ, в результате чего поджигатель окажется в ловушке. И поэтому не стал поджигать яйцо, надеясь, что оно взорвется само, как только до него доберется огонь. Судя по тому, как огонь прожег крышу дома, так и произошло. Но если бы этого не случилось, полицейские могли бы обнаружить уцелевшее яйцо и узнать то, что он никак не хотел им сообщать.

Таким образом, хотя концепция двух бомб и грела ему душу, поджигать их одновременно не стоит: слишком большой риск. И в дальнейшем он ограничится одной. Все остальное, что касается взрыва, прошло как по учебнику. В точности так, как он и планировал. Ну практически.

Теперь делаем второй шаг. Девушка. Его улыбка превратилась в ухмылку – злобную и в то же время притягательную. Одно лишь воспоминание о ней заставило его напрячься.

Когда она умоляла его, когда пыталась сопротивляться, в нем что-то щелкнуло и он воспользовался ее беспомощностью. Грубо. Жестоко. Пока она не замерла на полу, дрожа, не в силах произнести ни слова. Вот как все должно быть. Вот какими они должны быть. Смирными. Если не добровольно, то подчиняясь силе. Его ухмылка исчезла. Но он овладел ею без презерватива – какая непростительная глупость! Тогда он об этом не думал, поскольку был поглощен происходящим. И снова ему повезло. Огонь позаботится обо всех уликах. По крайней мере, ему хватило здравого смысла облить ее бензином и только потом убежать. От девушки, наверное, вообще ничего не осталось, а с ней погибло и все, что он оставил, когда убежал.

И переходим к шагу номер три. Его побегу. Никто не видел, как он бежал к своей машине. Везение, сплошное везение. Нельзя рассчитывать на то, что и в следующий раз удача будет ему улыбаться. Нужно подготовить средство побега получше. Такое, которое ничего не даст полиции, даже если его кто-нибудь и заметит. Он улыбнулся. Он уже знал, что предпримет.

Он обдумал свой план. План вышел хороший. Но он вынужден был признаться самому себе, что именно секс придал плану завершенности. Ему и прежде доводилось убивать. Он и прежде занимался сексом. Но теперь, испытав убийство и секс одновременно, он уже не мог представить себе одно без другого.

Впрочем, ничего удивительного. Пожалуй, в этом заключается его единственная слабость. А возможно, и его самая большая сила. Из всего оружия, которое он когда-либо применял, секс был самым прекрасным. Самым основным.

Изо всех способов поставить женщину на место этот был самым лучшим. Молодые, старые… На самом деле это не имело значения. Удовольствие и облегчение приносил сам акт обладания – и понимание того, что в каждый день своей жизни они хоть раз да вспомнят, что слабы. А он – силен.

Его самая большая ошибка заключалась в том, что он оставлял их в живых. Именно из‑за нее его когда-то чуть не поймали. Она чуть не обрушила на его голову наказание куда большее, чем он перенес в нелепом Центре для несовершеннолетних преступников. Из этого он также извлек урок, и доказательством тому стала Кейтлин Барнетт. Если планируешь изнасиловать женщину, позаботься о том, чтобы она не выжила и не смогла растрепать о тебе.

Но следует быть честным до конца. С технической точки зрения ночь прошла намного лучше, чем он смел надеяться. На самом же деле он потерпел неудачу. Он промахнулся. При свете дня пожар и даже обладание Кейтлин побледнели. Ведь дело не в пожаре как таковом. Пожар не может быть чем-то бо́льшим, чем инструментом. Дело в расплате. Возмездии. Старуха Дауэрти обманула свою судьбу. Уехала из города. На День благодарения. Хоть такую малость удалось узнать у девчонки. Но старуха рано или поздно вернется, и, когда она вернется, он будет ждать.

А пока нужно заняться остальными делами. Следующей в его мысленно составленном списке преступников стояла мисс Пенни Хилл. Она и старуха Дауэрти были закадычными подругами. Пенни Хилл поверила в ложь Дауэрти. Я тоже поверил. Сначала. Дауэрти обещала им безопасность. Он презрительно скривился. Надежду. Но в результате она стала обвинять их в том, чего они не делали. Она безжалостно нарушила свое обещание. Она вышвырнула их на улицу, а Хилл отправила их прочь, как бессловесную скотину. «Так будет лучше, – сказала им Хилл, сидя за рулем машины, следующей прямехонько в ад на земле. – Вот увидите». Но ничего лучшего они так и не увидели.

Она лгала, как и все остальные. Они с Шейном оказались беспомощными и бездомными. Уязвимыми. Теперь бездомной оказалась старуха Дауэрти. Достаточно скоро она станет беспомощной. А затем и мертвой. Теперь пришла очередь Пенни Хилл стать беспомощной и бездомной. И мертвой. Это справедливо. Говоря ее собственными словами, так будет лучше. Она увидит.

Он посмотрел на часы. Ему нужно успеть еще в одно место. Опаздывать нельзя.

Глава 2

Услышав крик и последовавший за ним оглушительный стук в дверь, Рид от неожиданности выронил зажим для галстука. Тот упал на пол и закатился под комод. Рид вздохнул:

– Входи, Бет.

Дверь распахнулась, впуская в спальню четырнадцатилетнюю Бет и ее трехмесячную овчарку, которая с разбега прыгнула на кровать Рида, приземлившись точно в центре покрывала. Пес встряхнулся, и во все стороны полетела грязная вода.

– Бигглз, фу!

Бет дернула пса за ошейник и стащила с кровати на пол, где он и уселся, вывалив розовый щенячий язык и придав себе забавный и милый вид, чтобы ни у кого не поднялась рука наказать его.

Рид растерянно смотрел на грязные полосы, оставленные собачьими лапами.