Догоню. Влюблю. Женюсь - Ульяна Романова

И тут не билось, у меня слишком мало информации…

Но снова увидеть чертовку хотелось. Что-то в ней меня притягивало, волновало и будоражило. Может, таинственность, живость, а может, кризис среднего возраста подкрался незаметно, и моей заднице захотелось приключений.

Кажется, в тот день именно задница стала несущей конструкцией всех моих проблем, кризис среднего возраста обрадованно махал флагами, а нездоровый авантюризм заставил меня сесть в машину и поехать по адресу, где проживала Лукерья.

Зачем, я сам не знал. Скука заела или нервишки решил пощекотать.

Но я отпустил водителя, сам сел за руль и пожалел об этом уже на половине пути, потому что дорога была настолько раздолбанная, что, кажется, еще нашествие хана Мамая помнила.

Я припарковал машину невдалеке и решил прогуляться пешком. Лукерья жила у черта на рогах в старом, но добротном двухэтажном доме. На каждом этаже, если мне не изменяла память, должны были находиться по две квартиры.

Я профессионально осматривался. По-хорошему, эти постройки давно должны были пойти под снос, но, видимо, у кого нужно еще руки не дошли, да и дорогу нужно будет заново строить.

Однако район можно было назвать экологически чистым. Аккуратный дворик на три одинаковых дома радовал зеленью и общей ухоженностью, детская площадка была заботливо починена и выкрашена, в каждом палисаднике ровными рядками были посажены цветы, а во дворе гуляли дети.

Я остановился за углом, скрывшись за раскидистыми кустами зелени, и задумался настолько, что не сразу заметил, как возле меня возник огромный зубастый монстр. Пес был похож на помесь алабая с кем-то, скорее всего, с дворнягой, обладал развитой мускулатурой и зубами размером с мои пальцы.

Алабай очень кровожадно смотрел на ту часть моего тела, которая сегодня нарвалась на приключения, но крутящийся пропеллером хвост выдавал его с головой.

– Иди сюда, – приказал я, протягивая руку ладонью вверх.

Собака завиляла всей задней частью тела и медленно пошла ко мне, а потом затылок обожгла острая боль…

Глава 5

Эмиль

Сознание медленно возвращалось, а первой мыслью было, что Ринат оказался прав: девчонка меня и поколотила и, возможно, украла.

Зачем я вообще сюда сунулся? А, вспомнил, мне не хватало острых ощущений. И в целом желание-то сбылось, конечно…

– Вы… что наделали? – знакомый голосок Лукерьи горным ручейком просачивался в воспаленный мозг.

Затылок болел, а я временно решил не приходить в себя, дабы разведать обстановку.

– Кто это? – вмешался незнакомый старческий голос. – Лелек, Болек, вы зачем мужика по кумполу-то?

– Это не мужик, – взвыла чертовка, – это Барс…ик!

Потрясающе. С легкой руки икоты я стал Барсиком. И что, если Барсов, то не мужик, по ее логике?

– Какой Барсик? – не понял дед.

– Барсов, – пояснила Лукерья, – а вы его по голове. А если он чехлы теперь не соберет, вы подумали? Заче-е-е-ем?!

«Собрать чехлы» – это какой-то современный вариант склеить ласты, что ли?

– Погодь, Луша, погодь, – остановил ее дед и обратился куда-то в сторону: – Так, бандиты, вы этого Барсика зачем по маковке двинули?

– Так он Лушку убить собирался, – голос детский, мальчишеский.

Вот сейчас совсем обидно стало. Хотя если рассматривать с позиции, что оргазм – это маленькая смерть, то да, собирался убить многократно.

Когда я стал таким озабоченным? А с другой стороны, как не стать, когда чертовка так и манит?

– Вот этот буржуй – нашу Лушу убить? И правильно вы его по макушке, мало дали.

Кажется, я тут местная знаменитость, что-то вроде нечисти, которую никто никогда лично не видел, но все боятся и недолюбливают.

– Вам кто сказал? – А моя чертовка умеет быть строгой.

– Мишка. В окно его увидел и просил тебя предупредить, что этот буржуй за тобой пришел, а мы лучше сделали – обезвредили гада.

– Ну все, теперь он и меня, и вас убьет, – тоскливо подытожила Лукерья.

– А если мы его сами… Того, – вмешался другой голос. Теперь это была бабуля.

Не, добрые тут люди, конечно, душевные, хлебосольные. Гостей так встречают оригинально…

– Погодь, это вот тот Барсик, который строитель? Который… – снова встрял дедуля.

– Он самый! – подтвердила Лукерья.

На самом интересном месте перебила деда!

– Тогда точно добить! – поддержал дед бабку. – У, морда буржуйская!

– Нельзя Барсова убивать, – вступилась за меня Лукерья, – иначе нам убийство с особой жестокостью пришьют, группой лиц.

– Кого мои убили? – очередной неизвестный голос, на этот раз женский.

Я себя вдруг почувствовал Лениным в мавзолее, представшим перед разъяренным пролетариатом на пороге стремительного и нещадного раскулачивания.

И все бы ничего, я бы, наверное, еще полежал, но щеке стало мокро, а в нос мне кто-то запыхтел. Тот самый пес, который плотоядно глядел на самое дорогое, решил, что я чупа-чупс, и стал увлеченно вылизывать мне лицо.

– Гром, фу! – рявкнула Лукерья. – Брось каку, отравишься еще.

И куда-то в сторону добавила:

– Никого не убили. Надеюсь… И что нам с ним делать?

– Гнать в шею, буржуя. Опять на нашу землю позарился, видать, строить тут что-то собрался, вот и приперся, – это снова бабуля.

Версии моего появления сменялись с космической скоростью, а я решил приходить в себя, пока на меня убийство Кеннеди не повесили.

Я застонал. Приоткрыл один глаз, и дедулю сдуло. Покосился на бабульку, которая тоже попятилась, и сфокусировал взгляд на Лукерье, которая сложила руки на груди и пыталась убить меня взглядом. И носик так воинственно задрала.

И я из умиления даже сделал вид, что испугался. Старается все-таки девчонка, пугает, негодует.

– Что случилось? Где я? – прохрипел я, пытаясь отгородиться от счастливого пса, который тыкался мордой мне в лицо.

– Вас кто-то отоварил по кумполу, – мило улыбнулась Лукерья.

– Кто бы это мог быть? – заинтересовался я.

Приподнялся и ощупал затылок. Нашел там небольшую шишку и решил, что жить буду. Возможно, недолго, конечно, судя по общему настрою местных аборигенов, но от этого удара точно не помру.

– Не я, – быстренько открестилась чертовка. – А вы, господин Барсов, почему без охраны ходите?

– Дома забыл, – отмахнулся я.

Лукерья сморщила носик, опустилась на корточки и вздохнула. А меня закоротило на ней немного. Сам не понял, что произошло, но крылья носа дернулись, когда ее аромат защекотал рецепторы, а тело нехорошо так напряглось, томно.

Кажется, у меня даже внутренности завибрировали куда попало и в разные стороны.

– Что с вами? Вам плохо? Дергаетесь, как паралитик, – напряглась она.

– Меня давно по кумполу не отоваривали, знаете ли. Возможно, и паралич наступил.

– Есть бог на свете, наказал, – довольно согласилась она,– Встать сможете? Вам бы больницу надо, а то тапки тут откинете, а нам потом полиции доказывать, что не мы вас… Вы зачем к нам сюда свою светлейшую персону привезли?

– Я? С романтической целью прибыл, ты меня в самое сердце кошельком… – развеселился я.

– Да? – Она так округлила губки, что меня снова коротнуло. – А я думала, в вашем возрасте романтические отношения бывают только с подушкой и одеялом.

Ну язва мелкая, теперь я не я буду, но покажу, КАК я умею в романтические отношения!

Посмотрел на Лушу, решил, что хуже не будет, и прикинулся тапкой, которую, к ее разочарованию, пока не откинул:

– Абрикосик-джан, – умилился я.

– Вы к заводским настройкам вернулись, Барсов? – нахмурила она бровки.

– Ягодка ты вороватая, зачем так словами режешь по сердцу, неужели я тебя обидел чем? – продолжал я веселиться.

– Мамочка моя, мы Барсова сломали, – она спрятала лицо в ладони.

Вздохнула и тоскливо предложила:

– Пойдемте, посажу вас на автобус, он как раз возле поликлиники нужной останавливается.

– Я того врача душу топтал, не надо мне врач, сам без врача справлюсь. Машина за углом.