Изъ Москвы с любовью. Том 2 (СИ) - Кусков Сергей Анатольевич

— Малой, тебе чего? — обратила на меня внимание одна из тёток, не та, что командует (та почти моя ровесница), а постарше.

— Ми… Михалыч нужен, — пояснил я, чуть не задохнувшись от эмоций.

— Гайка, где отец? — повернулась она к молодой.

— У себя, — ответила самая молодая и глянула на меня… С каким-то презрением, что ли. — Парень, тебе чего? Принёс что? Давай я приму, распишусь?

Я сложил свои и Машины рисунки в папочку, с которой в руках и стоял, а с солидной папочкой даже принц, оказывается, смотрится, как курьер с документами. Смешно? Зато жизненно.

— Мне Михалыч нужен. — Её презрение не понравилось. Лучше уж найду этого таинственного местного главмеха. С мужчинами, как правило, проще договориться.

— Тогда вон туда иди, потом туда, повернёшь направо…

И когда я, благодарно покивал, двинулся в ту сторону, в спину раздалось:

— Наберут мажоров на блатные должности! Девча, как думаете, откуда такой юненький смазливенький взялся? Кто его мамка?

Я заулыбался и сделал вывод, что у охраны Кремля тоже есть некие моменты в работе, которые… Впрочем, это геморрой Горлицы, и пока она не дала повода подумать о некомпетентности. Просто кому-то надо и в Кремле документы носить, и, возможно, на эту работу берут кого-то из младших Годуновых. Отсюда и пропуска, и доверие.

Дошёл до нужной двери — та была приоткрыта. Постучал, заглянул внутрь.

Слесарка — хранилище инструмента. Ящики с чем-то и стеллажи с оборудованием. Сварки, «болгарки», огромные-преогромные перфораторы — чего тут только не было. А в углу сидел спиной ко мне мужик и заполнял документы.

— Добрый день! — громко произнёс я. — Разрешите?

Чел обернулся. Ну, как я подобного ему мысленно и представлял. Невысокий круглощёкий крепыш плотного телосложения, лет сорок на вид. Одет в точно такой же джинсовый рабочий комбез с плотной синей хэбэшной рубашкой, как и все встреченные до этого. А ещё… Он курил сигарету. Я только сейчас поймал себя на мысли, что ни разу за три месяца после пробуждения не видел курящих. Хотя табак тут знают, Америка была открыта по плану. Но распространение он получил очень скромное.

— Чего тебе? — неласково произнёс мужчина.

— Ищу человека с позывным «Михалыч», — честно признался я и вошёл внутрь, прикрыв дверь.

— Ты нашёл его, — скупо кивнул чел. — Слушаю.

— Маша сказала, вы можете мне помочь. Вы чинили её магнитофон.

— Кто такая Маша? — недоумение на лице. — Тебе тоже магнитофон починить? Что там, зажевал? Или по электронике что? С собой принёс?

— Да нет, слава богу, с мафоном всё в порядке. Вот — Подошёл к нему, раскрыл папку и показал чертежи со схемами, выписанными третьего дня из справочников и энциклопедий.

— Хорошая игрушка, — внимательно изучив материалы, задумчиво произнёс он. — Только может быть опасной. До смерти убить того, с кем играешься.

— Так это и есть опасная. Для царевича Александра. Он неодарённый, и если вдруг к нему подберётся какая ведьма, голыми руками он не сможет ей ничего сделать. А так — есть шансы. Они, чуть не потеряв его, сейчас за любую блажь готовы схватиться.

— Имитация бурной деятельности, бывает, — понимающе закивал Михалыч. — А сам кем будешь?

— Сашка я. Годунов… Из младших.

— Понятно, что не Трубецкой. Тёзка, значит. — Мужик протянул руку. — Мышкин Александр Михайлович. Главный механик кремлёвского полка дружины. Надолго к нам?

— К вам? — Я много чего не понимал, оттого не старался показаться умным. Пусть сами всё расскажут. Ах да, главное: оделся я для похода сюда попроще. Самое «попроще», что в принципе у себя в гардеробе нашёл. Это важно, ибо совсем простого там не было — даже ни одной рубашки на пуговицах! Все с запонками! Жаль, ибо мастерская — есть мастерская, тут не испачкаться невозможно. Даже если просто мимо проходишь через территорию, обязательно где-то в какое-то масло вляпаешься.

— В дружину, — пояснил Михалыч, стряхнул пепел в стоящую на столе банку из под элитного бразильского кофе «Matas de Minas», продолжая изучать второй и третий лист моей писанины.

— Да пока не знаю, — пожал я плечами. — Как получится.

Он поднял глаза.

— Да ты присаживайся! А то стоишь над душой, напрягает.

Я сел — рядом с его столом стоял табурет попроще.

— Ты это… Ходишь тут — присматривайся. Я считаю, в каждом мужике есть искра, каждый мужик в душе механик. Просто многие забыли это. Если почувствуешь, что твоё — говори мне, добьюсь перевода. Мне хорошие грамотные парни нужны.

— А фронт работ какой? — воодушевился я.

— Да разный. — Он пожал плечами. — Сейчас, вот, зенитка одна накрылась. Из резерва взяли, а в резерве — тю-тю! Девочки второй день ищут причину, что там с ней.

— Видел. Мимо проходил. Они мне и сказали, куда идти.

— А так самое частое — самобеги ломаются. Их же делают тяп-ляп, чтоб чутка поработали, а потом у них новые покупали.

— Них?

— Производителей. — Михалыч поднял голову от бумаг, затушил дотлевшую до конца сигарету. Фильтра у неё не было, но табак прогорел. — Они нахимичат — а ты мучайся! И ведь государыни гараж! Всё должно не просто работать — сиять! А там знаешь, какой только ###ни не вылезает!

— А покажите машину изнутри! Ну, под капотом! — загорелись у меня глаза — мечтал об этом ещё когда с тоской со стен смотрел на проезжающие под нами авто. Чем отличаются от тех, что знал «я»?

— А пошли! А это пока тут оставим. — Аккуратно полодил листы на стол и придавил папочкой. — Нет, ты не думай, сказали — сделаем! Просто если у тебя есть дар — как мы это проверим? Кадры прежде всего, а царевича и так ублажим!

— Он не спешит! — поддерживающе усмехнулся я.

— Вот. «Колос-312», в просторечии «Нежный Колосок», Ростовского Каретного Завода. — Михалыч поднял капот одной из красавиц в соседнем помещении — шли не долго, примерно минуту. Машина была красивой, ярко-красной, и… На фоне остальных виденных здесь транспортов, отдавала чем-то хищным. Обводы плавные, но как у ягуара или леопарда. В отличие от крутобоких угловатых в большинстве местных.

— Почему «нежный»?

— А у неё всё ломается на#рен! Постоянно! — хохотнул он. — На соплях крепят. Как для гаража ростовчанок привозят, прежде чем в гараж отдать, мы в их на#рен всё перебираем, все гайки докручиваем, все пайки перепаиваем. Какие достанем. Ибо вот представь, едет государыня, и сопровождение её едет, а тут р-раз! И без сопровождения Ирина Борисовна. Машина, на которой ехал взвод, вышла из строя. Кося-ак!

— Косяк, — подтвердил я. — Так у неё ж вроде не одна группа? А сама она едет на другой машине, Волжской?

— Групп много не бывает, — со знанием дела заметил он. — Положено ехать столько… Ну, я не знаю сколько их, скажем, три. Или там, пять. Вот и должно ехать пять. Вдруг что, супостат какой — а их четыре! А это тебе государыня, не хрен моржовый! Не княжна какая из боярской думы! Как защищать, ежели людей меньше, чем по штату?

— Да нет, всё верно, не спорю, — согласился я. — Просто это же спецзаказ — другие не закупаем. Как они так могут по спецзаказу делать?

— Эт не у меня, эт в снабжении уточняй, чего они им не предъявляют, — отмахнулся главный механик Кремля. — Я акты составляю и наверх каждый раз передаю. Чего они с них штраф за рекламацию не сдерут — не ко мне вопрос.

Угу, — покивал я про себя, — и тут откатная система. Мама-мама, у тебя в собственной дружине проблемы! Не такой Кремль и незыблемый, как кажется.

— А вообще, Сашка, так скажу, — перешёл Михалыч на доверительный шёпот. — Буржуи они все! Понял, как? Все буржуи — такие вот скоты, а все торгаши самобегами — буржуи! И наше счастье, что они, буржуи в смысле, вообще, как таковые, пока власть не захватили, что нами княгини да боярыни правят. Ежели эти сволочи страну возглавят и всех подомнут — помяни моё слово, мы взвоем, и самых плохих бояр с тоской вспоминать будем!

— А вот тут соглашусь, дядь Саш, — проговорил я. — Истинно, сволота буржуйская!