Любимая помощница инквизитора (СИ) - Рю Алёна

— Без декольте, — повторила я упрямо, когда мы снова остались одни. — Или я попрошу прислать другую портниху.

Лицо тети приняло страдальческое выражение. С возгласом «Да за что мне это!» она заломила руки, но поняв, что не подействовало, сменила подход на деловой. Поставила перед напольным зеркалом и принялась оборачивать в ткань, да обкалывать булавками.

Агата вернулась и принесла нам чай. Она осталась в комнате, и больше с тетей мы о личном не разговаривали.

Я смотрела на себя в зеркало и думала, что совсем недавно Маргарет вот так же шила мне свадебное платье и восторгалась Джоссемом. А теперь я готовилась стать помощницей Великого Инквизитора. И неизвестно, какая из двух участей окажется страшнее.

Глава 3. Первый день

Илеана

Тетя провозилась со мной почти целый день. И когда она, наконец, ушла, я чувствовала себя выжатой, как лимон. И к тому же еще и голодной. С последним помогла Агата.

Она показала мне дом, основные комнаты и помещения, а потом познакомила с командой слуг. Люди оказались приятные, хоть и все, как на подбор, сдержанные и неразговорчивые.

Похоже, я сюда впишусь.

Мы вместе поужинали, и я отправилась в свою новую комнату. Вот только оставшись наедине с собой, поняла, что слова тети въелись в мое сознание. И всё чудилось, что сейчас в комнату войдет инквизитор, и я не буду иметь права ему отказать. Дверь в спальню запиралась изнутри на ключ, но что магу разрушения стоит отменить замок?

Так и проворочалась полночи, пока всё же не заснула. Но и тут вместо покоя мне снилось, как полыхал Шартонский дворец. Как на улицах собирались толпы восставших, разрушавших все на своем пути. Как рычал над головами дракон. Как меня закутали с головой в чужой плащ. Как я плакала и брыкалась, когда меня погрузили, как мешок, в карету. И даже последний раз не дали увидеть родителей. Не дали попрощаться.

От стука в дверь я подскочила. Мокрая прядь прилипла ко лбу, а ночная сорочка, как и постель, была безбожно смята. Я засуетилась, думая, надо ли бросаться одеваться или достаточно накинуть халат. Перед тем как наряжаться, хотелось бы привести себя в порядок. Но и открывать в халате в чужом доме было бы неприлично.

— Минутку! — крикнула я, бессмысленно бегая по комнате.

— Леа, — раздался из-за двери голос Реннголда. — Я жду тебя внизу. Будь готова через двадцать минут.

— Да, шеф!

Интересно, он прям по часам будет засекать?

Хотя, может, и будет!

Залетев в ванную, я умылась и стащила мокрую от пота сорочку. Затем подобрала волосы и затянула в строгий пучок. Из платьев выбрала самое простое и строгое. Благо новые наряды Маргарет принесет только вечером, а мои обычные платья не поражали роскошью.

В целом выглядела я скучно и совсем не соблазнительно. Полная противоположность советам тети. Но зато инквизитору не придут в голову нехорошие мысли. Во всяком случае, я очень на это надеялась.

Пока шла из комнаты по коридору, жутко нервничала. В двадцать минут я, кажется, уложилась. Но все равно дрожала, как осиновый лист.

Реннголд ждал в гостиной. Сидел в кресле, закинув ногу на ногу, и попивал из чашки кофе. На столике перед ним были пара тарелок, блюдо с лепешками и корзинка с фруктами.

— Позавтракай, — предложил инквизитор.

Я послушно опустилась на стул и собралась и впрямь поесть, но руки дрожали. Я не могла справиться с вилкой, как малолетний ребенок. Подцепила одну лепешку, но она упала на стол. Я ее-таки поймала и отправила в тарелку, но скатерть успела испачкаться.

Реннголд или не заметил, или не подал виду.

— Скажи, ты знаешь, чем занимается инквизиция? — поинтересовался он, отпив из чашки.

— Ловит врагов государства? — Надеюсь, я правильно сформулировала.

— А кто у нас враги государства?

Чтобы выиграть время, я принялась жевать лепешку. Не ждет же он, что я буду говорить с набитым ртом? Инквизитор наблюдал за мной своими черными глазами, а затем ответил сам:

— Шпионы, революционеры, торговцы запрещенными артефактами, оружием или зельями. Все, кто активно выступает против существующего порядка и Его Императорского Величества.

«А еще те, кому не повезло родиться не с той магией», — добавила я про себя.

— Что ты думаешь о перевороте в Шартоне? — вдруг спросил инквизитор.

Внутри похолодело, и в горле застрял кусок. Я нервно сглотнула и, облизав пересохшие губы, выговорила заученное:

— Королевская династия веками угнетала ферийцев. Поэтому повстанцы свергли короля, и теперь страной правит Совет при поддержке нашего великого императора.

О том, что революционеры снабжались из империи, и после переворота Ферия, по сути, стала колонией, я, конечно, говорить не стала.

— Но твоя семья поддерживала короля, — заметил Реннголд, не сводя с меня взгляда.

— Мои родители верили, что обладатели редкой магии созидания не могут быть злом.

Это была правда. Но не все разделяли их веру, и во время переворота не только члены королевской семьи, но и почти все маги-созидатели были убиты.

— Созидание опаснее разрушения, — проговорил инквизитор и, заметив мое удивление, пояснил. — Я могу отменить только то, что уже существует.

Он взял из корзины яблоко. Через мгновение его окутало черной дымкой, и оно исчезло.

— Всё, — Реннголд щелкнул свободными пальцами. — Больше я ничего не могу сделать. Яблока нет, и моя сила закончена. А вот созидатель может сотворить сколько угодно таких яблок. И не только яблок, но и смертельно опасного оружия. Разрушение ограничено, а созидание нет.

Мне хотелось ответить, что людей надо судить за совершенные преступления, а не за возможность их совершить. При всей своей силе это не ферийские созидатели напали на соседнюю страну.

— Вы правы, — я кивнула, надеясь, что на этом опасная тема будет закрыта.

— Король Бернард был против торговли с империей, — продолжал странный разговор инквизитор. — А Совет, наоборот, активно нас поддерживает.

«Поддерживает» на самом деле означало «смотрит в рот Великому Инквизитору и делает все, что через него прикажет император». Еще немного, и Ферия окончательно утратит независимость.

— Это, безусловно, на благо, — сказала я и отправила в рот еще один кусок лепешки, чтобы Реннголд не понял, что я вру. Но он все равно насторожился.

— Ты считаешь, торговые связи — это плохо?

— Нет, — я мотнула головой. — Нет, когда это равноценный обмен.

И прикусила язык. А то меня сейчас понесет, и начну рассказывать, как империя вытягивает из Ферии драгоценные металлы, минералы и шелка. А в обмен привезла на мою родину наркотические вещества, бордели и игорные дома.

— Что ты хочешь сказать? — он, конечно, не мог не спросить.

Ну вот и все. Прокололась на первом же разговоре. Ну хорошо, на втором. Но от этого было не легче.

— После открытия границ Ферию наводнили нечистые на руку люди. Раньше я думала, что, когда вырасту, смогу вернуться. Но сейчас уже сомневаюсь. Слухи о Шартоне ходят тревожные.

— И ты считаешь, в этом виновата империя?

Я обреченно дернула плечами. Скажу «да», и вот она я — враг государства. Скажу «нет», и Реннголд мне не поверит.

— Не знаю, — я отвела взгляд.

Что ж, будь что будет. Теперь поздно. Слово не воробей. И если не хватает ума промолчать, то так мне и надо.

В комнате повисла пауза. Инквизитор поставил чашку на столик и, поднявшись, как ни в чем не бывало сказал:

— Если ты доела, то пойдем, покажу рабочее место.

От груди отлегло, как будто меня разом перестали душить и прижимать к полу. Не знаю, что было в голове у Реннголда, но, похоже, он не собирался отправлять меня за решетку за неподобающие взгляды. По крайней мере, сегодня.

Мы вышли в коридор, и тут выяснилось, что здание инквизиции и резиденцию Реннголда соединял подземный туннель. Так что можно ходить на работу и обратно, минуя улицу. Удобно и на случай разного рода непогоды, как природной, так и общественной.