Берта сдаваться не умеет (СИ) - Началова Екатерина

Нет, я не боюсь. Берта из рода Быка не боится! Я готова принять неизбежную судьбу, готова вступить на небесные луга, воссоединиться с семьей и ездить на небесном буйволе красного цвета. Я уже слышу стук его копыт, он спешит ко мне... Пусть. Когда это произойдёт, я буду готова.

Я гордо приосанилась и подняла повыше упрямый подбородок.

...единственное, после мыслей о смерти, в мою голову закрались другие три слова, совершенно возмутительные.

Умирать девственницей глупо.

Эти три слова пришли мгновенно, сразу после осознания того, что жить осталось недолго. Глупо?

Прикусила щеку, как я всегда делаю, когда нахожусь в затруднительной ситуации. Покидать мою дурную голову эти три слова совершенно не хотели, засев внутри. Словно застряли!

Стыдно то как...

Наверное, я должна думать о чем-то другом... Наверное, нужно корить себя за необдуманный контракт, мысленно просить прощения у земли, за то, что не успела восстановить, и покорно ждать неизбежного. Но, надо признать, тема неутраченной невинности отчего-то беспокоила.

Может быть дело в том, что именно об утехах с придыханием и странными блеском в глазах шушукались бойцы? Они вспоминали, говорили с гордостью, скабрезными шутками, а иногда и с... мечтой. Одна я не понимала, о чем речь, но очень хотела понять. До свадьбы, мне, видно, не дожить.

«Вдруг там, на небе, плотскими утехами не занимаются, и я никогда не попробую? Вдруг там моей задачей будет только одно: разъезжать на буйволе? Если все Быки после смерти ездят на буйволах, они там когда-нибудь это... того... делают?»

Задумалась. Усыпляя меня с сестрами, мать рассказывала только про поездки, ветер в лицо, послушного буйвола и вечное блаженство. Про иное матушка не говорила ни слова. Прикинув, я поняла, что после смерти шанс на соитие выходит не то, чтобы большим.

...что уж преувеличивать? Маловат шанс!

Этот вариант меня совершенно не устраивал.

Проводив солнце, я сменила положение, опустившись на низкий деревянный стульчик. Мысль голову не покидала.

Умирать девственницей глупо.

В сердцах стукнулась макушкой о твердую каменную кладку, надеясь хоть так выбить непристойные слова из головы.

«Откуда ты это взяла? Всякие умирают, Берта! Не выдумывай. И очень молодые, и старые, что с того? Таков Порядок, что умираешь, когда тебя убивают. При чем тут девственность?»

Что плохо в спорах с самой собой, так это то, что себя не переубедишь, особенно, если упертая. А я упертая. Поэтому уговаривать себя продолжала с двух сторон.

«Тебя приличной мисой воспитывали. Разве можно, не смешивая кровь, к утехам? Ты же из знатного рода, Берта. Позор! Как общая девка будешь?!»

От нотаций отдавало поучительным голосом тетки. Рассуждения с противоположной стороны звучали иначе:

«Приличная — не приличная, какая разница, если умирать через пару дней? Надо же хоть что-то попробовать перед смертью! Хоть как-то... А там на небе не перед кем стыдиться, там все на буйволах ездят, и никто друг другу в штаны не заглядывает, разве не так?»

Последняя мысль приободрила.

— Берта! А ну за мной! Быстро к Малеку, — резко окликнул меня старшина, прерывая внутренние терзания.

Крученый хвост! К командиру вызывают?! Нехорошо...

Встрепенувшись, поспешно вскочила и зашагала вслед за старшиной, одновременно беспокойно прикидывая расклад. Если сегодня моя очередь идти за стену, то считай, что я уже одной ногой на том свете. А к командиру вызывали, в основном, только за этим самым.

Значит, всё? Моя очередь умирать?

Я встряхнула плечами и сощурила глаз, на ходу оценивающе разглядывая фигуру шагающего впереди Волка. Усталые, но широкие плечи, неплохая спина... Походка пружинистая.

«Может... быстро договориться с ним пока не дошли?» — мелькнула шальная мысль.

Взгляд автоматически упал на задницу. Раньше я туда и не смотрела, а сейчас с любопытством наклонила голову, присматриваясь. Быстро темнело, но основное я рассмотрела: задница под свободными штанами была тощей. Ну нет, так не годится. Я поморщилась и убрала ладонь с рукояти любимого топора.

Не настолько у меня все плохо... Ещё есть надежда.

У Быков тощие задницы — редкость, да это и некрасиво. Не в моем вкусе. Мне бы хотелось... покрупнее. Нужны мощные сильные руки, грудь, бедра... Хочу, чтобы он был больше меня по габаритам, потому что женщина должна быть меньше мужика, как я думаю. А я не маленькая и не слабая, так что и мужик нужен побольше. Надо будет присмотреться к имеющимся Быкам. Выбор скудный, но может и найду кого...

Почувствовав взгляд, старшина подозрительно оглянулся. Зрелый Волк хмурился, не подозревая, что благодаря особенностям фигуры, только что избежал чести разделить со мной первую утеху.

— Хватит пялиться, а то отгрызу кусок, — рыкнул, совершенно не заигрывая.

«Голодный», — понимающе определила.

— Если зубы останутся, — показала кулак и ненавязчиво улыбнулась во все тридцать два. С худым Волком я уж как-нибудь совладаю.

Старшина отвернулся, то ли не желая грызться, то ли не желая огрести проблем от девки. Мои возможности и характер бойцы уже знали, я разок демонстрировала одному желающему... Больше руки никто не распускал.

Мы шли по бесконечным переходам крошечных коридоров к башне, в которой заседал наш командир. Остановившись в его комнате, где горела всего одна свеча, я мотнула головой и хрустнула шеей, стараясь прогнать нехорошее предчувствие. Особенного трепета командир мне не внушал: это был старый, дряхлый Ворон, который обычно торчал в своей башне, да отдавал приказы.

Но предчувствие беды было.

Малек зыркнул на меня, и я поежилась. Выпуклые черные глаза Ворона, светились как черные отполированные агаты и, казалось, что ими он заглядывает в душу.

— Бэр, — я поклонилась, старательно соблюдая устав. Те, кто устав не соблюдает — идут за стену вне очереди. Пряча глаза, я автоматически произнесла про себя отгородительный заговор, которому научила тетка. Не то, чтобы я в заговоры очень верила, но лишним не будет.

«Меня не услышать и не рассмотреть, ни одному Ворону не разглядеть», — повторила три раза, по науке. Тем временем, Малек, клюнул длинным носом в бумаги. Он все ещё сбривал бороду, показывая, что в своем почтенном возрасте может сражаться, потому видно было, как опустившиеся складки щек коснулись шеи, когда он посмотрел вниз.

— Берта! — голос у командира был хриплым и резким. Словно каркал, но ему и положено. — Этой ночью твоя очередь.

О чем он, можно было не уточнять: сразу поняла. Не зря предчувствовала, не зря начала о красном буйволе думать. Сработала бычья чуйка... По спине прошел холодок, и я почувствовала капельку пота, покатившуюся между лопатками. Прикусила щеку, думая секунду.

— С кем пойду? — коротко, но с надеждой спросила. Если хороший, сильный партнер, можно даже и выжить. Некоторые выживали. А я сильная, если Порядок будет благоскло...

— Жребий выпал тебе с Крисом, — буркнул Малек, прерывая мои мысли, и, не глядя на меня, кивнул куда-то в сторону. Я недоуменно покосилась туда, надеясь, что ослышалась, и из темноты выступила худая и длинная как жердь фигура. Стало ясно, что никакой благосклонности Порядок ко мне не испытывал. Ни-ка-кой.

Святейшая корова! За что?!

Глава 3. Вопрос выживания

От новости я едва удержалась на ногах.

Только не Крис! Мысленно застонала. Если бы встала в пару с Волком, можно было бы надеяться на отличную реакцию, шикарный нюх, уши, какую-никакую силу и, главное, ночное зрение, которое очень пригодится в темноте. Если с Быком, то это мощь, которая в ярости разбрасывает любых соперников как сухостой, отличные нос и слух. А Крис... Этот дохляк, он... он... Он вообще никакой!

Крис появился в Эгиде одновременно со мной, значит и уходить нам предстояло в одно время. Теоретически... Если доживем. Но уже вряд ли.