Ткач Кошмаров. Книга 6 (СИ) - Розин Юрий

— Я предлагаю думать головой, а не слепо следовать планам, которые ведут в могилу, — холодно, без повышения тона, парировал Лоэн. — Мы переходим к тактике «Акулья стая». Армия будет разделена на двадцать независимых, но взаимодействующих ударных групп. Каждая получит свою зону ответственности и будет атаковать по индивидуальной, гибкой траектории, внося элемент хаоса и непредсказуемости. Группы будут входить в бой последовательно, с небольшими временными интервалами, не давая противнику перегруппироваться и создать единый, монолитный фронт обороны.

В палатке повисло тяжелое, густое молчание. Командиры, наиболее преданные покойному принцу, переглядывались, их лица выражали сомнение. Командир от Кауса нахмурился, его толстые пальцы сомкнулись на столешнице.

— Это… крайне рискованно, господин главнокомандующий. Мы распыляем наши силы, дробим нашу мощь. Они могут разбить нас по частям, как скорлупки. «Кит» был надежнее. Мощный, сокрушительный, концентрированный удар… Он ломал любую оборону.

— «Кит» был бы предсказуемым, и именно поэтому он стал бы убийственным для нас, — Лоэн отрезал резко, и в его голосе впервые прозвучала закаленная сталь, не терпящая возражений. — Альфарды ждут именно этого. Они подготовились. А что до риска… — Он обвел взглядом всех присутствующих. — Война — это всегда риск. Или вы сомневаетесь в компетенции нового главнокомандующего? Или, может быть, вы сомневаетесь в экспертизе нашего военного советника, чьи информация и анализ уже не раз спасали эту армию от катастрофы? — Его взгляд, тяжелый и неумолимый, скользнул ко мне, в тень.

Все головы, как по команде, повернулись в мою сторону. Я не шевельнулся, не изменил позы, лишь медленно перевел свой взгляд с одного командира на другого, задерживаясь на каждом на секунду. Молчание, которое я сохранял, выглядело более угрожающе, чем любые угрозы.

Они видели во мне не просто советника, а протеже кронпринцессы Юлианны и, что куда важнее и страшнее, того, чьи методы были окутаны мрачной, пугающей славой. Все-таки это была уже не первая, а третья компания, где я выступал в качестве военного советника, и две прошлые были триумфально выиграны.

Командир от Кауса заерзал на своем месте, его уверенность мгновенно испарилась, сменившись холодной испариной на лбу. Он опустил взгляд, уставившись на карту.

— Нет, конечно, господин главнокомандующий… Я… я лишь высказываю тактические соображения. Для протокола.

— Ваши соображения выслушаны и занесены в протокол, — отчеканил Лоэн, его тон вновь стал ровным и деловым, но авторитет был непоколебим. — Но приказ есть приказ. Готовьте свои подразделения к переходу на схему «Акулья стая». Согласуйте зоны ответственности с моим штабом. У вас есть четыре часа. Не опоздайте.

Он откинулся на спинку кресла, его взгляд снова скользнул по карте, давая понять, что обсуждение закрыто. Командиры, еще несколько секунд постояв в нерешительности, начали расходиться, их тихий, взволнованный шепот заполнил палатку.

На следующее утро, когда холодное солнце только начало разгонять ночной туман, окрашивая небо в бледные пастельные тона, все двести тысяч мастеров Потока были построены на огромном, утоптанном плацу.

Лоэн иль Регул взошел на импровизированную трибуну. Его лицо, освещенное утренним светом, было искажено идеально сыгранной гримасой ярости и скорби, между бровей залегла глубокая складка.

— Воины Яркой Звезды! — его голос, усиленный Потоком до громоподобного раската, прокатился над замершими, как один, рядами, заставляя вибрировать воздух. — Этой ночью подлые шакалы Холодной Звезды совершили акт неслыханного коварства! Их убийца, агент проклятого клана Альфард, пробрался в самое сердце нашего лагеря, как вор в ночи, и вероломно, исподтишка, лишил жизни нашего главнокомандующего, принца Гепарита иль Полара!

По строю прошел гул, смесь из шока и возмущения, который подхватили и разнесли младшие офицеры. Я стоял в стороне, наблюдая, как волна эмоций катится по человеческому морю.

— Но они ошиблись, если думали, что сломают нас этим ударом в спину! — Лоэн врезал своим массивным кулаком в ладонь, и звук удара, сухой и резкий, эхом отозвался в утренней тишине. — Его смерть не ослабит нашу решимость! Она закалит нас, наполнит наши сердца гневом, который не оставит от врага камня на камне! Обещаю вам, клянусь честью Регулов и памятью всех павших, мы отомстим! Мы выпьем кровь Холодной Звезды за его кровь! Мы выдвигаемся в атаку. Немедленно! За Яркую Звезду и за павшего принца!

Рев, который поднялся в ответ, был оглушительным, первобытным и на удивление искренним. Двести тысяч глоток выкрикнули ярость и жажду мести. Солдатам не нужна была сложная политика — им нужен был понятный враг и четкая, ясная цель.

Глава 3

Пока армия кипела вокруг, готовясь к перегруппировке, я стоял на небольшом возвышении у края лагеря и наблюдал за суетой. Вид десятков тысяч человек, спешно перестраивающих свои порядки по новому, более здравому плану, навевал на меня волну холодных, отстраненных размышлений.

Все это — вся эта война, вся эта новая реальность, в которой сила Потока стала доступна каждому, кто был готов за нее ухватиться — была прямым следствием моего вброса на Ассамблее Потока.

Я был архитектором, который спроектировал фундамент, ушел, и вернулся, чтобы увидеть, как другие возводят на нем свои, зачастую уродливые, сооружения.

Вспомнились сведения, которые я узнал после пробуждения. Картина вырисовывалась ироничная и по-своему величественная.

После моего добровольного заточения в том энергоизолированном коконе в лаборатории Серканы, вокруг него разгорелся нешуточный, хотя и тщательно скрываемый от публики, дипломатический скандал.

Ведущие державы, чьи мастера участвовали в моем «аресте», внезапно осознали, что обладают уникальным артефактом, который невозможно вскрыть. Никакие известные им методы — ни режущие Буйства уровня Раскола Земли, ни кинетические тараны массивными грузами, ни точечные энергетические разряды, способные расплавить танковую броню, — не могли пробить оболочку, сплетенную Ананси из чистой, переплетенной воли и энергии, без риска уничтожить меня внутри.

Я был словно орех со стальной скорлупой и нежнейшим, ценнейшим ядром, которое все жаждали достать, но не могли, не разнеся все к чертям.

Рассматривался даже план просто распилить меня, как кусок дорогой, но бесхозной породы, и поделить содержимое, изучить хотя бы тело. Но после нескольких неудачных попыток, едва не приведших к цепной реакции и разрушению половины исследовательского корпуса Серканы, стороны вновь сели за стол переговоров.

Ирония ситуации была восхитительной: они схватили меня, чтобы получить мои секреты, но теперь до этих секретов им было не добраться, вот только и оставлять меня после всех вложенных в поимку усилий никто не хотел.

В итоге, после недель напряженных, полных взаимных упреков и скрытых угроз споров в душных кабинетах, было достигнуто хрупкое, временное соглашение. Мой кокон, как объект высочайшего стратегического значения, переходил под опеку и охрану Королевства Яркой Звезды, как моей «родины».

Условие было простым и категоричным: как только я очнусь, Яркая Звезда обязана немедленно уведомить всех участников первоначального договора, и тогда они сообща, коллегиально, вернутся к схеме коллективного надзора, по сути, снова заключив меня в клетку.

Так меня, недвижимого и безмолвного, с почестями и под усиленной охраной перевезли в главный исследовательский институт королевского клана Полар. И там я пролежал четыре года.

Четыре долгих, неподвижных года, пока мир за стенами стерильной лаборатории менялся без моего прямого участия, но по траектории, которую я сам и задал. И именно эти глобальные изменения, этот хаос, который я посеял, в конечном итоге и спасли меня от унизительной участи вечного подопытного кролика для сонма жаждущих знаний держав.

Пока я медитировал, перестраивая свою связь с Потоком, ломая и собирая заново саму свою суть, взрывное, лавинообразное распространение моих же методик, обнародованных на Ассамблее через Курта иль Регула, привело к тектоническому сдвигу в глобальном балансе сил.