Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 51
«Маргоша, я должен поговорить с тобой…» «Папа, к чему такая торжественность?» «Маргоша, ты только не сердись, не кричи, но речь пойдет о завещании».
«Папа! – поморщилась Марго». «Понимаю, ты можешь сказать, что я волен распорядиться всем по своему усмотрению, но я слишком пристрастный человек, а в таких делах сама знаешь, нужно некое хладнокровие, коим я почти не обладаю».
«Папа, по-твоему, я рыба?» – Марго хотелось свести разговор к шутке.
Но отец был серьезен.
«Ты человек справедливый, ну, во всяком случае куда более справедливый, чем я, к тому же ты и сама небедная и, главное, не жадная, поэтому я хочу все пункты завещания обсудить с тобой. Завтра мы вместе поедем к нотариусу, поскольку своим душеприказчиком я назначаю тебя, все авторские права, все издания и переиздания я могу доверить только тебе, а для этого ты должна поехать со мной. Этот дом я тоже оставляю тебе, а вот квартиру на Ломоносовском думаю оставить той женщине… вдове Сережи…»
Марго прежде всего испугалась. Неужто отец и в самом деле «задумался о душе»? Значит, он болен и скрывает это от всех? Но вид у него бодрый, даже можно сказать цветущий.
«Папа, это будет справедливо, там растет девочка, ровесница Тошки…»
«Вот видишь, я знал, что ты меня поддержишь».
«Папа, а Лева? Что ты оставишь Леве?»
«А что ему нужно? У него, собственно, все есть. И я терпеть не могу его Римму, отвратительная баба».
«Папа, ты хочешь склоки, семейных дрязг?»
«Разумеется, нет. Треть всех моих посмертных гонораров пойдет Левке. Бабушкин ларчик с цацками – Тошке, теткам твоим я определю некую сумму просто в деньгах, ну а остальным ты распорядишься по своему усмотрению. И вот еще что… Попроси прощения за меня у той Сережиной женщины… Ты ведь знаешь, как ее найти, да?»
«Конечно».
«А как ты думаешь, она примет эту квартиру?»
«Думаю, да. Даже если она не захочет… Послушай, папа, а может быть я напишу ей, попрошу приехать и ты сам сможешь сказать ей все, что сочтешь нужным».
Отец на мгновение задумался и тут же ответил:
«Нет, Марго, не стоит. А то вдруг она мне не понравится, и я передумаю? Я ведь такой, могу и передумать. Поэтому не надо. Сделай так как я сказал, к тому же видя перед собой хоть и старого, но еще живого врага, эта женщина может просто из глупой гордости отказаться от наследства, а с мертвого взятки, как говорится, гладки…»
«Папочка, да ты просто боишься…»
«Ты права, Маргоша, я вообще не самый храбрый человек…»
«Но ведь, собственно, перед Алей ты не виноват, разве что в том, что не поехал на похороны…»
«Вот именно, и этого я себе простить не могу, что бы там между мной и Сережей не было, но он мой сын…»
«А хочешь, я организую все, и ты съездишь туда, на его могилу?»
Уже произнеся эту фразу, Марго пожалела о ней. У отца сделались такие несчастные испуганные глаза… Он просто хотел отдать долг… Это уже эгоизм старости… Говорят, чем старше человек, тем легче он переносит удары судьбы, а отцу уже почти восемьдесят… Композитор, в молодости переживший не одну идеологическую порку, а в последние двадцать лет получивший поистине мировое признание, он был достаточно одинок… и жил словно в неком коконе, который сам же для себя создал, и ее неосторожное предложение безмерно его испугало.
«Ладно, папочка, это все в прошлом, тем более тебе надо беречь силы для поездки в Англию…»
«Ох, я же совсем забыл о домике в Финляндии, его я оставлю тоже тебе».
«Нет, его ты оставишь Леве!»
Она тоже забыла об этом маленьком доме недалеко от водопада Иматра, где отец любил жить и работать в пору своего позднего романа с одной шведской певицей.
«Ты полагаешь, ему это нужно? Он же не любит природу!»
«Ему нужно внимание отца, пусть хоть посмертное», – довольно жестко сказала Марго, обожавшая старшего брата.
«Вот видишь, как я был прав, когда привлек тебя к этому скорбному действу».
«Папа не драматизируй, составление завещания деловая необходимость и только. Я считаю себя еще вполне молодой, но завещание уже составила», – соврала она.
«Марго, побойся Бога!»
«Папа, а вдруг со мной что-то случится? Мало ли, мы живем в опасном мире, а у меня дочь, две тетки…»
Во что бы то ни стало надо действительно составить завещание, а то кто знает…
Но отец и вправду повеселел. Она умела с ним обращаться.
– И ты хочешь сказать, что Александр Афанасьевич завещал мне квартиру в Москве?
– Да, именно!
– Боже мой, но … так не бывает!
– Бывает, Аля, бывает. Но ты пока не говори об этом даже дочке. Завтра приедет нотариус и будет оглашено завещание в присутствии всех заинтересованных лиц.
– Но это может не понравиться…
– Кому?
– Льву Александровичу. Его жене, твоим теткам.
– Леве на это наплевать, а мне глубоко наплевать на его жену. А тетушки… Просто смешно.
– Марго, а почему ты меня предупредила?
– Чтобы ты завтра в обморок не хлопнулась, – засмеялась Марго.
– Таська хлопнется.
– Дети присутствовать не будут. Я их завтра отправлю в Москву. Пусть Тошка покажет Тасе город, нечего им тут околачиваться. Да, Аля, скажи мне, в свете сложившихся обстоятельств, ты хотела бы жить в Москве? Работу я тебе подыщу.
– Какую?
– К примеру, возьму тебя к себе, оглядишься, привыкнешь, а там видно будет.
– Прости, Марго, я бы не хотела… Работать У родственников…
– Ну что ж, значит, придумаем что-то еще. Главное, принять решение.
– Какое решение? – немного испугалась ее напора Аля.
– Будешь ты жить в этой квартире или продашь ее, имей в виду, это очень большие деньги, в своем городишке ты сможешь на них купить шикарный дом и еще много лет жить безбедно, но я бы тебе не советовала…
– Почему?
– Москва есть Москва.
– Но ее надо завоевать, а я… – слабо улыбнулась Аля.
– Завоевывать Москву, имея двухкомнатную квартиру на Ломоносовском, куда легче, к тому же я тебе всегда помогу, да и Тася, я уверена, захочет жить в Москве, какое будущее ее ждет в вашем захолустье?
– Я все понимаю, но… Мне немного страшно и потом…
– У тебя там кто-то остался? – напрямик спросила Марго.
Аля залилась краской.
