Капкан любви - Мид Джулиет (Мед Джульетта)

Затем она напечатала «ВИНИНГТОН» и нажала клавишу поиска. В списке оказались трое Винингтонов. Она выбрала Т. Винингтон и прочитала следующее:

«Теодора Винингтон (Тедди). Возраст — 28. Англичанка. Нью Колледж, Оксфорд. Работала в финансовой корпорации «Стейнберг Рот» до августа 1991, у Пит-Риверса. Говорят, что очаровательна и хорошо знает дело. Интеллигентна, дисциплинированна, трудолюбива, с хорошими родственными связями. Наблюдательна. Настоящая приманка».

Кандида тщательно следила, чтобы данные в базе вовремя обновлялись и соответствовали друг другу. Ничего не было важнее для ее бизнеса, чем эта информация, и ничего не было важнее для Кандиды, чем ее бизнес. Она установила курсор на поле «Связи:» и добавила: «Е: М. Мичинелли».

Настоящая приманка... счастливец старина Майк Мичинелли.

Майк все-таки согласился устроить вечеринку в доме Тедди, хотя его собственная квартира была просторнее. «Стейнберг Рот» обеспечил его жильем в престижном Кенсингтонском районе. Майк любил свою квартиру. Она отличалась от его родительского домика в Нортшилде так, как только может отличаться один дом от другого. Он любил просторные комнаты и даже не ставил в них много мебели, чтобы они казались еще просторнее. Майк любил белые стены, белые шелковые занавески и светлые, почти белые настенные ковры. Родительский домик, напротив, был пестрым и шумным, с жуткими репродукциями известных картин и полными пластмассовых тюльпанов вазами, вечно торчавшими на огромном телевизоре. Майк любил свою автоматизированную кухню, хотя редко прикасался там к чему-нибудь, кроме холодильника и микроволновой печи. Больше всего он любил отделанную мрамором душевую, оборудованную не только мощным душем, с целым набором массажных, игольчатых и газирующих приставок, но и вершиной технического искусства — программируемым телефоном в специальной нише, так что можно было не бежать в спальню, если торговые дела требовали срочного разговора с Токио или Хельсинки. Тедди ненавидела этот телефон, ради которого, казалось, была построена вся квартира. Она даже пыталась испортить его, направив на него струю из массажной приставки, но безуспешно, к своей огромной досаде и облегчению Майка.

Тедди жила неподалеку от Майка в небольшом особнячке, упершемся в конец Стэнли Гарден, обсаженной деревьями улицы сбоку от Ладрок Гроув. Домик был подарен Тедди бабушкой, которая пользовалась им как pied-a-terre2, пока не стала слишком старой для регулярных поездок в Лондон. Из уважения к бабушке Тедди не переставила ни единой вещи, не перевесила ни единой картины за все семь лет жизни в нем. Ей хотелось, чтобы Матти чувствовала себя как дома во время редких визитов в Лондон, когда она останавливалась у Тедди. Кроме того, Тедди нравилось, что домик заполнен всякими маленькими сокровищами, любовно собранными бабушкой за долгую, полную путешествий жизнь. Это давало ей чувство преемственности, чувство принадлежности к роду.

Оглядев гостиную, заваленную кучами старых воскресных газет и журналов для новобрачных, старыми диванными подушками, одеждой, косметикой, шарфами, валяющимися как попало на креслах, и прочими обносками жизни одинокой-но-почти-замужней женщины, Тедди вынуждена была признать, что дух преемственности зашел слишком далеко. Домик был маловат и требовал генеральной уборки перед вечеринкой.

Засучив рукава, Тедди взялась за работу. Она сгребла весь разбросанный по комнате хлам в одну огромную кучу и запихнула под диван. Ей всегда казалось, что это наилучший способ уборки. Во-первых, в доме не оставалось ни соринки, во-вторых, вещи, которые она в течение недели не вытаскивала обратно, так и оставались под диваном. Тедди справедливо полагала, что ей не нужны вещи, которые не потребовалось оттуда выкапывать. Она пробежалась по домику, взбивая подушки и расставляя вазы с пышно распустившимися розами.

Было нелегко уговорить Майка переехать к ней после свадьбы, но она твердо решила, что ее семейный дом будет здесь. Майк цеплялся за свою кенсингтонскую квартиру — тем более, что за нее не нужно было вносить квартплату, но Тедди втайне чувствовала, что сумеет переубедить его, доказать ему, что деньги — еще не все. Она жалела Майка, глубоко понимая его чувства, и знала, как много значат для него свидетельства жизненного успеха. Она ненавидела его детство и недолюбливала его родителей, слишком сильно напоминавших ему о нищей и унизительной юности. Однако Тедди восхищалась тем, что он смог пробиться так далеко, наперекор обстоятельствам и опираясь только на свой талант. Ее втайне смущала практичность Майка, но она надеялась постепенно изменить его.

Она занялась кухней, где накопилась куча работы. Одни люди моют посуду после еды, другие — перед едой. Тедди, определенно, принадлежала к последним. Удовлетворившись наконец состоянием жилища, она вспомнила о провизии для вечеринки и понеслась в магазины, или точнее, в магазин.

Если бы вы искали продуктовый магазин, открытый в субботу вечером, единственным в Лондоне оказался бы «Хародс Холл». Так считала и Тедди, пробиваясь сквозь толпы туристов и нетерпеливых покупателей. Именно в «Хародс Холле» она чаще всего оказывалась в субботу вечером. Тедди была порывистой и благодушной хозяйкой. По пятницам она нередко приглашала гостей на субботний ужин, а в субботу с утра проводила пару часов, валяясь в постели и перелистывая кулинарные книги с восхитительными картинками, пока не признавала, что ее кулинарного мастерства недостаточно для мяса лангуста с томатной подливкой или заливного из фазана. В нежелании готовить угощение ей не было равных — les oeufs brouilles sur ses lits de toast3 — поэтому она снова и снова возвращалась к банкам с готовой едой в глубокое, пещеристое брюхо «Хародса». К счастью, никто этого вроде бы не замечал, а они с Майком легко переносили суровые цены, назначаемые «Хародсом» для ленивых или безнадежных стряпух.

Тедди задержалась у прилавка свежих овощей, разглядывая разнообразные салаты с континента и намереваясь купить мексиканской закуски для приготовления своего салата. Чуть поразмыслив, а также поглядев на часы, она решила, что это слишком сложно, и взяла готовую упаковку салатной смеси.

Ее планы на скромный ужин для четверых, с целью познакомить Чарльза с приятельницей Майка Глорией, были разрушены во время ленча в закусочной около четырех — нет, пяти часов вечера, вспомнила она. Майк упомянул, что в последний момент пригласил еще одну женщину, агента по трудоустройству, а затем еще несколько сослуживцев.

Со стороны могло показаться, что у Майка и Тедди нет ничего общего, кроме привлекательной внешности и привычки делать все в последний момент. Видимо, это связано с работой в Сити, предположила Тедди. Ее всегда давила необходимость рваться от одного срока к другому, быть умелой, быть аккуратной, делать все вовремя, если не быстрее, быть во главе игры. Поэтому стоило за ней закрыться дверям офиса, как остальная ее жизнь превращалась в хаос. Нагруженная сумками, Тедди уже почти вышла из «Хародса», как вспомнила, что не забрала одежду из сухой чистки и та теперь останется там на выходные. Протолкавшись обратно сквозь огромные вращающиеся двери, она побежала по первому этажу купить что-нибудь из одежды.

В девять вечера прием был в полном разгаре. Двери в сад были распахнуты настежь, вино лилось рекой, гости спорили, выбирая джазовые ленты для прослушивания.

— Эй, Мичинелли! Как насчет доллара? Мне кажется, пора играть на повышение доллара и понижение марки — диаграммы показывают, что мы стоим перед прыжком мертвой кошки...