Сердце Изнанки. Книга 2 (СИ) - Ковальчук Олег Валентинович

Видимо, это был тоже какой-то урок для Злобина, что следует доверять судьбе хотя бы иногда. И ведь какой шельмец, прямо при нём, демонстративно снял с себя печати. Ишь… Правда был еще один нюанс. Избавился он не от всех, и пребывает в иллюзии, что сам контролирует ситуацию. Роман Михайлович не был бы столь долго на своём месте, если бы позволял подобным ситуациям происходить. Этот Константин по-прежнему находится под его контролем, и если он пойдёт против него, то граф его просто уничтожит.

— Да, Костя, с чем снова пожаловал? Чем тебе снова можно помочь? — расхохотался Злобин.

Закончив разговор со своим подопечным, Роман Михайлович отложил трубку и призадумался. Да уж, ведь Константин действительно любопытный парень, ведь только вчера он ему рассказал про этого Медведева. А Костя уже каким-то образом успел добраться до Братска и поговорить с заключённыс, умудрившись пробраться в тюрьму. И это несмотря на то, что буквально вчера на их поместье было совершено нападение. Да, действительно, любопытный парень.

Злобин уже и сам немало сил потратил на то, чтобы вызволить Медведева из тюрьмы, лишь пошутил над своим подопечным, а тот воспринял шутку всерьёз. Более того, не сидит на месте и прикладывает усилия ради того, чтобы спасти потенциального начальника гвардии. Что ж, очень похвально, похвально, быстро он взялся за дела. И это не может не радовать.

Злобин, как и обещал, отправил Косте номер телефона генерала Петрищева. Он и сам хотел попросить того походатайствовать, съездить в тюрьму к Горину. Раз Костя и сам готов это сделать, то почему бы не позволить парню проявить себя?

К тому же его решения порой даже Злобина удивляют, и то, каким способом он решает те или иные задачи. С такими людьми одно удовольствие работать. Главное — не испортить его излишней опекой и давать побольше возможностей для творчества, так скажем, ну или там для полёта фантазии.

Однако Злобин, чтобы подстелить соломки, решил и сам позвонить перед этим Петрищеву, предупредить о том, что Пылаев желает к нему зайти.

— Доброго дня, мой старый друг, — произнёс он, прижимая трубку к уху и невольно поморщившись от нахлынувших воспоминаний. — Ну как там продвигаются дела относительно Медведева?

— Роман Михайлович, да я и сам всё понимаю, прекрасно! Пьян был, ну не должен был я так делать. Что ж вы меня всё терзаете? — в голосе генерала слышались нотки досады и раздражения.

— Увольте, мой друг, я звоню не для того, чтобы вас терзать, а для того, чтобы спасти жизнь невинного, по сути, человека, — Злобин подался вперёд, опираясь локтем о стол и глядя в окно.

Генерал недовольно проворчал:

— Да уж, заварил этот Медведев кашу, не мог ведь промолчать!

Злобин ехидно ухмыльнулся. О том, кому следовало промолчать и не болтать лишний раз языком, он прекрасно знал, но генерал всё-таки был очень горделив. Лишний раз напоминать ему об его ошибках — только нажить себе лишнего врага, а Злобин был слишком умён для подобных промахов.

— Роман Михайлович, я уже подал все бумаги. Но слишком уж долго работает имперская канцелярия, — произнёс генерал с тихой отчаянностью.

— Вы ведь понимаете, что на кону стоит, жизнь непростого человека, настоящего героя. Я бы на вашем месте постарался. Иначе на вашей совести будет непростительная ошибка, которая может вылиться в большую потерю для империи.

Генерал промолчал, только тяжело вздохнул, будто взвалил на плечи невидимый груз.

— Прекрасно всё понимаю, но как только разорваться и решить всё? Я ведь уже третий день в мыле бегаю, пытаясь решить…

— Я вам в помощь отправил одного своего протеже. Он вам позвонит сегодня с поручением. Он тоже заинтересован в спасении Медведева. Присмотритесь к парню, может, сможете с ним какие-то дела совместные делать. Не прогоните, может, он действительно может вам пригодиться и как-то поспособствовать в решении проблемы с Медведевым.

— Непременно, лишние руки мне не помешают, к тому же дело щекотливое и требует особого подхода. Надеюсь, парень толковый? — спросил Петрищев, приободрившись.

— Уверен, он вас удивит, — заявил Злобин, улыбаясь уголками губ.

Глава 25

Дядя Бо́рис, и этим все сказано

Поговорив со Злобиным, я хотел было сразу позвонить генералу Петрищеву, но вдруг осознал, насколько сильно я устал, поэтому решил сходить освежиться в ванной.

Дмитрий уже храпел, даже не дождавшись результата разговора.

Прохладная вода обожгла лицо, заставив меня вздрогнуть. Я плеснул ещё раз, и ещё, чувствуя, как возвращается ясность мысли. События последних дней проносились в голове калейдоскопом — разлом, твари, кристаллы, а теперь ещё и судьба Медведева повисла на волоске. Вытерев лицо полотенцем, я взглянул на своё отражение — глаза покраснели от недосыпа, щетина уже превратилась в лёгкую бородку, а под глазами залегли тёмные круги. Да, выгляжу не лучшим образом.

Немного освежившись, я позвонил генералу.

— Алло, с кем имею честь, — раздалось на том конце.

— Здравствуйте, меня зовут Константин Пылаев… — Я хотел было представиться в полной мере, но генерал меня тут же прервал:

— Оо! А вы быстры. Только что о вас разговаривал с Романом Михайловичем. Рекомендовал вас как очень деятельного и толкового парня.

— Очень интересно, — произнёс я. — Я хотел бы с вами обсудить вопрос относительно Медведева.

— Да знаю я, что вы хотели со мной обсудить, — произнёс генерал, и в его голосе я услышал нотки усталости и досады. — Сам голову ломаю, как его теперь вытаскивать из этой передряги. Дело до канцелярии дошло. А я в силу своей горячности допустил, что дело затянули. Очень уж он меня разозлил. Но я отходчивый, поэтому все силы прилагаю для того, чтобы спасти беднягу от гибели.

— Всеволод Иннокентьевич, — произнёс я, собираясь с мыслями. — Я думаю, что следует поговорить с полковником Гориным, начальником тюрьмы. Может, удастся его как-то убедить отсрочить исполнение наказания. Ведь как я знаю со слов Романа Михайловича, помилование уже есть, но в силу оно вступит лишь через три дня после приведения в исполнение казни. так что, если удастся убедить полковника отсрочить наказание по какой-то причине, дело будет сделано? А там уже и помилование вступит в силу. А то получится ведь огромная трагедия, если Медведев из-за такой, в сущности, ничтожной причины лишится жизни. Я имею ввиду, конечно же, бюрократию.

Петрищев вздохнул в трубку.

— Здесь нужно хорошенько подумать, — хмыкнул он, — хотя, да, это мысль неплохая. Горин мой старый знакомый, глядишь, и получится с ним прийти к общему мнению. Я с ним поговорю, — пообещал он. — А вечером жду вас у себя в гостях, представлю вас сливкам местного общества, заодно и обсудим результаты.

Я взглянул на себя в зеркало. А костюм-то поизносился. Вон подпалины на лацканах да на локте дырка образовалась, ещё и помятый весь. Всё-таки последние дни были очень непростыми. И не только для меня, судя по всему.

Надо бы обновить гардероб, к тому же деньги у меня какие-то имеются. Мартынову, видимо, было всё равно, как я выгляжу, да и утро было раннее, он сам-то сонный был, а вот идти на приём к генералу в таком виде будет не очень прилично.

Однако был один нюанс — у меня ведь все средства в энергоядрах с кристаллами, да в золотых монетах из разлома, а их нужно где-то поменять. Поморщившись, я понял, что придётся искать обменник. А времени до вечера не так уж много.

Я вышел из ванной, Дима тут же вздрогнул, услышав хлопок двери:

— А? — удивился он, сонно моргая и пытаясь сфокусировать взгляд. — Что… кто? Я немного задумался и, кажется, отвлёкся, — сказал Дмитрий, возвращаясь в сознание. — Что ты там говорил? — спросил он.

— Да ничего, ничего, — улыбнулся я. — Ты бы отдохнуть прилёг, а то всё бодришься да бодришься, — пряча улыбку, произнёс я. — Об отдыхе тоже не стоит забывать.

— Да, это да, — произнёс он, — но я так выносливость вкачивал, что спать мне нужно раз в две недели.