Мастер Рун (СИ) - Сластин Артем

— Ого, — невольно вырвалось у меня, пока я пытался представить масштабы этой катастрофы, если уж этот город, словно раскинувшийся от края до края он назвал по сравнению с ними деревенькой.

— Вот тебе и ого, — усмехнулся мастер без особой радости. — Вот только всё далеко не так просто, как кажется жадным до золота авантюристам. Прибрежные города, что ближе всего к проливу, были почти полностью разграблены за эти годы, ведь всё же прошло очень много времени с тех пор, как случилась катастрофа, а чем дальше вглубь континента, к самым крупным городам Проклятых, тем больше самих этих тварей и тем они опаснее. Поэтому многие капитаны кораблей, которые ходят через пролив, скупают рабов и бедняков, подряжая на эту смертельно опасную работу. Дают им защитные амулеты вроде тех, что мы сейчас делаем, и отправляют на верную смерть в поисках сокровищ. Людям этим некуда возвращаться, кроме как обратно на корабль, который их привёз, и они тысячами гибнут в проклятых руинах, пытаясь выжить и найти чем заплатить за обратный билет домой или хотя бы за место на палубе. Вот так устроен этот жестокий мир.

— И вы не хотите, чтобы людей отправляли туда с вашими амулетами? — медленно спросил я, начиная понимать в чём дело. — Потому что без них это вообще стопроцентная смерть?

— Без них смерть наступит почти сразу. — согласился мастер. — Амулет скрывает смертного от взора проклятого, что позволяет спокойно обходить места их скопления, и убивать практически не сопротивляющуюся нежить. Но проблема в другом. Среди проклятых есть маги, и порой случаются вещи прямо обратные походам вольных капитанов в Мёртвое море.

— Это какие же вещи? — я наклонился ближе, заинтригованный.

— Проклятые строят корабли из костей, захватывают обычные, не самые удачливые в своём походе и когда их набирается огромный флот, то они выходят через пролив и идут к тем, кто создал амулеты. Это для них как маяк. Не очень, знаешь ли, приятно, жить и знать, что где-то там, проклятые ждут момента добраться до твоей глотки. Для рунмастеров стоит гильдейский запрет на такие амулеты, особенно если выпускать их массово. Единично можно, для этого и кровь общая и максимальное обезличивание изделия. Но из-за скорости и количества, нам всё равно придётся допустить ошибки, и после того, как проклятых местных убьют, оставшиеся окажутся там. А значит, рано или поздно, какая-то тварь, где то там, далеко — почует мой след, оставленный на амулете и кто знает, до чего это дойдет.

— Я понимаю, мастер.

Вот тебе и человеколюбие мастера, подумал я с некоторым разочарованием. Оказалось, что его нежелание делать амулеты было не более чем запретом организации и личной предосторожностью перед возможной опасностью для самого себя, а не заботой о судьбе несчастных. Я был бы сильнее разочарован этим открытием, если бы не знал мастера Валериуса чуть лучше и не понимал, что в этом мире выживание часто важнее высоких идеалов.

— Поэтому и в Гильдию я схожу, чтобы обозначить заказ, и дать пояснительную записку, как и другие рунмастера города.

Нашу неспешную беседу внезапно прервал громкий стук в дверь мастерской, резкий и требовательный. Мастер удивлённо поднял бровь, так как было слишком рано для посетителей и открыл дверь сам. К его явному удивлению, которое отразилось на лице, ему передали небольшую посылку прямо из Гильдии, запечатанную официальными печатями. Внутри оказались три небольших флакона из тёмного стекла, наполненные густой тёмно-красной жидкостью, что медленно перетекала внутри при движении.

— Ну, что же, раз и такая проблема решена. — Валериус оторвал взгляд от письма, что шло к посылке и посмотрел на меня. — Орландо позаботился и об этом. Гильдия встревожена и даёт добро… Замечательно, это ускорит работу. Так… У нас шестнадцать заготовок, отлично. Можешь идти спать, я разбужу тебя через четыре часа.

Я кивнул мастеру, умылся и ушел наверх, где вырубился практически моментально, даже не снимая одежду.

И проснулся так же. Только от громкого окрика мастера, который даже поднялся ко мне и стоя у двери моей комнатушки, звал меня по имени. Я с трудом разлепил глаза, чувствуя, что спал не четыре часа, а минут пять не больше, и спустился вниз, всё еще пребывая в полудрёме.

— Отдохнул? — спросил мастер, быстро вернувшийся назад и не отрывавшийся от амулета, на который наносил руну серебряной иглой.

— Не очень, если честно, — признался я, зевая. — Четыре часа — это мало после такой ночи.

— После таких суток, — усмехнулся Валериус. — Иди поешь. Тереза сидит дома и боится даже высунуть нос, пришлось сходить к Филину за едой.

На кухне меня ждал всё тот же вонючий отвар, который я выпил залпом, и огромный кусок лепешки с колбасой внутри, на манер сосиски в тесте. Сожрал я её меньше чем за минуту, толком не жуя, чувствуя, как тяжелеет живот и снова клонит ко сну.

Наевшись и снова умывшись, я размялся и зашел в мастерскую.

— Мастер, а сколько вы… — начал было я.

— Хм, я ожидал от тебя семь, максимум десять приемлемых заготовок, даже с учетом твоих способностей Помеченного богами, — перебил он меня, словно читая мои мысли. — Но ты смог удивить, мягко говоря. Все шестнадцать пошли в дело, и мне осталось доделать последние две, прежде чем я смогу сказать, что треть заказа мы выполнили. Меньше чем за сутки. Так что ты превзошел мои ожидания, племянник.

Последняя фраза прозвучала как признание, и мне польстило, как и то, что рунмастер назвал меня племянником — до этого он такого ни разу не делал. Я машинально проверил интерфейс и мысленно присвистнул.

Процесс адаптации: 84%

Почти десятка за последние полтора суток! Процесс открытия этера стоял на месте, а в остальном я мог собой гордиться, а это значило что нужно продолжать. Тем более очень хотелось добить до десятки один из навыков. У меня было подозрение, что за это полагается либо дополнительная плюшка, либо нечто интересное, если ориентироваться на земные ролевые игры и их особенности. В общем, повышу до нужной цифры и посмотрим, чего гадать-то.

И я принялся за работу. Начал с разделения на сами пластины, и на этот раз мастер даже не смотрел, как я это делаю, а я настроился и за несколько минут разделал четыре больших камня, получая сорок две нормальные заготовки. Дальше уже дело обработки.

— Мастер, проверите?

— Не вижу смысла, — продолжил тот чертить руну, не поворачиваясь. — Делай дальше.

Пожалуй, это вдохновило еще больше, и перехватывая резец, я начал творить — иначе и не назвать. Работа превратилась в медитативный транс, где существовали только я, камень и инструменты, и ничего больше вокруг. Камень просто оживал в руках, рассказывая мне свою историю, как он стал тем, кем стал, как его омывало соленое теплое море, и как он радуется тому, что может стать чем-то, чем не был никогда. Звучит конечно по дурацки, но именно такое ощущение переполняло меня в процессе.

Из рабочего транса меня вывел холод в кармане, такой, что мне пришлось резко вскочить и оттянуть штаны, чтобы камень не касался кожи. Это заметил мастер и оставил в сторону последний амулет.

— Что случилось?

— Камень бурь, — я потер ледяную кожу и вывернул карман, роняя его на пол. — Он стал холодным как лёд!

— Ты какого хрена его не закопал в лесу?

— Мастер, не до этого было, — совершенно скис я, но рассказывать о его незадокументированных возможностях не стал. — Меня же ранило, потом случилась вся эта чехарда.

— Понятно всё с тобой. Раньше такое было?

— Нет, — покачал я головой. Мастер протянул мне щипцы, и я с их помощью положил ледяной камень на стол.

— О таких камнях ничего в книгах нет, — сказал Валериус. — Либо нужно лезть в большую библиотеку и делать запрос, а делать запрос, считай то же самое, что прямо сказать: эй, внимание, у нас тут Помеченный богами появился, не хотите ли разделать его на ингридиенты для алхимии, пока он не стал слишком силён? Камень может быть меткой, маяком, который ведёт к тебе, понимаешь это? Видит Игнис, твой дурацкий поступок с тем, что ты решил его оставить, до добра не доведёт, поверь моему опыту. Они могут… Венату вас разорви! Ну что за уроды!