Практическая магия - Хоффман Элис

Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 59

А Салли в этот вечер, утратив вместе с логикой при­вычную опору под ногами, окунается в невесомость. Она, которая всегда ценила превыше всего здравый смысл и целесообразность, едва доехав до Развилки, умудрилась заблудиться. Никак не могла найти мотель «Вам — сюда», хотя проезжала мимо него тысячу раз. Пришлось остановиться у бензоколонки и спросить дорогу, а тут опять начался этот сердечный приступ, понадобилось отыскать неопрятный туалет, где можно было сполоснуть лицо холодной водой. Посмотрелась в заляпанное зеркало над раковиной, глубоко подыша­ла несколько минут, и стало лучше.

Лучше-то лучше, но, как вскоре выяснилось, не­намного. Выезжая снова на Развилку, она не заметила, как у передней машины зажегся стоп-сигнал, что при­вело к легкому столкновению, и исключительно по ее вине. Теперь левая фара у «хонды» держится на чест­ном слове, и как нажмешь на тормоза, того и гляди отвалится.

Когда она наконец приезжает к мотелю «Вам — сю­да», ее семейство дома уже доедает обед, а вся стоянка у закусочной «Куры гриль» наискосок от мотеля забита машинами. Но Салли меньше всего сейчас нужна еда. У нее подводит живот, нервы ее на пределе; она дико волнуется и потому, вероятно, два раза подряд приче­сывается, перед тем как выйти из машины и направить­ся в контору. На асфальте поблескивают маслянистые лужицы, одинокая яблоня-дичок, уцелевшая на един­ственном островке земли и обсаженная ярко-алой ге­ранью, содрогается, когда по Развилке с шумом проно­сятся машины. На парковке мотеля стоят всего четыре, три из них — умопомрачительны, каждая на свой манер. Если бы у Салли спросили, на которой ездит Гэри, она, скорее всего, указала бы на четвертую, что стоит дальше всего от конторы, одну из моделей «форда», — она боль­ше других похожа на автомобиль, взятый напрокат. Но главное, именно так, по представлениям Салли, ров­ненько, аккуратно, и поставит машину Гэри.

При мысли о нем, о его озабоченном лице, проре­занном морщинами, волнение охватывает Салли с но­вой силой. Войдя в контору мотеля, она поправляет ре­мешок от сумочки на плече и облизывает губы. У нее такое чувство, будто со столбовой дороги, по которой она шла всю жизнь, ее занесло в дремучий лес, о суще­ствовании которого она не подозревала и где не знает ни стежки, ни тропинки.

Женщина за конторским столом говорит по теле­фону, и разговор, кажется, из тех, какие могут продол­жаться часами.

— Ну, раз ты не сказала, тогда откуда же ему знать? — В голосе женщины звучит крайнее неодобрение. Она тянется взять сигарету и видит Салли.

— Я ищу Гэри Халлета.

Стоит Салли объявить об этом во всеуслышание, как она понимает, что, должно быть, и в самом деле со­шла с ума. Для чего ей искать человека, чье присут­ствие сулит катастрофу? Для чего было ехать сюда в этот вечер, когда у нее такая сумятица в голове? Она сейчас не в состоянии собраться с мыслями, это оче­видно. Ей не назвать даже столицу штата Нью-Йорк! Не вспомнить, в чем содержится больше калорий — в масле или маргарине и впадает ли зимой в спячку ба­бочка-данаида.

— Он вышел, — сообщает Салли женщина за контор­ским столом. — Когда родишься с придурью, так при­дурком и помрешь, — говорит она в телефон. — Еще бы тебе не знать! Язнаю, что ты знаешь. Вопрос в другом — почему знаешь, но ничего не делаешь? — Она встает, во­лоча телефон за собой, снимает с доски на стене ключ и протягивает его Салли. — Шестнадцатый номер. Салли отшатывается назад, как ужаленная:

— Я лучше здесь подожду.

Она садится на голубой пластиковый диванчик и протягивает руку за журналом, но это оказывается журнал «Тайм», и подпись к иллюстрации на обложке гласит: «Убийство на любовной почве», — только этого Салли сейчас не хватало! Она бросает журнал обратно на столик. Жаль, что не догадалась переодеться, на ней по-прежнему старая майка и шорты, позаимство­ванные у Кайли. Хотя какая разница? Кому есть дело до того, как она выглядит? Она вынимает из сумочки щетку для волос и в который раз причесывается. Ей бы только высказать все — и дело с концом. Ну нера­зумная у нее сестра, так что это — преступление? Бы­ла исковеркана обстоятельствами, в которых протека­ло ее детство, и, раз уж так сложилось, взрослой тоже для ровного счета наломала дров. Салли воображает, как будет излагать все это под пристальным взглядом Гэри Халлета, и чувствует, что ей не хватает воздуха; она дышит так часто, что женщина за столом на вся­кий случай держит ее в поле зрения: вдруг посети­тельнице станет дурно и надо будет вызывать скорую помощь?

— Нет, это просто интересно, — говорит женщина в телефонную трубку. — Зачем спрашивать у меня совета, если ты все равно его не послушаешь? Делай как зна­ешь, только я-то тут при чем? — Она косится в сторону Салли. Как-никак, это частный разговор, хоть и про­исходит наполовину на публике. — Так вы не хотите побыть пока в его номере?

— Я, может, просто подожду в своей машине, — го­ворит Салли.

— Отлично, — говорит женщина, отложив продол­жение телефонного разговора до той минуты, когда снова останется одна.

— Хотите, угадаю? — Салли указывает кивком голо­вы на телефон. — Ваша сестра, да?

Да, младшая сестра, живет в Порт-Джефферсоне и вот уже сорок два года шагу не может ступить без сове­та. Иначе ни на одной ее кредитной карточке давно не осталось бы ни гроша, а сама она так и мыкалась бы по сей день со своим первым мужем, который был в тыся­чу раз хуже, чем теперешний.

— До того занята собой, что прямо зло берет! Вот что значит, когда ты младшая в семье и привыкла, что все только с тобой и носятся. — Женщина прикрывает ла­донью микрофон. — И заботишься-то о них, и из всех пе­редряг выручаешь, а от них хоть бы капля благодарности!

— Правда ваша, — соглашается Салли. — Как же иначе — младшенькая! Так до старости и живут с этим сознанием.

— Ох, мне ли того не знать, — говорит женщина за конторским столом.

Ну а как обстоит со старшенькими, размышляет Салли, останавливаясь у автомата купить банку кока-колы без сахара. Она возвращается к машине, пересту­пая через маслянистые лужицы, окаймленные радуж­ной кромкой. С теми, кто добровольно обрекает себя вечно указывать другим, что им делать, всегда берут от­ветственность на себя, каждый день твердят двадцать раз: «Что я тебе говорила?» Как ни противно призна­ваться, этим Салли и занималась — и притом занима­лась, сколько себя помнит.

До того, как Джиллиан коротко постриглась и все девочки в городе повалили в салоны красоты, требуя, чтобы им сделали точно такую же стрижку, у нее были такие же длинные волосы, как у Салли, - даже, может быть, чуть длиннее. Волосы цвета спелой пшеницы, на солнце слепящие глаза своим блеском, мягкие, точно шелк, - по крайней мере, в тех редких случаях, когда Джиллиан удосуживалась расчесать их щеткой. И вот теперь Салли спрашивает себя: не завидовала ли ей, не из зависти ли дразнила Джиллиан чучелом с вороньим гнездом на голове?

Тем не менее, когда Джиллиан в один прекрасный день явилась домой коротко стриженная, Салли была ис­кренне потрясена. Хоть бы посоветовалась с ней сначала!

— Как у тебя рука поднялась такое над собой учи­нить? — возмущалась она.

— На то есть свои причины. — Джиллиан сидела пе­ред зеркалом и накладывала кисточкой румяна, под­черкивая впадины под скулами. — И все они пишутся Б-А-Б-К-И.

За Джиллиан, по ее утверждению, в последние дни ходила по пятам какая-то тетка, а сегодня наконец за­говорила. Предложила, что тут же, на месте, отсчитает Джиллиан две тысячи долларов, если та пойдет с ней в дамский салон и отрежет себе волосы по уши, а тетке с мышиным хвостиком неопределенного цвета доста­нется для выходов накладная коса.

— Ага, сейчас, — сказала на это Салли. — Как будто нормальному человеку такое может прийти в голову!

— Да? — сказала Джиллиан. — Значит, по-твоему, не может?

Она запустила руку в передний карман джинсов и вытащила пачку денег. Две тысячи, наличными. На ли­це у Джиллиан играла торжествующая усмешка, и Сал­ли дорого дала бы, чтобы стереть ее.

Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 59