«Неотложка» вселенского масштаба (СИ) - Агатова Анна

Над головой вскоре зашуршало – принесли кусок плотного войлока, очень осторожно переложили на него и, взявшись за углы, понесли к станции.

— Всёля! Стол и круговая лампа — в приёмном зале, — мысленно проговаривала я, готовясь к следующему этапу работы.

— Готово... Жду…

Когда станция выступила между кривых, но пушистых хвойных деревьев, воины сбились с шага, и только грозное Машкино: «Идти ровно! Вперёд!» — и звяканье арбалета подтолкнуло вперёд. Мы приближались к распахнутой двери невысокого и какого-то неправильного замка. Странностью было уже то, что снаружи он был старый и перекошенный, кое-где стены обвались и были покрыты мхом, а ненормально широкие, больше похожие на ворота, двери открывали вид на яркое белое нутро, стол и слепящее сияние над ним.

Мужчины за моей спиной тихо переговаривались:

— Не иначе проход в иной мир. Не было здесь ничего, и быть не могло, стоит оно как раз за границей зоны.

Только я прислушивалась больше к словам Всёли, голос которой с каждым шагом слышался всё громче и отчётливее. И душу прокрадывалась радость – я, оказывается, испугалась, что могу остаться одна, без неё.

— Это странное место, — задумчиво приговаривала она. — Здесь нет магии, и я его почти не ощущаю. И оно, оказывается, не одно...

— Как же ты услышала, что мы здесь нужны?

— Оно как слепое пятно – видеть не вижу, но… чувствую. Эти люди… очень жалели своего князя, горевали и звали на помощь. Да и сам князь... Он мне нужен.

На подходе к станции, которая притворялась старым замком, я обогнала процессию, чтобы под войлоком воплотить мой транспорт. Едва я переступила невидимую грань, как белые пластины туники обхватили тело, и ко мне вернулась способность воплощать по желанию всё необходимое. Я погладила блеснувшие белым пластины, радуясь, как родным, — оказывается, и за свою привычную броню-помощницу волновалась.

Люди зашушукались.

— Отпускайте, я держу.

Воины открыли рты, когда уплотнившийся воздух приподнял войлок под раненным, и робко, нерешительно отпускали углы, стараясь поддержать снизу.

— Отойти! – скомандовала Машэ, не давая воинам пройти вслед за плывущим по воздуху князем. Он двинулся к дверному проёму, и было видно, как проплыл к столу, завис над ним и плавно опустился.

Я шагнула следом и пожелала очистить всё. Белые искры пробежали по Машэ, носилкам, раненому. Воины, что напирали на Машэ и Шакруха, шарахнулись назад, загомонили. Самый старший спросил, повысив голос, будто боялся, что я его не услышу:

— Что ты будешь делать с князем, посланница богов?

— Лечить буду. И лучше, чтобы я осталась одна. Все, кто нуждается в помощи, пусть побудут возле дверей.

И уже мысленно:

— Всёля, приготовь инъекторы для Алессея, чтобы сделал обезболивающее всем, кому это будет нужно.

И повернулась к своему больному. Ослабила на время жгут – темная кровь моментально окрасила белую поверхность. Но рука подождёт, ею займусь в последнюю очередь, брюшная тоже потерпит. Сейчас — сердце.

Сканирование показало скользящее ранение, и мне пришлось открывать грудную клетку. Думаю, что людям этого князя сильно не понравилось бы то, как выглядело моё лечение.

Царапина на сердечной мышце требовала ушивания, и когда я закончила с ней, услышала я за спиной:

— Помочь?

Я кивнула не оборачиваясь.

— Алессей, вытри мне лоб и сделай что-то бодрящее попить.

Когда и с брюшной было закончено, прямо передо мной появилась кружка, пахнущая чем-то острым и будоражащим. Я подняла уставшие глаза. Маг протягивал её мне и смотрел так, будто осуждал за то, что я делаю.

— Тебе надо отдохнуть, — сказал он тихо.

Я улыбнулась и спросила у Всёли, что там, за дверями станции. Она показала мне толпившихся с той стороны вояк.

— Ты всем инъекции сделал, кому было нужно? — спросила встревоженно.

— Да. Не волнуйся. Некоторым ещё и перевязку.

Я выпила напиток, на пятом глотке забыв, что у него есть вкус, — мысли были заняты планами на восстановление руки. Протягивая пустую кружку, почувствовала, как возвращаются силы.

— Алессей, что ты туда положил? – спросила с улыбкой, ощущая себя выспавшейся и полной энергии.

Он хмуро и очень недовольно посмотрел на меня.

— Знаю что. Я своё делаю, ты – своё.

— Ведьмацкие знания учителя, — пояснила Всёля.

Испытывая огромную благодарность, сказала:

— Спасибо. Я сейчас займусь рукой, а ты сделай ещё, очень хорошее зелье.

Он посмотрел исподлобья, но кивнул согласно.

— И ещё. Когда я закончу с рукой, сделай так, чтобы те раненые, которым твоей помощи недостаточно, были выстроены у входа: сначала те, кто пострадал сильнее, а за ними те, кто меньше.

И я вернулась к князю. Опять дезинфекция, опять туника, опять приближение и увеличение и — восстанавливаем, восстанавливаем, восстанавливаем. Сначала кости. Пластинка за пластинкой, одна к другой, ровно-ровно, затем сухожилия – крепим за шероховатости, по волокну, по ниточке, чтобы так же, как и раньше. Теперь нервные волокна – тут всё очень сложно, сначала обезболить, а потом тончайшие нити соединить, едва заметным прикосновением спаять, пропустить импульс, и снова. Потом мышцы, волокно за волокном, пучок за пучком, в конце — проверить сократимость. А вот и кожа наконец. Повязка.

Тяжело вздохнула, убирая грязные инструменты и испачканные материалы.

Тут же передо мной появилась новая дымящаяся кружка. Я, не поднимая глаз, с благодарностью взяла её и пригубила бодрящее зелье.

— Всё, я перевожу его в комнату, — сказала, встряхивая головой и отпуская тунику, и перешла на обычное зрение. Едва не упала, но на ногах удержалась – содержимое кружки покачнулось, но не выплеснулось. Такой переход всегда больно ударяет по восприятию, а уж когда торопишься...

Транспорт уплотнился под моим новым гостем, весь торс которого был залит перевязочным материалом, а правая рука, кроме того, ещё и широко отведена и так закреплена.

— Машэ переложит. Ольга-се отдыхать, — услышала я строгий тоненький голосок.

У меня даже глаза открылись от удивления. Девчонка не была похожа на себя. Вернее, она оставалась прежней, но такую её я не знала. Она смотрела на меня твёрдо, не проявляя ни доли сомнения.

— Я ему нужна, — она встряхнула арбалетом, приподнимая, и показала пальцем на бледного, но дышащего ровно мужчину, залепленного перевязочным материалом. – И присмотреть. Шакрух со мной.

Пес глянул на меня снизу вверх, будто извинялся, и пошёл следом за Машэ.

— Она справится. Доверься.

— А как же боязнь крови?

— Где она, по-твоему, была всё то время, что ты его собирала? – кажется, в голосе Всёли мелькнуло ехидство.

— И где? – я присела на диван под тяжелым взглядом Алессея, который от этого моего движения, кажется, смягчился. Вытянула ноги и хлебнула из кружки, ощущая, как блаженное тепло мягкой лапой гладит мои плечи и стопы.

— Держала под прицелом дверь. И лоб тебе промокала. Ты не заметила?

— Мне казалось, это был Алессей.

— Он тоже, конечно, но и она…

— Перестала бояться?

— Просто теперь есть ради кого.

Я затаила дыхание, но Всёля резко оборвала себя:

— Тебя ждут.

— Алессей, что там с другими раненными? – обратилась к магу, что сидел на противоположной стороне дивана, всё с тем же недовльным лицом и скрещенными на груи руками.

— Ждут, — буркнул маг. Он довольно ревниво относился к моим беззвучным разговорам со Всёлей, а сейчас, похоже, подумал, что речь шла о нём.

— Ты сам-то как?

Алессей проговорил в сторону, растягивая слова:

— Нормально. Заживает всё.

А потом резко повернулся ко мне и выпалил:

— Чем я могу помочь?

— Да, вот, возьми, — и я отдала ему пустую чашку. — А поможешь потом, когда с магией своей разберёшься. Мне сейчас только твои дыры латать не хватало.