— Да? Ну это мы ещё посмотрим.
— Нечего смотреть. Нечего слышать. Нечего думать, говорить и действовать. Всё предопределено и выжжено на ткани мироздания, сквозь переплетение нитей и узлов. Мы… в расчёте, лорд Виктор. Прощайте — и молитесь, чтобы мы не встретились снова.
Стоило мне моргнуть — и Альхирет исчез, как и всегда в этом месте, без шума и спецэффектов, оставив после себя лишь примятую траву — да золотой шар, лежащий на ней. Ради интереса, я осторожно присел рядом и активировал «Взгляд библиотекаря», но не почувствовал от подарка никакой угрозы. Складывалось полное ощущение, что это всего лишь шарик из жёлтого металла, даже не зачарованный, не то, что артефактный. Так или иначе, даже если бы Альхирет поклялся на крови, что его «благословение» безопасно, я бы не стал касаться его хоть десятиметровой палкой. Разве что после полноценной экспертизы всех магов Полуночи, да дополнительной дезинфекции драконьим пламенем…
Я выпрямился, с удовольствием вдыхая запах травы и земли, ощущая прикосновения ветра на лице и руках. В одиночестве здесь было особенно хорошо — особенно когда где-то в отдалении играла музыка высших сфер. Вот что интересно — часть её слышна тут, часть хранится в шкатулке, часть исполняет Шаэль… что там вообще остаётся Шар’Готу, где бы он ни находился?
Когда я открыл глаза, за окном было уже темно, но ночь ещё не полностью вступила в свои права. Как ни странно, обитатели Полуночи в основном просыпались и начинали действовать в районе одиннадцати, а в полночь хозяин символически приступал к исполнению своих обязанностей. Сейчас по ощущению было не больше десяти вечера, но механические часы лежали в кармане штанов, и до них лень было тянуться.
— Вик? — раздался сонный голос по мою левую руку.
Я обернулся на Кас, приподнявшуюся на одном локте и явно проводящую в уме те же вычисления, что и я. Её длинные чёрные волосы умудрялись не спутываться даже после страстного секса и нескольких часов сна после; они ниспадали, едва прикрывая обнажённые плечи и восхитительную упругую грудь. Я смотрел на Кас, и мне уже не хотелось отводить взгляд, а хотелось совершенно другого. А что такого? Даже по меркам Полуночи наши отношения официально зарегистрированы, а до того, как все проснутся, есть целый час…
К моему немалому удивлению, моя возлюбленная наложница не торопилась тянуться ко мне за поцелуем в ответ. Она не сводила напряжённого взгляда с небольшой полки напротив кровати, куда я обычно кидал всякую мелочь.
— Вик, вы ничего не хотите мне рассказать?
Я всмотрелся туда, куда смотрела она — и почувствовал, как каждый волосок на теле поднимается дыбом. Золотой шар, выкашлянный из глотки Альхирета, преспокойно лежал среди горстки серебряных монет и слабого амулета из мастерской, не добравшегося до переработки.
Лежал, будто был там всё это время. Лежал, словно следил за нами.
— Непосредственной угрозы этой вещи я не ощущаю, — сказал Арчибальд после получасового осмотра. — Она не проклята в прямом смысле слова, не может использоваться дли шпионажа и не причинит прямого вреда. Долгосрочного вреда, скорее всего, тоже. Её можно трогать руками и носить с собой. Вернее сказать, лорд Виктор, вам придётся носить её с собой, поскольку сами видите…
— Вижу, — проворчал я.
Дар Альхирета «прицепился» ко мне не хуже, чем в своё время шкатулка из красного дерева. Его было бесполезно оставлять даже в соседней комнате — он тут же перемещался следом. При том, что я не хотел его, не принимал условия получения, не касался его никаким образом. Но выводы старого артефактора подтвердили Лита и Кас, осмотревшие золотой шарик как по раздельности, так и совместно. Что, Макаренко, хотел собрание экспертов Полуночи? Получи и распишись, а заодно и за грёбаную «посылку» прямиком из мира снов.
— От неё можно избавиться?
— Разве что в пламени драконьей кузни. Обычного огня ваших любимцев, боюсь, не хватит.
— Что эта… хрень хотя бы делает?
— Портит вам жизнь, что довольно очевидно, — невесело улыбнулся Арчибальд из зеркала. — Помимо этого — невозможно сказать. Подозреваю, что эффект артефакта проявится в обстановке, которую тот сочтёт «правильной», и почти наверняка он будет безвреден для вас.
— Почти наверняка?
— Это творение Знающих, лорд Виктор, а они не слишком… Они не знамениты тем, что привержены идеалам морали. Но если эта вещь в самом деле досталась вам в уплату старого долга, в ней будет заложено минимум подвоха. Хватает и того, что она без спросу уцепилась за вашу душу. Тот, кто преподнёс вам сей «дар» был абсолютно уверен, что оказывает вам добрую услугу.
Я издал глухой стон, закатывая глаза к потолку. Только этого не хватало — когда и так намечалась тысяча проблем с походом к Авалону.
Придя в себя, Мордред стал… более разговорчивым. Признаться, его новое, почти живое состояние, здорово его отвлекало — он то и дело убеждался, что все пальцы рук на месте, а когда ему принесли обычное зеркало, то завис на полчаса, разглядывая своё лицо. Оно и понятно — мужик провёл несколько тысяч лет в состоянии полуразложившегося трупа, и едва помнил, как выглядел при жизни. Но даже так он умудрился рассказать очень многое — и при этом совершенно ничего хорошего.
По его словам, Авалон был не просто королевством, даже не империей в привычном смысле слова. Величайшее государство в истории, страна, целиком занимающая один из центральных узлов великой паутины и раскинувшая колонии на доброй сотне узлов поменьше. Передовая магия и технологии, справедливое государственное устройство, благородство и сила, мир, порядок и торговля — вот что такое был Авалон в изложении Мордреда. Союз с Зарёй и Рассветом дополнительно укреплял славу и мощь Авалона, и тысячелетиями никто не смел бросить им вызов.
Но всё однажды случается впервые.
Три с половиной тысячи лет назад Авалон атаковали — сперва на пробу, через несколько лет сильнее, затем ещё сильнее. Анонимные армии, состояние из мутантов и живых мертвецов неожиданно возникали из нестабильных порталов возле той или иной колонии, вгрызались в неё, оставляя страшные разрушения и тысячи убитых. Оборона укреплялось в одном месте — твари приходили в другое, словно из ниоткуда, ведомые лишь жаждой крови и тёплого живого мяса. А когда император Артур приказал лучшим магам укрыть колонии мощными защитными полями, сам Авалон ненадолго остался без защиты — и враг немедленно нанёс удар.
Бесчисленные орды тварей ринулись в самое сердце империи, но их встретила профессиональная армия, ведомая могучими рыцарями, а также чародейская подмога из замков-близнецов. Более того, наконец-то удалось захватить несколько вражеских колдунов и выпытать, откуда явилось чёрное полчище. Элитный отряд рыцарей во главе с самим Артуром отправился через портал в чужой мир, чтобы расправиться с врагом — и вскоре вернулся с победой. Все чудовища в Авалоне были уничтожены, и на первый взгляд воцарился мир и покой…
Пока что-то не сразило Зарю и Рассвет — те одновременно лишились хозяев и перестали выходить на связь. Затем на Камелот, столицу Авалона, обрушилась эпидемия колдовской чумы, превращавшая жителей в живых мертвецов. Болезнь распространялась с невероятной скоростью, и никакие карантинные меры не могли её остановить. Авалон, устояв под гнётом внешнего врага, стремительно погибал изнутри, но что хуже всего — чума грозила перекинуться на другие узлы, и пожрать огромный сегмент великой паутины без остатка. Великие маги своей волей закрыли все ведущие из Авалона стабильные порталы, но этого было мало. Чтобы никто не мог унести смертоносную заразу, они пошли на беспрецедентные меры — и обрезали все нити, ведущие в узел Авалона.
Связь планировалось восстановить сразу после исцеления мира от пандемии. Стоит ли говорит, что исцеления не произошло?
— Мы не знали, — негромко говорил Инзор Галандис, переводя лязгающий язык Мордреда. — Что узел, оторванный от великой паутины, ждёт ужасная судьба. Мы жили в кошмаре наяву, и спустя века наш мир стал частью мира кошмаров, иной плоскости мироздания. Я не помню, в какой момент решил вырваться, чтобы вопреки всему найти новых союзников, найти исцеление для моей гибнущей родины. Но я помню путь назад, и готов отвести вас туда.
