Проклятая (СИ) - Сакрытина Мария

А потом я соскользнула с дракона и, повернувшись к бегущим ко мне святошам, поинтересовалась:

— Господа, можно я тут дракона оставлю?

Арман для закрепления эффекта курлыкнул и дохнул пламенем.

Но монахи больше отличились. Один из них шагнул ко мне и, отвесив поклон, поинтересовался:

— Вы — принцесса Алисия?

Я погладила навершие посоха.

— Ну да. И что?

— Идёмте, — вместо ответа святоша поманил меня и, кивнув "братьям", направился куда-то по аллее.

Я переглянулась с драконом, решила, что пятёрка монахов ему не сильно помешают, даже если начнут надоедать, и пошла вслед за…хм… проводником.

Аллея, потом поляна и снова аллея, потом тропинка и высокое крыльцо. Монах кивнул страже, услужливо распахнул передо мной двери… и не двинулся с места.

Я изумлённо уставилась на него. А дальше?..

— Его Преосвященство ждёт вас, принцесса, — сообщил монах.

Я обалдело моргнула и медленно шагнула внутрь. Вздрогнула, когда дверь за спиной скрипнула, закрываясь.

Та-а-ак, ждёт, значит. Очень интересно. Ловушка?

Дальше была огромная мраморная лестница и закрытые двери на первом этаже. Пришлось подниматься.

В общем, я как дура, тыкалась во все двери, какие были. И ещё пару раз спускалась-поднималась. Пока не оказалась в небольшой домашней часовенке.

Ну уж тут-то самое место Святому встречать ведьму.

Но на меня смотрел лишь распятый Спаситель. И гнетущая тишина звенела в ушах.

Вздрагивая от эха собственных шагов, я прошлась между деревянными скамьями. К витражному окну-розе. К мозаике Богоматери. Полюбовалась на здоровенный крест Спасителя.

И резко обернулась, услышав неожиданное:

— Алисия?

Голос оказался молодым, звучным, чистым. Но фигура, стоящая в проходе должна была принадлежать старику: согбенная спина, рука в алой расшитой золотом перчатке, опирающаяся на посох. Высокий головной убор — красный с белым. Расшитая драгоценностями и парчой богатая сутана. И серебристая вуаль на лице — волшебная. Чего-то такого я ожидала от главы святош. А также креста и магических штучек — святое колдовство, куда ж без него.

— Здравствуй, девочка, — выделив первое слово, произнёс клирик.

Я нахмурилась, всё ещё под впечатлением его голоса.

— Э-э-э…здравств…кхе-кхе-кхе…

Святоша в это время шагнул ко мне, заставив отшатнуться. И со словами: "Я ждал тебя" перехватил жезл за середину, выпрямляясь.

Я ошеломленно смотрела, как он снимает головной убор, проводит рукой перед собой, убирая вуаль…

Ноги подкосились, и я рухнула на пол, прямо под распятым Спасителем.

— Этого… просто… не может быть!

— Может, — светло улыбнулся Рыбак.

Я сжала кулаки, не в силах оторвать взгляда от его лица. Я уже видела это лицо. В книге про богомерзкого чернокнижника, убитого сколько-то там сотен лет назад. Такого же, как я. Проклятого.

Юноша-чернокнижник, точно сошедший с портрета той старой-старой книги из библиотеки Теодора, снова улыбнулся, погладил сутану и произнёс тем же сладким, музыкальным голосом:

— Ты выглядишь удивлённой, Алисия.

В ответ я выдала пару непечатных слов и всё-таки отвернулась. Удивлённой — мягко сказано. Глава Святого Престола — Проклятый? Как я?!

— То есть ты… ты… серьёзно… святоша… нет, быть не может!

— Может, Алисия, — вздохнул юноша, подходя ближе. — И, честно говоря, я думал, ты раньше догадаешься. Ведь рядом с тобой был настоящий верующий, в конце концов, должно в этой хорошенькой головке, — он лёгким жестом указал на мой лоб, — что-то задержаться… кроме смертей…

— А остальные… монахи… не… не настоящие? — проблеяла я.

Юноша грустно покачал головой и потянул меня за руку вниз, к скамье.

— Садись, Алисия… Ну почему же не настоящие? Есть и настоящие. Только они не маги. Тебя никогда не удивляло, почему монахи колдуют?

Я ошалело помотала головой. Почему меня должно это удивлять?

— Ну конечно, — снова вздохнул юноша. — Ты же наверняка не знаешь Священного Писания. Не читала даже. И ничего не знаешь… Во времена моей молодости, девочка, священники никогда не колдовали. Это противно их вере. Они преследуют колдовство в любом виде. Магов, драконов, сатиров, наяд… ты же знаешь, кто жил раньше на этой земле?

Я моргнула, пытаясь понять, к чему всё это.

— А потом пришли священники, — тёк голос чернокнижника. Мягкий, ласковый голос. — Люди, когда перестают во что-то верить, это что-то исчезает. Но тогда равновесие нарушается и…

И я уплыла. Голос был, конечно, красивый, но я ничерта не понимала. Какое равновесие, какие законы?

— Э-э-э… А можно попроще?

Юноша запнулся. Посмотрел на меня с плохо скрытым презрением.

— Ну хорошо… В мире всегда есть добро. И зло — это ты. И я. Так понятней?

Я потёрла лоб.

— А почему это мы зло?

— Законы равновесия… — завёлся было юноша, но поймал мой взгляд и быстро закончил. — Потому что.

— А, ну, тогда конечно, — фыркнула я. — Только если вы — зло, что ж вас никто убить не хочет? Меня все хотят. А убиваете вы не меньше, вон, про инквизицию какие истории ходят.

— О, инквизиция, — мечтательно протянул юноша. — Ты не знаешь, какой была инквизиция в моё время… Она вообще никого не убивала. А монахи? Они молились… Они верили… так истово… Знаешь, что с нами молитва делает? Сколько я сил потратил, чтобы всё это прекратить… Сколько времени… Понимаешь, милая Алисия, этому миру нужны добро и зло. Таковы его законы. Поэтому время от времени рождаемся мы. Как это было раньше, я, к сожалению, не знаю. Но в моё время добро олицетворяли священники, а мне пришлось быть злом. Тебе понравилось творить зло, Алисия?

Я вздрогнула.

— Нет.

Юноша улыбнулся.

— Но мы с тобой можем делать и то и другое — и убивать, и воскрешать. Когда я понял это, то подумал, а почему зло — именно я? И я был сильнее их всех, сильнее монахов и их Святого. Я просто занял его место. А потом изменил этот мир так, как удобней мне. И через некоторое время закономерно родилась ты, моё новое, милое зло.

Я закрыла глаза. Чудно, он мир изменил, а мне — отдуваться? От меня и так шарахались, так он ещё своих "немонахов" отправлял. Чтобы совсем уж не "одобрилась".

Юноша нежно погладил меня по щеке.

— Алисия, Алисия… ты не представляешь, какое это удовольствие — смотреть на тебя. Ты так юна… так неопытна… Так похожа на меня…

Да ты мне жизнь сломал, гад! Убери руки!

— Вы сильнее меня? — тихо спросила я вместо этого.

— Это всё, что тебя волнует, девочка? — изумился юноша. — Полагаю, да. Добро же всегда побеждает зло. Так или иначе.

— То есть перейти на сторону этого вашего добра я не смогу, даже если очень захочу? — уточнила я.

Юноша взял меня за руки. Медленно стянул перчатки, обнажая странные закорючки.

— Нет, я запечатал твою способность дарить жизнь. Видишь эти символы?

— Так они из-за вас, — прошипела я, отдёргивая руки. — Вы… вы…

Он смотрел на меня, улыбаясь, как… как брат.

— И убить я вас не могу? — сжимая кулаки, выдохнула я. — Потому что вы это… добро?

И, не дожидаясь его ответа, очень отчётливо пожелала, чтобы этот мерзавец сдох.

Перед глазами вспыхнул феерверк, и я бы упала, если бы меня не поддержали.

— Алисия, милая, не надо, — спокойно произнёс юноша. — Ты не справишься. Это законы мироздания, не нам их менять.

— Да плевать на ваши законы!

— Тебе нужно знать ещё одно, — не обращая внимания на мой крик, продолжил юноша. — Зло обязательно должно быть в этом мире. Став добром, ты бы стала такой, как я. Представь, кто бы оказался на твоём месте. Не понимаешь? Твой друг, верующий. Драконы.

Я уронила руки.

— Александр? Зло? Вы бредите! И вообще, прекратите этот фарс немедленно! Я не верю в ваше добро, зло и так далее, вы…

Его палец прижался к моим губам.

— Тише, Алисия. Веришь ты или нет — разницы никакой. Ты должна выбрать. Можешь выбрать. Мы с тобой, наверное, единственные, кто может выбирать в этом мире. Но последствия нашего выбора отразятся на остальных. Как последствия моего выбора отразились на тебе.