Спросите полисмена - Кристи Агата

В ответ на вопрос Гэмбрелла брови Андерсона чуть сдвинулись к переносице.

– Лучше всего отнестись к нему как к любому другому проекту: рассмотреть собранный материал, изучить факты, а после обдумать, каковы наиболее вероятные последствия предпринятых мер.

Гэмбрелл не выразил несогласия, хотя и питал сомнения, насколько хорошо привычная процедура подходит к данному делу.

– Правда? – уточнил Андерсон, эти сомнения уловив.

– Я не возражаю, – протянул Гэмбрелл. – Только необходимо сделать вводные замечания.

– Валяйте! – предложил Андерсон, доставая из кармана трубку, что сразу придало ему более человечный вид.

– Меня удивило, – сказал Гэмбрелл, – что эксперты не спешили представить нам свои находки.

– Именно, и это еще мягко сказано. Если бы нам не удалось стащить дневник миссис Брэдли, из нее мы точно ни слова не вытянули бы. Лорд Питер Уимзи… Ну, с ним все ясно. Сэр Джон Сомарес забыл пригласить наших людей на свой сеанс, и если бы мы не послали человека в штатском…

– Мистер Шерингем… – прервал его Гэмбрелл.

– Да, тут иной случай. Ему не терпелось изложить свои заключения, однако сотрудник Скотленд-Ярда Моурсби с трудом выжимал из него предварительные выводы и аргументы.

– Похоже, у столичной полиции есть повод обратиться в казначейство за окладами для дополнительных сотрудников по связям с выдающимися дилетантами, – с улыбкой заметил Гэмбрелл, но Андерсон, вынув изо рта трубку и листая досье, призвал его к порядку.

– Сообща они раскопали немало фактов, – заявил он. – Но, насколько я понимаю, ни один не предлагает проекта, основанного на всех фактах. Например, миссис Брэдли – она первая в досье. Суть ее версии, что пистолетов было только два. Однако благодаря мистеру Шерингему нам известно, что их было три.

– Да, но…

– Знаю. Комстока убили пулей и не из третьего пистолета. Это нам известно из полицейского отчета, который прислали сегодня утром. В этом отношении ее аргументы еще держатся. Но если пистолетов было три, то почему не четыре?

– Кстати, отчет полиции о третьем пистолете перечеркивает версию Шерингема. Эксперты говорят, из него стреляли около двух месяцев назад – помимо факта, что наша пуля не из этого пистолета.

– Давайте не отвлекаться от миссис Брэдли, – попросил Андерсон.

Гэмбрелл пожал плечами.

– Думаю, нам придется вырывать пункты из схемы, в какой они изложены в досье, – упрямо возразил он.

– Как хотите. – Андерсон был убежден, что допущение глупо, но опять же сам проект рассматривался не по правилам.

– Почему бы не разобраться, с кого в том или ином расследовании подозрения снимаются, а с кого нет? – храбро предложил Гэмбрелл. – И начать с министра внутренних дел. Теоретически он признался в убийстве.

– Сущая нелепость, – строго произнес Андерсон. – Прежде всего история с посылкой пистолета по почте, к тому же заряженного…

– И в самом деле есть такие, кто нарушает правила почтового ведомства, – мягко промолвил Гэмбрелл.

– Не валяйте дурака! Я не то имел в виду. Но слыхано ли, чтобы дворецкий передал посылку лично министру внутренних дел, даже если пришла с пометкой «Лично в руки», «Срочно» и так далее? Разве такие посылки не открывает всегда третье лицо?

Гэмбрелл кивнул.

– Общественность воображает, будто у члена кабинета министров есть секреты личного свойства. – Личный секретарь оседлал любимого конька, и Гэмбреллу лишь с трудом удалось его спешить, упомянув, с какой легкостью преступники могли бы разваливать работу министерства внутренних дел, если бы министры внутренних дел и их дворецкие действительно вели себя подобным образом.

– Совершенно верно. И к тому же поездка в одиночку на довыборы! И какое-то экстраординарное совещание за ланчем! Уж нам-то, мой дорогой Гэмбрелл, известно, что Брэкенторп один никуда не уезжал и никогда не уезжает. У шофера живот заболел и прочая ерунда. Право же, общественность…

– В нынешние времена всеобщей экономии чем меньше будет сказано про автомобили, тем лучше, – заметил Гэмбрелл. – Если пресса прознает про недостойное поведение членов кабинета, то еще громче станет требовать урезать зарплаты госслужащим, то есть нам!

– И вообще, – продолжил, снова берясь за трубку, Андерсон, – мы знаем, что версия с обвинениями против министра внутренних дел нелепа. – Он чиркнул спичкой. – И все, что она подразумевает, тоже, – мягко добавил он. – Соответственно, министра внутренних дел мы исключаем. Кто следующий по рангу?

– Надо полагать, архиепископ! – откликнулся Гэмбрелл.

– Архиепископ отпадает, – заявил Андерсон. – Уимзи это доказал, построив свою версию на кровотечении из раны. Миллс проводил архиепископа, потом вернулся и застал Хоуп-Фэрвезера за собиранием бумажек. Потом Хоуп-Фэрвезер уехал, и приблизительно в то же время Литлтон обнаружил, что кровь еще течет. Архиепископ невиновен.

Гэмбрелл кивнул.

– И все-таки что за историю он рассказал Шерингему?

– Разве это не очевидно?

– Разве? Ложь про мелкое дело с каноником Притчардом, когда все это время его вообще не было в Уинборо.

– Мой дорогой Гэмбрелл, архиепископ понимал, что попал в затруднительное положение. Или думал, что попал. Как нам известно из показаний слуг, у него произошла ужасная ссора с Комстоком. А потом сэр Джон Сомарес прищучил его – профессиональная ревность, если хотите знать мое мнение. А после сеанса… Кстати, сэр Джон не представил никаких доказательств, правда, в определенной степени реконструировал разговор…

– Вы хотите сказать, что наш архиепископ вернулся к себе и велел своему капеллану состряпать убедительную байку?

– Да. И байка действительно хороша, я имею в виду заказанную статью. Как раз такое хотелось бы провернуть архиепископу.

Андерсон рассмеялся, и Гэмбрелл последовал его примеру.

– Довольно лихо! Предъявить письмо, которое не послали, в качестве доказательства того, что рассказываете правду о разговоре, который в нем упоминается? Это и навело меня на мысль… Но я согласен с вами, Андерсон. Уимзи очистил церковников.

Андерсон ждал следующего кандидата на очищение.

– Литлтон, – объявил Гэмбрелл.

– Жаль, что мы исключили министра внутренних дел, – промолвил Андерсон, выбивая пепел из трубки в корзину для бумаг, а после наклоняясь, чтобы предотвратить возгорание. – Его показания снимали подозрения с Литлтотна.

– Между прочим, в истории нашего министра было еще одно слабое место. Он заявил, мол, стоя на капоте машины, заглянул в окно и видел Комстока, а потом склонившегося над трупом Литлтона, но ни словом не упомянул Хоуп-Фэрвезера. Однако Хоуп-Фэрвезера нельзя было не увидеть, когда он подошел к письменному столу. Взгляните на план.

– И вообще, кто поверит, будто Брэкенторп таращился в окно достаточно долго, чтобы Хоуп-Фэрвезер и Литлтон успели сесть каждый в свою машину и выехать за ворота? Но давайте не будем терять время. Мы уже исключили министра внутренних дел.

Его тон выдавал удовлетворение от достигнутого.

– Кстати, по поводу плана Хорсли-лодж, – снова отклонился от темы Гэмбрелл. – Масштаба на нем нет, но, согласно Уимзи, от окна до стены всего тридцать футов.

– Да, немного, но…

– Масштаба нет… – продолжил Гэмбрелл.

– Однако министр внутренних дел предпочел положиться на местную полицию, которая представила этот план, – произнес Андерсон.

– Уимзи размышлял относительно расстояний. И ему следовало бы, если у него не было времени измерить, учесть размеры гаража. Он примерно десять футов в ширину, что увеличивает расстояние между окном и стеной сада еще на десять футов.

Андерсон нетерпеливо перебирал бумаги.

– Я только хотел сказать, – не унимался Гэмбрелл, – что не верю, будто пуля, выпущенная из такого маленького пистолетика, способна пролететь сорок футов, что опять-таки опровергает историю с министром внутренних дел.

– Не все сразу, – попросил Андерсон. – Думаю, следующий у нас Литлтон?

– Должен признать, что не вижу, как очистить его от подозрения. Лучше нам взглянуть на различные расписания…