Аргумент барона Бронина 5 (СИ) - Ковальчук Олег Валентинович

Казалось бы, такие простые слова после жаркой битвы, но они возымели оглушительный успех. По крайней мере, десяток глоток взревел в знак победы.

Я увидел четырех воинов Муромской академии, причем узнал их исключительно по характерной символике. Слишком уж сильно была повреждена их броня.

Выходит, два мира избавлены от напасти Инферно. Не думаю, что новый дьявол будет что-то конкретное заявлять по отношению к моему миру. Все-таки его атаковал не один Базалес, а целых четыре дьявола. К слову, теперь в живых остался только один. Но с этим будем позже разбираться.

Стоило словам незнакомца замолкнуть, как откуда-то сверху полился дневной свет. Притом я готов был поспорить, что это солнце. В следующий миг понял, что, кажется, я не ошибся. Ведь световое пятно становилось все больше и больше и слепило глаза. По мере расширения пятна становилось видно не только яркий источник света, но и небо. Голубое. Такое знакомое и долгожданное. Похоже, купол над нами стал рассыпаться. Я, признаться, напрягся, опасаясь, что сейчас и площадки под нами станут разрушаться и падать куда-то вниз. Но нет, они пока стояли.

Спустя каких-то пять минут купол вовсе исчез, и мы оказались возле недавнего поля битвы. Удивительно, но те площадки, на которых мы стояли, образовали высокую скалу, что так нелепо выглядела посреди обширной равнины. Похоже, эта скала здесь так и останется.

Я огляделся вокруг, а там, внизу, всё еще шла битва. Демоны, еще не знавшие, что их господин убит, продолжали яростно сражаться с людьми.

Чёрный воин вдруг подёрнулся пеленой, а в следующий миг исчез. И стоило незнакомцу испариться, как по рядам демонов будто пробежала паника. Они дрогнули и стали отступать. Это было видно невооруженным глазом. Сначала люди все чаще и чаще одерживали победы в мелких стычках, заставляя замешкавшихся демонов бежать, а затем те просто массово стали сбегать, то и дело открывая порталы прямо посреди битвы.

Где-то там округу стал оглашать громогласный рев. Люди одержали победу в очередной битве. И это они еще не знали, что они победили в войне.

Лупицкий, стоявший рядом со мной, уселся на площадку.

— Честно? Я вообще не понял, что произошло, — произнес он.

И я не понимал, но продолжил:

— Но, кажется, мы победили. Демоны-то вон, сбежали все.

— Знать бы еще, куда они теперь денутся, — с некоторым сожалением посетовал генерал, явно переживая, что на его век не хватит таких же горячих битв.

— В какие-то другие миры, нужно будет лишь поискать, — ответил я на риторический вопрос.

Серьезно тебе досталось, — кивнул Лупицкий на мою руку. — Серьезно. Кстати, где твой батюшка?

Отчего-то его вопрос, попав в невидимую цель, резанул где-то в груди. Я поискал глазами статую, которая раскололась на несколько частей и сейчас валялась поодаль грудой булыжников.

Лупицкий ждал ответа недолго. Не дождавшись его, отвел взгляд. И так все было понятно.

Я кое-как поднялся и, не оборачиваясь на генерала, что любовался видами, подошел к разрушенной статуе графа Медведева. Оставлять его здесь нельзя. Я возьму его с собой, восстановлю и поставлю в каком-нибудь месте с прекраснейшим видом.

Ну и тяжелые же эти глыбы! Я принялся прятать их в свой пространственный карман, один кусок, за куском. Ох, и много же энергии уйдет на поддержание этой пространственной магии.

Спустя каких-то пол часа поле битвы окончательно очистилось. Люди все продолжали вопить от счастья, а я вдруг понял, что именно заставило демонов сбежать, а людей так радоваться. И это была далеко не гибель дьявола. Может, они о ней даже и не знали. Демонов напугало небо, чистое синее небо. Ни облачка не было. А усыпанная пеплом долина вдруг перестала казаться такой мрачной и темной.

Откуда-то с юга подул свежий ветерок, чистый, теплый, наполненный весной, что пришла после долгой мёртвой зимы.

Закончив со статуей, я вернулся к Лупицкому и снова уселся рядом с ним.

— Да уж, — произнес генерал, — представить сложно, если бы наш мир стал таким же.

— И не говорите, господин генерал, — покачал я головой.

Тем временем воины академии тоже даром не сидели. Я видел, как трое молодцев принялись раздевать труп какого-то архидемона, видимо, забирая с него артефакты в качестве трофеев. Надо бы им сказать, что эти штуки зачастую прокляты. Ну или Лилит попрошу проклятия снять… Поймал себя на этой мысли и тут же осекся. Уже не попрошу.

— Не знаю, как ты, Бронин, но я бы поспал, — заявил Лупицкий. — Надо бы до лагеря добраться. А здесь со всем как-нибудь потом разберемся.

— Ксанос говорил, чтобы мы покинули этот мир, — напомнил я.

— Ну слушай, — прервал меня Лупицкий. — Мы все же за их мир бились, невежливо будет нас так просто выпроваживать. А такой грубости, даже я возмутиться могу. Вот передохнём, а там и вернемся восвояси. Надеюсь к тому времени демоны про наш мир уже забудут.

— Я тоже надеюсь, — произнес я. Хотя чувствую, что по проторенной дорожке вполне может заявиться еще какой-нибудь дьявол вроде Базалеса, а может кто и пострашнее.

— Знаешь, не думал, что очищение мира от скверны инферно может быть столь приятным. Я прямо-таки чувствую, как внутри меня все оживает, — Лупицкий лег прямо на на землю, положив руки под голову, и улыбнулся. А яркое солнце, освещая его лицо, то и дело сверкало на его доспехе.

— Я, пожалуй, отправлюсь в академию, посплю в теплой кровати, — сказал я Лупицкому.

— Валяй, только не забудь за нами вернуться, — велел генерал, — а то не хотелось бы здесь застрять слишком уж надолго.

— Я постараюсь, — ехидно улыбнулся я.

Сил было впритык, но портал я смог открыть. Шатающейся походкой направился вперед. Сделал пару шагов навстречу порталу, затем, немного подумав, помедлил. Взглянув на обрубок своей руки, я развернул тесемку на мешочке, что всё это время болтался на моей груди. В мешочке находился песок, подаренный когда-то дедом, а ещё часть песка из священного камня, который я когда-то разложил на составляющие.

Песок тонкой струйкой высыпался наружу, искрясь под солнечными лучами. Затем вдруг стал обхватывать мое предплечье, образуя вполне себе руку. Отращивать себе конечности я не научился, но вполне могу сделать себе руку из песка и телекинеза. А почему бы и нет? Тоже неплохой вариант. По крайней мере, это проще, чем объяснять товарищам, почему я теперь калека.

Я шагнул в портал, готовясь к привычным перегрузкам, но вдруг понял, что все идет не по плану и портал несет меня не в академию, а куда-то совсем в другое место. Сам не понял, как я это осознал, но внутреннее чутье буквально вопило о том, что все пошло не по плану. А в следующий миг я оказался посреди кромешной черноты, из которой на меня кто-то глядел. Этот кто-то был очень сильный.

— Ну здравствуй, архимаг Алексиус, — раздалось ото всюду. — Я хочу знать, что стало с моей дочерью.

Глава 33

Переговоры

Я висел посреди непроглядной тьмы и пытался понять в какую передрягу снова попал. Под ногами не было никакой опоры. Я висел, будто в воде, только влаги вокруг не было. Но на невесомость это похоже не было. Присутствовало ощущение, что на меня что-то давит.

А ещё я чувствовал себя до крайности некомфортно. Будто из темноты на меня глядели сотни тысяч пристальных взглядов, отчего от и дело мурашки пробегали по коже.

Однако, меня поприветствовали. Невежливо молчать, хоть я и не знаю ответа на заданный вопрос.

— Ты знаешь, как меня зовут, — произнес я, вслушиваясь в звуки собственного голоса, он прозвучал очень глухо, — так представься сам, я не знаю, кто ты! И о какой дочери идет речь, я тоже не понимаю.

Хотя, признаться, я кажется догадывался, о ком идет речь. Вот только совершенно не ожидал, что однажды встречусь с отцом Лилит.

В следующий миг на меня обрушилась сильнейшая ментальная атака. Мой собеседник решил не миндальничать и не тратить время на расспросы, а сразу попытался залезть ко мне в голову, но не тут-то было. Если бы я был простым человеком, да пусть даже архидемоном, у него вполне могло, что-то выйти. Но я архимаг менталистики, и сквозь мою защиту пробиться практически невозможно. По крайней мере до содержимого моей головы он не доберется, разве что через мой труп. Однако, стоит признать обрушившийся на меня поток энергии был действительно силен. Мне стало совсем не по себе. До моего слуха донесся злой рык.