Локи 4 Потомок бога (СИ) - Решетов Евгений Валерьевич "Данте"

Огнева же съязвила:

— Вот уж вряд ли. Не вижу никакого фамильного сходства. Да и говорят, что у императора потрясающее чувство юмора, а не набор балаганных шуток.

— Будь я императором, моими шутками восторгались бы все от мала до велика. Огнева, не будь наивной. Все решает положение. Даже твоё чувство юмора будут хвалить, если ты когда-нибудь при помощи тёмных богов станешь императрицей.

— Почему именно тёмных? — сощурила она глаза и сжала губы в одну линию.

— Дык светлые же должны помогать людям, а не обрекать их на тёмные времена.

— Значит, ты думаешь, что я бы плохо правила? — прошипела девушка, гневно раздувая крылья точёного носа.

— Нет, что ты… Почему же сразу плохо? Отвратительно.

— Хам, — буркнула она и отвернулась.

А я мысленно довольно потёр руки.

Отлично, пока Огнева обижается, от неё не последует никаких вопросов, а то ведь она угрожала, что хочет со мной поговорить. Теперь бы ещё разобраться с Беловой.

Но тут Громов-младший каким-то чудом распознал мой замысел и принялся умолять меня не делать этого с его тайной страстью. Ему повезло. Графиня сама что-то поняла и сидела молча, как воды в рот набрала. Только порой зыркала по сторонам, словно проверяла — достаточно ли сильно кадеты впечатлены её красотой. А те чуть ли не слюни пускали, хотя и хорошо скрывали это.

Хм, они будто никогда не видели таких красоток. А графине явно льстил такой интерес, но она никак не показывала этого. Разве что её щёки слегка покраснели.

Между тем лекция закончилась, и Пётр Ильич сказал, что у нас есть пятнадцать минут, дабы передохнуть, а потом он снова начнёт макать нас в свою любимую дисциплину.

— Я, пожалуй, ноги разомну, — бросил я девицам и покинул аудиторию.

На самом деле это был лишь предлог, что выпустить наружу кофе, выпитый утром в кафе. Я избавился от лишней жидкости, воспользовавшись местным туалетом, который по уровню роскоши не уступал своим коллегам из богатых особняков.

А вернувшись в аудиторию, я увидел весьма занимательную картину. Белова сияла улыбкой и жеманно смеялась над шутками нескольких пижонов, окруживших её возле окна.

Огнева же продолжала восседать на лавке, но и её уже донимали местные ловеласы. Они с улыбками о чём-то расспрашивали её. А та без особого энтузиазма отвечала им.

За всем этим хмуро наблюдали первокурсницы, шушукаясь между собой. Да так, что я сумел поймать обрывки некоторых реплик:

— … Ты погляди, как вырядились, будто на бал собрались, а не на учёбу. Почему им можно надевать платья? Надо обязательно пожаловаться ректору. Пусть они тоже ходят в кителях. А то что это за безобразие?

— Верно помечено. Чем они лучше нас? Ничем.

— А я бы даже сказала, что хуже. Они же провинциалки какие-то, пусть и титулованные.

— А эти, эти сокурсники-то наши налетели на них, как оголодавшие кобели на кости, — презрительно процедила какая-то кудряшка, глядя на парней, рассыпающихся в комплиментах перед Огневой и Беловой.

— Ага, совсем забыли о воспитании. Тоже мне мужчины, аристократы. Только позорят себя, — поддержала её другая девица. — Сейчас в ноги им упадут. Тьфу, тошно смотреть.

— А может, мы назло им познакомимся с Громовым? Он вроде симпатичный. Правда, без титула и из не особо знатного рода, — вставила худая остроносая блондинка и сразу же замолчала, стоило ей заметить, как я с независимым видом прошёл мимо.

Остальные девушки тоже замолчали, но потом снова зашептались, косясь в мою сторону блестящими глазами.

А я направился к своему месту возле окна. Но его уже занимал какой-то широкоплечий хмырь, улыбающийся Огневой. Двое таких же аристократиков примостили свои задницы на лавке с другой стороны от баронессы. А ещё трое стояли у окна. Они первыми заметили меня. Замолчали и натянули на физиономии непроницаемое выражение.

— Позволите, я присяду на своё место? — вежливо проговорил я, обращаясь к хмырю.

Тот высокомерно посмотрел на меня, провёл рукой по рыжим длинным волосам и пренебрежительно проговорил, двигая тонкими губами, поселившимися на костистом лице:

— Посидите на другом месте. Не мешайте мне. Не видите, я разговариваю с дамой? Верх неуважения тревожить аристократа в такой момент. Где ваше воспитание? Впрочем, на первый раз я сделаю вид, что ничего не заметил. Всё-таки вы приехали издалека… очень издалека, так что пока не знаете столичных правил.

Он отвернулся, полностью уверенный, что я подожму хвост и займу лавку по соседству, а может, и вовсе забьюсь в уголок, где прикинусь ссаной ветошью.

Более того, этот хмырь с извиняющейся улыбкой сказал напрягшейся Огневой, словно уже забыл о моём присутствии:

— Так на чём мы остановились, пока нас так грубо не прервали? Ах да, вино. У моего рода есть замечательные виноградники в Краснодарской губернии…

— … Вы, кажется, плохо слышите, — холодно произнёс я, едва сдерживая вспыхнувшее бешенство. — Потрудитесь освободить моё место.

— Кажется, это вы плохо слышите! — сузил глаза парень, недовольно посмотрев на меня. — Найдите себе другое место, пока я изволю разговаривать с девушкой.

После его слов в аудитории воцарилась звенящая тишина, нарушаемая лишь звуками шагов и голосами, доносящимися из коридора.

— Знаете, я сегодня в хорошем настроении, поэтому позволю вам молча покинуть моё место.

— Аха-ха! — картинно захохотал тот, запрокидывая голову. — Неужели вы мне угрожаете? Мне, представителю знатного рода? А кто вы такой, а? Какой-то Громов из Зажопинска, не сумевший даже защитить собственную академию? Что же вы делали, когда её атаковали хаоситы? Драпали со всех ног?

— У Громова множество наград и… — попыталась вставить загоревшаяся гневом баронесса, но замолчала, увидев мой жест, прямо говорящий «не вмешивайся».

— Знаете, как вас там… Впрочем, неважно как вас зовут, — снисходительно проговорил я. — Мы можем долго фехтовать словами. Но что вы скажете на то, чтобы скрестить со мной настоящий клинок? Конечно, я не настаиваю. Вы можете просто освободить моё место, сказав, что вас бесы попутали.

Кадеты-зрители разом напряглись в ожидании ответа Рыжего. Все прекрасно понимали, что если он сейчас уступит, то победителем в этой словесной дуэли можно будет считать меня. Причём победителем не по очкам, а нокаутом. Да и Рыжий это прекрасно понимал, оттого-то весь и загорелся гневом.

Глава 27

Утренний осенний свет продолжал проникать в высокие окна притихшей аудитории. Все смотрели на моего рыжего противника. А тот искренне удивился, выгнув дугой ухоженные брови.

— Вы бросаете мне вызов? Даже не зная, кто я? — обомлел он, словно впервые столкнулся с таким.

— Так мне плевать, кто вы, — усмехнулся я, возвышаясь над ним.

Среди девушек пробежали восхищённые шепотки. Похоже, им понравился мой дерзкий ответ.

А вот парни молчали, но очень внимательно смотрели на меня. Они явно пытались понять, на какое место в стае меня следует поставить. И им наверняка уже понятно, что я не мальчик для битья.

Понял это и Рыжий. По крайней мере он осознал, что вербально, то бишь словесно, меня не прогнуть. А что до моих бойцовских качеств, он, кажется, не был знаком с ними, поскольку никогда не слышал обо мне.

Всё же рыжий смалодушничал и с насмешкой проговорил, кривя холеную физиономию:

— Я не имею права унижаться до дуэли не пойми с кем. А то уже завтра меня будут вызывать даже простолюдины. Ха-ха.

Он натянуто рассмеялся и в поисках поддержки посмотрел на кадетов. Но никто даже улыбкой не поддержал его.

Чем хороши аристократы, так они каждый сам по себе, не сбиваются в стаи, где есть лидер и подхалимы. Этим грешат дворяне попроще. Высшие аристократы предпочитают со стороны наблюдать за проблемами своих собратьев, делая определённые выводы.

— Вы пытаетесь скрыть вашу трусость за высокопарными словами? — презрительно улыбнулся я. — Получается так себе.

— О, я вижу, что вы задумали. Желаете разозлить меня своими гнусными речами, чтобы я всё-таки принял вызов от такого, как вы. У вас ничего не выйдет. Я прекрасно владею собой, как того и требует статус истинного аристократа. И я не унижусь до дуэли со вчерашним простолюдином, — вздёрнул он подбородок и мельком бросил вопросительный взгляд на одного из кадетов, стоящих у окна чуть в стороне от меня.