Жуткая история. Кот - Горькая Ксения

Пантера недоуменно смотрела на него.

– Зачем?

– Чтобы ты тут не одичал, – он усмехнулся, пожав плечами. – Что ты хотел сделать? Помыться?

Хёну прошел к душу, сопровождаемый озадаченным взглядом Кая.

Вода включалась с помощью однорычажного смесителя – очевидно, чтобы он мог использовать душ самостоятельно в трансформе. Логично.

Но раз уж они все равно тут вдвоем:

– Иди сюда, я помогу.

Пантера, немного помедлив, послушно подошла к нему и села в утопленное в полу, вымощенное плиткой подобие квадратной ванны с низкими бортами. Когда Кай не говорил с ним, иллюзия того, что это просто большая опасная кошка, становилась полной. Хёну закатал рукава кофты, включил душ и настроил температуру воды. Не это он представлял, когда думал, что они будут принимать душ вместе…

Он аккуратно направил душ на спину пантеры и мягко провел по шерсти второй рукой, смывая кровь и грязь. Пантера прикрыла глаза.

– Все в порядке? – кошка едва заметно кивнула, и Хёну продолжил.

Мех был короткий и очень приятный на ощупь: гладкий как шелк, если гладить по шерсти, и бархатистый – если против. Как и в прошлый раз, его подбородок и грудь все были залиты черной жидкостью – Хёну усердно оттирал мех и тщательно промывал водой, иногда слегка почесывая кожу. Когда он добрался до шеи и принялся мыть ее, то почувствовал под ладонью мягкую вибрацию, а через некоторое время услышал звук, напоминавший мерное тарахтение двигателя.

– Ты что… мурчишь? – Хёну уставился на него во все глаза, не прекращая почесывать мех на шее. Пантера закрыла глаза от удовольствия и подняла подбородок, подставляясь под ласковые руки и делая вид, что не слышит вопроса. Лицо Хёну озарила счастливая улыбка. Под мерное урчание он вымыл ее голову, стараясь не намочить уши, а потом лапы – пантера сама подавала их по очереди.

Цирковая кошечка.

В конце водных процедур пантера, прижав лейку душа лапами, несколько минут набирала воду в рот и выплевывала – видимо, даже в обращенном состоянии привкус мертвечины был не очень. Можно понять. Хёну взял с вешалки большое черное полотенце и выключил воду, когда она закончила.

– Кажется, ты уже совсем не против того, что я остался, да? – он набросил на пантеру полотенце и теперь промакивал мех на боках и спине. Мышцы перекатывались под черной шкурой, отвечая на каждое его движение.

– Не против.

Он потерся бархатным ушком о его ладонь, снова издавая урчащий звук.

Это было так странно. У Хёну не было никаких сомнений в том, что Кай был человеком, но вот это его поведение и то, как они общались сейчас, ощущалось чем-то настолько правильным и естественным, что это сбивало с толку. Прежде всего дело в его истинно кошачьих повадках: если смотреть правде в глаза, он не был человеком, умеющим превращаться в кота, он был котом, умеющим превращаться в человека. И сейчас это становилось абсолютно очевидно. Он нисколько не стыдился своей звериной сути и поведенческих привычек и вел себя, как привык, за что Хёну был очень ему благодарен.

Промокнув и слегка подсушив его шерсть, Хёну по-турецки устроился на одной из подушек, наблюдая, как кошка вылизывает бока.

– Да дай ты мне помочь, в конце концов, – он похлопал по подушке рядом с собой.

Кай медленно подошел к нему, переваливаясь с лапы на лапу, и прилег рядом, положив тяжелую голову на его бедро. Хёну поднял обеими руками его переднюю лапу и принялся залечивать небольшие порезы возле стопы. Подушечки на лапе были мягкими и горячими, а когда он чуть надавливал на них, показывались впечатляющих размеров черные когти – они, казалось, были размером с пальцы Хёну. Не хотел бы он быть противником Кая в бою.

Он передавал энергию понемногу, наблюдая, как постепенно затягиваются порезы и царапины, а полоски кожи скрываются под черным мехом. Когда он начал легкими прикосновениями залечивать раны на боках и спине, пантера снова прикрыла глаза и, казалось, уснула. Только кончик длинного хвоста немного подрагивал. Хотя раны и были несерьезными, видеть его черный мех, рассеченный узкими порезами, все равно было жутко неприятно.

Его шерсть была невероятно приятной на ощупь. И очень теплой. Интересно, будет ли Кай против, если он обнимет его и полежит с ним рядом?

Закончив лечить раны, Хёну осторожно прилег на его спину, запустив пальцы в мех. Из-за высокой температуры тела он уже почти полностью высох. Дыхание Кая было глубоким и размеренным, должно быть, он спал. Несколько минут они лежали так, окутанные уютным теплом. Но стоило Хёну только закрыть глаза, как пантера повернула голову и лизнула его по предплечью широким шершавым языком. Он аж подскочил от неожиданности. По позвоночнику пробежали мурашки от щекочуще-приятного прикосновения кошачьего языка.

Он недоуменно уставился в лукавые глаза напротив:

– Ты… чего… – он прикрыл руку, как будто опасаясь, что тот сделает это снова.

Но вместо этого кот коротко лизнул его в щеку.

– Кай! – Хёну безуспешно попытался отклониться, но только завалился назад, на подушки.

Пантера обернулась, глядя на него и склонив голову набок.

– За сегодня. Спасибо.

Она немного подумала и устроилась рядом, аккуратно положив голову Хёну на грудь.

– За все.

Руки Хёну сами собой легли на его шею и широкий лоб, от чего тот инстинктивно прижал уши.

– Осторожней. У тебя. Жизнь одна.

Ее мягкий рык походил на усталый выдох.

– У меня…

– Я знаю, что у тебя две. Так что не делай вид, что ты бессмертный, – я не поверю, – Хёну провел пальцами по его бровям, и он прикрыл большие кофейные глаза.

Он даже не стал спрашивать, кто рассказал это Хёну, видимо, сразу понял, что это Риен.

– Вдвое больше, чем у тебя.

Он подставлял шею под его ласковые пальцы, повернув голову.

Значит, так и есть. Хёну втайне надеялся, что Риен сказал ему неправду, но, если подумать, какой смысл ему было врать об этом? Что ж, «две жизни» уже не звучит как серьезная защита от всего того дерьма, которое тут происходит. Он уже трижды был одной ногой в могиле, один раз непосредственно из-за Хёну. Смерть как будто идет за ними по пятам.

– Знаю. Но так уж выходит, что за твою жизнь я готов заплатить очень высокую цену, – он грустно улыбнулся, вспоминая испуганную девушку на трассе. Была ли ее душа действительно мертва? Чувствовала ли она что-нибудь? Он уже никогда не узнает, но будет жить, помня о том, что сделал.

– Не надо.

Их глаза снова встретились.

– Я на самом деле ничего не могу с этим поделать, – Хёну крепко обнял его руками. – Прости.

Пантера подняла голову чуть выше, утыкаясь мокрым носом в его подбородок и перекидывая через него лапу, заключила в кошачьей версии объятия. Он прижался к ней в поисках утешения. Так, окруженный теплом, слушая, как в груди пантеры опять постепенно набирает громкость довольное урчание, он и уснул.

Проснулся Хёну от того, что было очень жарко. Спина вспотела.

Причем спиной он чувствовал горячую кожу, а не мех. Он опустил взгляд: тонкая кофта была задрана до шеи, а поперек груди его обнимала рука Кая, тесно прижимая к нему. Обернувшись, он чуть не задохнулся от нежности – Кай спал, уткнувшись носом и губами ему в плечо. Потом его взгляд скользнул ниже – по боку к тазовой кости и еще ниже, к обнаженному бедру и ногам. Конечно же, после обращения он был полностью голый. Нет, серьезно, а чего он ожидал?

Пока Хёну делал глубокие вдохи, чтобы поумерить свое смущение, он нашел взглядом второе полотенце на вешалке возле душа. Нужно было как-то вылезти из-под обнимающей его руки, не разбудив, взять полотенце и укрыть Кая. Хёну мягко положил свою ладонь на его руку, чтобы убрать ее, и в этот самый момент в комнату вошел Тэхо.

Да серьезно… Каждый гребаный раз?.. Покраснеть еще сильнее он уже не мог, так что просто уставился на него, скрестившего руки на груди. Тот, прочистив горло, негромко произнес: