Больше, чем страсть - Алюшина Татьяна Александровна

Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60

Долго бежал. Разгорячился, перешел на быстрый шаг. За ночь Казарин преодолел приличное расстояние, не уставая поражаться тому, как хорошо стал видеть в темноте, миновал пост на дороге, добрался до развалин церкви, представлявших собой большие истертые временем валуны фундамента, и углубился в лес. В один момент он вдруг понял, что не может больше идти – ноги перестали слушаться, и все. Даниил опустился на землю у какого-то дерева, привалился к нему спиной, вытянул гудевшие ноги, решив передохнуть, а потом искать место поукромней. Он достал из мешка кусок свежей лепешки, абрикосы и сыр, которыми снабдил его гостеприимный хозяин, стараясь не спешить и не заглатывать кусками от подсасывающего в животе голода, поел. Закрыл глаза, откинул голову на ствол дерева и разрешил себе немного расслабиться.

Она наклонилась к нему, заглянула сочувственно в глаза и вдруг нахмурилась, отвернулась, посмотрела куда-то в сторону, снова посмотрела на него своими янтарными глазами и строго приказала:

– Проснись! – И повторила еще требовательней и громче. – Проснись!!!

– А-а-м-м-м! – очнулся Казарин.

Он заснул! Он заснул в одну секунду, не понимая и не осознавая этого – отключился, и расслабленное тело упало на бок. Сколько он проспал? Сколько времени?

И тут Казарин различил вдалеке голоса!

В горах звуки разносятся очень четко и на большие расстояния, и определить, где сейчас люди, он бы не смог. Но то, что это по его душу, а не по грибы кто-то наладился, было понятно как ясный день.

И вдруг Казарин услышал два голоса совсем, казалось бы, рядом!

Даниил вскочил, быстро оглядел место, где лежал, самым тщательным образом проверив, не осталось ли каких следов – расшебуршил руками примятую жухлую траву и листья, сделал пару шагов назад, посмотрел с пристрастием – нет, ничего не указывает на то, что кто-то тут сидел.

Ходу! Ходу!

Осторожно, но быстро двигаясь между деревьев, помня наставления старика, он внимательно смотрел по сторонам и только поэтому смог заметить что-то вроде небольшой воронки, засыпанной прелыми листьями, образовавшейся между каменным валуном, двумя деревцами и низким разросшимся кустом. Раздумывать особо было некогда – голоса приближались – видимо, лес прочесывали цепью по два человека, хорошо хоть без собак. Даниил нырнул в углубление и принялся закапываться с головой листьями. Оставил лишь небольшую щелку у глаз, чтобы следить за обстановкой.

Они появились именно у того дерева, возле которого Казарин заснул – чеченец и русский мужик в милицейской форме. Оба с автоматами, шли грамотно – ступая осторожно на всю ступню сразу, осматриваясь острым взглядом вокруг, и говорили приглушенными голосами. Как он смог их услышать?!

Казарина пробило холодным потом, когда он понял, насколько близко они, оказывается, находились, пока он спал. И как он вообще успел спрятаться, закопаться в этом углублении – непонятно! Фантастика какая-то!

И тут ему сделалось еще фиговее, когда догнала мысль, что такие волчары, как эти двое, эту его лежку должны проверить в первую очередь – уж больно удобное место, прямо просится для того, чтобы спрятаться.

– Ты сам видел? – спросил русский, похоже, что не первый раз, судя по тому, как скривился чеченец.

– Я тебе говорю, да! – возмутился абрек новоявленный. – Сам в яму лазил: ступени в стене!

– Во мужик вас сделал! – хохотнул милиционер. – Поймаем, порасспрашиваю, как он до такого додумался.

– Ты поймай сначала, а то он и тебя сделает вместе со всей вашей бригадой, – зло посоветовал второй.

– А с чего бы, – довольно возразил мент. – Про наши дела здешние он не в курсе и про нас ни сном ни духом, а вас всех в лицо видел.

– Ты не болтай, – зло цикнул на него соратник. – Смотри лучше!

Но они его не заметили!

И эти двое прошли в метрах трех от него, переставшего дышать и даже думать громко!

Казарин пролежал в этой лежке несколько часов. Выбрался, когда уже солнце начало клониться к закату. Размялся, выпил воды из фляги дяди Мурата и двинулся вперед.

Шел он практически два дня. Поднялся повыше в горы, но так, чтобы не терять из виду дорогу как ориентир. Несколько раз замечал ищущих его людей, машины, гоняющие по дороге туда и обратно, – и ментовские газики, и гражданские джипы – движуха шуршала вовсю! Его искали, и искали всерьез. Но больше в такой смертельно опасной близости к преследователям Казарин не оказывался.

К городу вышел совершенно обессиленный, последний отрезок пути проделав без остановок – боялся сесть и снова вырубиться, как в прошлый раз. Долго лежал у дорожной насыпи и присматривался к контрольному пункту, соображал, откуда и как лучше выйти, чтобы оказаться сразу у поста военных, а не милиции, и даже смог рассмотреть командира, пару раз за это время выходившего из каптерки.

Мужик оказался грамотный. С простым русским именем – капитан Алексей Иванов.

– Я заложник! – сразу же поднял руки вверх Казарин, как только получил команду «стоять» от солдатика и увидел направленный на него автомат. – Сбежал из плена! Даниил Казарин из Москвы!

Капитан Иванов проверил его предполагаемую пока личность за пару минут – созвонившись со штабом в Грозном.

– Пусть остановят передачу денег, – подсказал ему Казарин, когда тот, слушая, что ему говорят по телефону, кивнул, мол, все в порядке: числишься в розыске.

Признать московского богатенького тусовочного хлыща в заматеревшем мужике с ранами на лице, заросшего бородой и одетого в простую помятую, грязную одежду, рискнул бы не каждый. Леша Иванов рискнул – признал сразу. Видимо, и не такого насмотрелся за время своей непростой службы в Чечне.

Тут же закрутилась особая операция. Опера из Грозного связались с Москвой и что-то там заварилось – передача денег, слежка, вели курьера, отслеживали звонки, черт знает что еще делали – обычная оперативная работа фээсбэшников.

Но Казарину было откровенно по фиг – намывшись, напарившись в настоящей бане, что соорудили для себя солдатики, переодевшись в чистое, что не пожалели для него вояки из обмундирования, налопавшись наваристого борща из походной кухни, он спал на казарменной койке, и в этот момент глубоко ему было наплевать на все деньги и злодеев.

Он спал. Первый раз за тридцать шесть суток Даниил спал беспробудным исцеляющим сном без сновидений.

А дальше провели операцию по поимке банды, в которую входил тот самый Мустафа из аула, не уважавший обычаи гор, накрыли и арестовали всех ментов и военных, что сотрудничали с ними, и те практически сразу начали давать показания, что помогло раскрыть и обезвредить в дальнейшем все бандформирование.

Даниила привезли в аул для опознания и проведения следственных мероприятий. И все опера и военные, что были с ним, без исключения, спускались в яму, чтобы собственными глазами убедиться в наличии ступенек, вырытых в стене, да еще разок его «на бис» попросили повторить этот трюк якобы для протокола.

С ними приехал фотограф, и, отведя его в сторонку, Казарин попросил мужика сделать лично для него несколько снимков Мурата Арслановича.

Они встретились как старые друзья после войны – обнялись и долго не отпускали друг друга. Даниил, заняв у мужиков денег, накупил всяких подарков семье дяди Мурата – спросил совета у знающих людей, какие вещи и угощения будут самыми актуальными для далекого горного аула. Они посидели у дяди Мурата в саду под старым абрикосовым деревом, пили чай, смотрели на горы и молчали.

Большая фотография, вставленная в рамку, на которой замер на фоне гор и лазоревого неба гордый человек с прямой спиной и поразительным мудрым и печальным взглядом, положив одну свою натруженную руку на плечо самой младшей своей внучки, висит теперь у Казарина дома на самом почетном месте.

В Москве, в аэропорту, его встречали Ритуля с Костей и… и родители с бабушкой и дедом Архаровыми. Он не ожидал! Честно, не ожидал почему-то родителей и старших Архаровых.

Ритуля кинулась Даниилу на грудь, он ее подхватил, прижал, оторвав от пола. Она плакала, что-то говорила громко, беспорядочно, а он смотрел поверх ее головы и видел, как мама, прижав ладони к губам, качает головой и плачет беззвучно и крупные слезы текут по ее пальцам, а она, не замечая их, все смотрит и смотрит на сына с такой мукой в глазах, с таким страданием…

Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60