Защитник Отечества - Корчевский Юрий Григорьевич

Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60

– Вернулся, я так и знала, что вернешься, сердце чуяло. Как Курбский со своим отродьем в Литву съехал, так и сердечко ёкнуло – Юра скоро вернётся.

– В дом-то пригласите, али на улице разговаривать будем?

Обе женщины висели на мне, так что шёл с трудом. Соскучились, да и время для них было тяжёлое: без хозяина работники разбежались, производство хлебного вина остановилось, денежный ручеёк иссяк. Фактически всё придётся налаживать заново. Одно хорошо – дом уцелел, это главное. Не разграбили, не сгорел, не отписали в государеву казну. Что дом цел – большая заслуга Варвары, не зря я её в своё время выручил, домой привёл. Воздались заботы.

Я не замедлил отблагодарить своих женщин – достал из узла каждой по красивому новгородскому платку. Бросив меня, обе стали примерять наряды, крутиться у зеркала.

– Кормить хозяина будете?

Обе заполошно заметались по кухне; все втроём сели за стол в трапезной. Скромный был стол, чувствовалась нехватка денег.

После обеда я достал калиту, отсчитал Варе серебра – сходить на торг, прикупить мяса да зелени. Сам же с Дарьей поднялся наверх, в спальню. Едва прикрыв дверь, как по команде стали раздеваться и бросились в постель. За полгода, что я провёл в Новгороде, женщин у меня не было, очень уж я соскучился по Дарье, ласкал и не мог насладиться и насытиться. Спохватились только, когда внизу, в кухне загремела посудой вернувшаяся с торга Варвара.

Мы оделись, уселись за стол. Даша рассказала, как она жила. Хоронясь у родственников, изредка навещала свой дом, поддерживала Варю; деньги таяли, новостей от меня – никаких. Только когда прошёл слух об измене Курбского и отъезде его в Литву, отважилась вернуться в свой дом.

– А ты как, любый мой?

– Да почти так же, в охране у купца Авдея в Новгороде служил. Служба скучная, непыльная, ждал-дожидался, когда в Москву, к тебе вернусь.

– Ой, Юра, а ведь к тебе от Адашева на днях приходили – совсем запамятовала. Спрашивали тебя, я сказала – не знаю, исчез куда-то. Правильно сказала?

– Правильно. Ну их всех, царедворцы до добра не доведут. Им служишь верой и правдой, а они продадут, когда им будет выгодно. Больше я во дворец не ходок.

– Жить-то на что будем?

– Немного деньжат привёз, заработал; на первое время хватит, а там придумаю что-нибудь. Не тревожься – теперь я дома, с голоду не помрёте. Мужик я или нет?

Дарья обняла меня и расплакалась. Я гладил её по голове, бормотал успокоительные слова. Пусть выплачется, глядишь – на душе легче станет.

Утром спал долго, проснувшись от вкусных запахов из кухни. Пахло пирогами, по-моему – с рыбой. Умывшись и одевшись в домашнюю рубашку, вышел. На кухне довольные, раскрасневшиеся женщины хлопотали у печи.

– Ой, хозяин проснулся, сейчас снедать будем.

На столе лежала горка ватрушек, привлекали взгляд расстегаи, в печи что-то булькало, по-моему – мясное.

Поели неплохо, в дороге ведь домашнего нет – сухари, вяленое мясо, да вечером, когда судёнышко у берега – костерок с неизменной кашей. Не то, что дома.

Но пора и делами заниматься. Я переоделся, опоясался саблей и направился к Сергею, единственному оставшемуся в живых из моей команды после Полоцка.

– Ба, атаман! Какими судьбами? Давно тебя не видел, думал – забыл.

– Нет, Сергей, не забыл. Если помнишь наши приключения с князем Курбским, то должен знать, что я вынужден был убраться из Москвы. В Новгороде отсиживался, только вчера вернулся – и сразу к тебе.

– А что, дело есть?

– Есть небольшое, тайное.

– Никак опять с Адашевым связался?

– Упаси, Господь, сыт боярскими забавами. У тебя лошади целы ли?

– А как же, в порядке держу, да только застоялись.

– Ну вот, давай-ка завтра разомнём их.

– Далеко ли?

Я уклонился от ответа.

– Лопату к седлу приторочь, только в глаза чтоб не бросалась, в холстину заверни.

– Будет исполнено, атаман. Скучно без тебя было. Да, знаешь новую напасть царь Иван Васильевич учинил – опричников набрал, бояр да дворян грабят, живота лишают, даже детей не щадят. Как думаешь – всерьёз?

– Да, Сергей, всерьёз и надолго. Если есть возможность – уехать бы куда, на два-три годика.

Сергей сокрушенно покачал головой: – А семья? Дом куда девать?

Я пожал плечами. С тем и расстались.

Поездка вышла удачной. Мы вместе доехали почти до места, где я спрятал клад. Правда, не до самого конца, последнюю версту я проехал один. Быстро нашёл место, раскопал, пощупал мешочки – монеты в этом. Развязал – золото, сгодится. Второй мешочек – серебряные деньги, в основном – псковской чеканки. Тоже пригодятся. Остальное даже не смотрел – надо торопиться до вечера вернуться, да и ни к чему иметь при себе большие ценности.

Спокойно вернулись в Москву, я щедро отсыпал серебра Сергею – всё-таки он сохранил лошадей – а их кормить полгода надо было, опять же – семья.

Вернулся домой пешком, лишь кафтан подозрительно оттопыривался. Оба мешочка спрятал под стреху в баню, ни к чему девчонкам о них знать, соблазн велик будет, слаба женщина.

Дома плотно поужинал, с вином. Дарья после любовных утех быстро уснула, а я лежал и думал – что делать дальше. Мне-то было известно по книгам, фильмам о тёмных временах опричнины. Много голов попало на плаху, даже весьма полезных для Руси. Кто о моей голове плакать будет, кроме моих девчонок? Не стоит затевать дело в Москве, надо продавать дом и сваливать, в тот же Новгород. Знакомых полно, Авдей на первых порах поможет. Опричнина и там оставит свой кровавый след, но не так, как в Москве. Здесь, под оком Ивана, отца родного для опричнины, эти ублюдки творили, выражаясь по-современному, полный беспредел. Никаких законов, судов, Правды, – только алчность, кровожадность, жестокость тупых бультерьеров, исполняющих хозяйскую команду – фас!

Чем больше я размышлял, тем сильнее крепла уверенность – надо из Москвы убираться. Не торопясь, не бросая за бесценок – дома пока в цене. Продать, взять только самое необходимое. Нанять небольшое судно – и в Новгород. Не нравится Новгород – есть Псков, Рязань, Тула и куча других городов. Новгород Ивану всё-таки не нравился своей свободолюбивостью и зажиточностью, самостоятельностью. Поэтому самодержец постоянно гнобил вольный город.

Я перебирал в памяти города, вспоминал историю – вот ведь дурак, плохо я её учил в школе – прикидывал, где наши катаклизмы произойдут, и всё-таки решил остановить свой выбор на Новгороде.

За тяжкими раздумьями пролетела бессонная ночь, за слюдяными оконцами забрезжило утро. Поднялся я с кровати разбитым, как с похмелья.

После завтрака, глядя на моё хмурое лицо, Дарья встревожилась: – Случилось чего?

– Пока не случилось, но надо готовиться к переезду.

– Куда, зачем?

– Дом продавай; не торопись, найди покупателя посолидней – кто цену даст, отбери ценные вещи. Как продадим – всё, вместе с Варварой в Новгород будем перебираться.

Видя, что Дарья колеблется, я приврал:

– Ночью видение мне было, пожар страшный в городе случится зимой, почти всё сгорит. Если языком своим не растреплешься о сём, то дом выгодно продать можно. В Новгороде знакомые есть, да и деньжат немного припас – дом купим, дело заведём, лучше прежнего жить станем.

Дарья немного успокоилась.

– Всё же страшновато без дома остаться, в чужой город уезжать.

Я обнял Дарью; конечно – с бухты-барахты, неожиданно, в другой город, не на время, может быть – навсегда. Любому будет не по себе, слишком резко нарушается привычный уклад.

– Покупателя я быстро найду, ходил тут недавно купец один, спрашивал – дом-то, считай, полгода нежилой стоял. Лавку я его на торгу знаю. Схожу сегодня, поговорю.

– И правильно, пока тепло – на корабле отплывём, и вещей взять больше можно.

Дарья сходила на торг, и этим же вечером пришёл купец. Ба, армянин. Он мог бы назвать любое имя, но нос и акцент выдавали его с головой. Облазив весь дом, от крыши до подвала, остался доволен; долго торговался, но в цене сошлись и ударили по рукам. В залог купец дал задаток, а я поставил условие – мы освободим дом через неделю. Надо же и вещи собрать, куда спешить? Немудрёная мебель оставалась в доме, надо было только собрать мягкую рухлядь.

Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60