"Тонкая линия. Осколки судеб". - Архипова Анна Александровна

Акутагава, появившись из лимузина, неспешно продвигался по ковровой дорожке, здороваясь с выстроившимися в ряд чиновниками. Самые высокопоставленные государственные деятели стояли у подъездной дорожки и им выпала честь первыми склониться в поклоне перед премьер-министром; чиновники рангом ниже находились поодаль, ну а научная группа Силкэн Андерсен оказалась затертой в самом конце, под трибуной. Силкэн не слишком-то жаловала подобные светские сборища, и рада была бы пропустить это официальное мероприятие, однако по регламенту они должны были находиться подле Акутагавы, когда он будет произносить речь. Так что, деваться некуда – придется стоять с постными физиономиями и терпеть.

Премьер-министр уважительно кивал в ответ на почтительные поклоны мужчин и отвешивал легкий поклон женщинам, как того требовал официальные этикет. Никаких рукопожатий – японские правила приличия не приветствовали физическое выражение приветствия. Так как Силкэн и ее группа были иностранцами, распорядитель мероприятия – пожилой, но весьма подвижный японец с уставшим взглядом - объяснил им особенности местного бонтона: если Коеси не удостоит их вниманием, кланяться они не должны, если же он задержится подле них, им следует обменяться с ним рукопожатием.

Поравнявшись с научной группой, Акутагава замедлился и послал Силкэн вежливую улыбку. Он протянул ей руку, в которую та поспешила вложить ладонь, и аккуратно сжал ее.

- Приятно лично познакомиться с вами, госпожа Андерсен, - проговорил он.

- Это большая честь для меня, господин Коеси, - улыбнулась женщина в ответ. – То есть, это большая честь для нас всех!

Асбаб даже удивленно покосился на нее: Силкэн говорила почти подобострастно!

- Мой коллега и муж… - Силкэн собралась представить своего супруга, но этого не потребовалось:

- Асбаб Сокхоф. Мы знакомы, - проговорил Акутагава, пожимая мулату руку.

Мулат, пожимая ему руку, не мог скрыть своего удовольствия от того, что тот помнит его. А ведь, казалось бы, они только мельком познакомились друг с другом в прошлый раз и шансов, что Акутагава вспомнит его спустя столько времени, было немного! Прочим членам команды Силкэн – петрологу Дональду Краппу, вулканологу Тоби Габину и химиком Мелиссе Хамфри – Акутагава просто кивнул с вежливой улыбкой.

Закончив с приветствиями, премьер-министр, поднялся на трибуну.

Трибуну возвели на смотровой площадке, расположенной у здания канатной дороги, являющейся частью туристического комплекса возле вулкана Асо. Власти префектуры сочли это место наиболее удобным для мероприятия: отсюда можно было увидеть кальдеру и, в то же время, вулкан оставался на безопасном расстоянии. К смотровой площадке вела асфальтированная дорога, что позволяло добраться до смотровой площадки быстро и с комфортом. На время приезда Коеси власти удалили всех посторонних со смотровой площадки, канатной дороги и прилегающих окрестностей – находиться тут имели право только аккредитованные журналисты, чиновники и сотрудники научной группы. Когда Акутагава занял место перед микрофонами, то представители прессы с готовностью навели на него объективы фото и видеокамер.

- Для меня большая честь посетить префектуру Кумамото, - начал свою речь премьер-министр. – Увидев воочию здешние места, я в очередной раз убедился в непревзойденной красоте Японии. Конечно, меня огорчает тот факт, что посетить окрестности национального достояния нашей страны – кальдеры Асо – мне пришлось по столь печальному поводу, как слухи о возможной геологической катастрофы. Надеюсь, что в будущем я приеду в Кумамото не как официальное лицо, а как обычный турист, преклоняющийся перед красотами своей Родины…

Акутагава говорил без какой-либо бумаги или суфлера, что невольно подкупало слушателей. Казалось, он говорит от чистого сердца, и его действительно переполняют симпатии к этому месту и людям, здесь проживающим. На его лице время от времени появлялась мягкая полуулыбка, придавая его официальному облику естественности.

«Слишком красив для своей должности, - подумала Силкэн, рассматривая японского лидера. – Политики не имеют права быть такими красавчиками! Это, в конце концов, не честно, ведь красивым людям охотнее веришь на слово!»

Акутагава продолжил речь, перейдя от высокопарных слов о национальных красотах к главной причине своего приезда. Обстоятельно и подробно он объяснил, какую работу проделала приглашенная им в Японию научная группа Силкэн Андерсен, затем озвучил результаты исследований и выводы, к которым пришли ученые. Их прогноз был однозначен: под кальдерой Асо не происходит никаких опасных процессов, которые могли бы привести к формированию супервулкана по типу Йеллоустоункого супервулкана.

- Я прибыл сюда, чтобы личным примером показать свое доверие к прогнозам ученых. Я абсолютно уверен в том, что эти прогнозы точны и никакие катаклизмы не угрожают ни жителям префектуры Кумамото, ни жителям Японии в целом! Все слухи о супервулкане и грядущем катаклизме, которые муссировались в средствах массовой информации, это не более чем вымысел. Я обращаюсь к нации с просьбой довериться мне, как главе японского правительства: вам ничего не угрожает!

Затем Акутагава прибавил еще несколько теплых фраз, обращенных к японскому народу, и на том его выступление на трибуне закончилось. Однако само мероприятие еще не подошло к концу: впереди был светский раут в роскошном гостиничном комплексе «Вилла Парк Отель». Коеси покинул окрестности Асо первым, и пока он не добрался благополучно до гостиницы, его служба безопасности и полиция не выпускали со смотровой площадки ни ученых, ни журналистов, ни чиновников.

- А Коеси умеет красиво говорить, - задумчиво сказала Силкэн, когда они с группой ехали прочь от вулкана.

- Он не только говорит, но и действует. За это его народ и любит, - заметил Асбаб. – Помнится, мы с Мацу полетели на один японский остров с непроизносимым названием…

И мулат пересказывать историю про Киецугуру, где они с Юки и Коннором оказались застигнуты землетрясением и цунами. Дойдя до момента, когда Акутагава лично прилетел на остров и пообещал упрямым рыбакам свое заступничество, Асбаб осекся, его пронзила догадка – только теперь до него дошла подоплека тех событий! Юки, рассказывая о своих отношениях с Акутагавой, не затронул этой истории, посчитав ее, как видно, незначительной. А ведь, суть той истории заключалась в том, что Коеси прилетел на остров не из-за благородного беспокойства за судьбы тамошних жителей, а ради Юки.

- О чем задумался? – поинтересовалась Силкэн, когда он умолк.

- Почувствовал себя зрителем, который все время смотрел на спектакль и верил, что все, что я вижу, правда, - криво улыбнулся ее муж.

Он сказал это без досады, просто констатировал факт.

- А чего ты ожидал? Мы люди маленькие, нам не дано знать, что происходит за кулисами театра, - слабо улыбнулась Силкэн.

Да, она относилась ко всей этой истории с Юки-Мацу по-философски.

Со вздохом, Асбаб вынужден был с ней согласиться. Что он знал – ну о том же Конноре Ваалгоре? Да, они дружили с раннего детства, ведь семья Асбаба работала на семью Ваалгоров. Но дружба между ними отнюдь не была близкой: они не приглашали друг друга на семейные праздники, не обменивались поздравлениями на памятные даты – их отношения скорее походили на приятельские, чем на настоящую дружбу. И Асбаб, само собой, понятия не имел, как живет Коннор Ваалгор; он знал лишь, что Ваалгор очень богат и очень могущественен, и, посему, существует в другом мире и по другим законам. Но Асбаб никогда не хотел заглянуть за ширму, отделяющую его собственный мир от мира могущественных толстосумов – может от своего природного легкомыслия, или же из-за подсознательного страха. Страха увидеть то, что его шокирует или даже пошатнет его веру в то, что добро всегда побеждает зло.

«Именно поэтому я тогда отказался от предложения Коннора работать в «Совете по Международным Отношениям»! Я не желал соприкасаться с ЕГО миром, не желал даже глазком туда заглянуть! У меня мороз по коже шел от одной мысли о том, что обязан буду приводить его решения в жизнь… – признался сам себе мулат. – И, как показывает история Юки, я правильно делал, что старался держаться подальше от этого волчьего мира! Каково же Юки было жить в том мире, если у меня просто от мысли о том, что творили Коеси и Ваалгор, волосы дыбом встают? Как он там умом не повредился? Какой отпечаток на него наложила подобная судьба?..»