Император Пограничья 5 (СИ) - Астахов Евгений Евгеньевич

Позвольте пригласить Вас на званый ужин в моём поместье «Дубравное» в эту субботу. Планируется небольшой приём в узком кругу друзей и соратников. Моя дочь Виктория, только окончившая Смоленскую академию с отличием по направлению боевой магии, проявила интерес к Вашим новаторским методам укрепления пограничных территорий. Девочка пошла в меня — прямолинейна и дисциплинирована, что редкость для современных барышень.

С надеждой на положительный ответ и перспективное знакомство, Граф Горчаков Константин Ольгердович, полковник в отставке'.

«Боярышня Маргарита Скачкова приглашает уважаемого боярина Платонова на праздник весны в имении её отца. Несмотря на юный возраст, восемнадцать лет, я славлюсь рукоделием и кулинарным мастерством, отличаюсь скромностью и хозяйственностью. Приданое составляет текстильную мануфактуру и мельницу на реке Сход…»

— Безумие какое-то, — Полина швырнула очередной конверт в растущую стопку отвергнутых приглашений. Её щёки пылали, а губы сжались в тонкую линию. — Эти бесстыжие хищницы набросились на Прохора, словно свора голодных волчиц, стоило его имени замелькать в светских хрониках!

Хотя гидромантка пыталась убедить себя, что её раздражение вызвано исключительно вульгарностью этих писем, она не могла отрицать укол ревности.

После недавнего разговора с Прохором, когда он мягко отверг её чувства, аристократка испытывала смешанные эмоции — обиду, смущение и какую-то странную освобождённость. Но это не означало, что ей было приятно читать все эти прозрачные намёки на брак.

— В любом случае, он вряд ли заинтересуется подобными предложениями, — пробурчала она, вскрывая следующий конверт.

«Семейство купца Виноградова устраивает ярмарку в своём имении и было бы счастливо, если бы боярин Прохор Игнатьевич почтил мероприятие своим присутствием. Дочь купца, Варвара, недавно окончившая гимназию, будет лично сопровождать гостя…»

Полина с отвращением бросила и это приглашение. Её возмущало, что женщины (или их родители) оценивают себя как товар на ярмарке, перечисляя свои достоинства и богатства, словно продавая породистых лошадей или гончих. Неужели они думают, что человека вроде Прохора можно привлечь таким примитивным способом?

В самом низу стопки гидромантка обнаружила конверт с княжеской печатью. В отличие от прочих, он не был надушен и выглядел строго официальным. Внутри лежал лист плотной бумаги высшего качества с золотым тиснением:

«Его Светлость князь Матвей Филатович Оболенский и княгиня Ольга Дмитриевна имеют честь пригласить боярина Прохора Игнатьевича Платонова на торжественный городской бал по случаю двухсотлетия подписания торгового договора между Сергиевым-Посадом и Владимиром. Мероприятие состоится в главном зале Княжеского дворца в следующую субботу. Начало в восемь часов вечера…»

— Княжеский бал, — Полина задумчиво покрутила приглашение в руках. — Интересно, мне тоже прислали такое? Или считают, что мы придём вместе?

Она отложила княжеское приглашение отдельно от остальных. В отличие от прочих, этот бал представлял собой значимое светское событие и мог быть полезен для укрепления положения Угрюма. К тому же, присутствие на таком мероприятии позволило бы оценить настроения знати по отношению к Прохору после недавних скандальных публикаций.

Закончив сортировку писем, Полина откинулась на спинку стула, рассеянно глядя перед собой. Все эти брачные приглашения, хоть и раздражали её, но также заставляли задуматься о собственных чувствах и перспективах. Может, стоит ещё раз поговорить с Прохором начистоту, попытаться убедить его дать им шанс? Или хотя бы открыто заявить свои права на светском балу, чтобы отвадить назойливых невест? Девушка тряхнула головой, отгоняя сомнения. Сейчас главное — дождаться его возвращения. А разобраться с этими навязчивыми вдовушками и купеческими дочками они ещё успеют.

Я повернул «Муромец» в сторону дворца, оставив позади пыльные улицы города. Приглашение князя не стало для меня неожиданностью, несколько удивила лишь настолько быстрая реакция Оболенского. После сегодняшних событий было бы странно, если бы правитель Сергиева Посада не пожелал поговорить. Вопрос лишь в том, каким будет этот разговор. Меня позвали, чтобы арестовать или допросить?..

Стоило ли вообще совать голову в ловушку или стоило как можно быстрее покинуть город? И что потом? Бегство — признак вины. После него не удастся сохранить ни представительство в городе, ни нормальную торговлю.

В сложной политической ситуации я считал Оболенского единственным союзником, но до конца его реакции предугадать не мог.

Расписной княжеский дворец вырастал впереди, сверкая позолотой куполов и благородной сдержанностью серого камня. Хорошо укомплектованный охранный пост у центральных ворот внимательно осмотрел мою машину, но, видимо, я значился в списке гостей, потому что меня пропустили на внутреннюю территорию, попросив моих спутников подождать снаружи.

Трофимов ждал меня на ступенях. Его обычно расслабленное лицо сейчас выглядело сосредоточенным, что лишь подтверждало серьёзность ситуации.

— Боярин Платонов, — он склонил голову в приветствии. — Его Светлость ожидает вас.

— Надеюсь, я не заставил князя ждать слишком долго, — ответил я, поднимаясь по мраморным ступеням.

— Нет, вы весьма оперативны, — Трофимов повёл меня через анфиладу роскошных залов. — Хотя учитывая ваш весьма… насыщенный день, это вдвойне впечатляет.

В его осторожных словах сквозил намёк, но я лишь кивнул, не поддерживая тему. Мы прошли мимо картин с изображениями древних битв, миновали несколько постов охраны и остановились перед массивной двойной дверью из тёмного дерева.

— Его Светлость примет вас немедленно, — Трофимов коротко постучал и, получив ответ, распахнул двери.

Князь Оболенский сидел за широким столом из ясеня, заваленным документами. Когда я вошёл, он поднял голову и указал на кресло напротив.

— Прохор Игнатьевич, благодарю, что так быстро откликнулись на моё приглашение, — его голос звучал мягко, но внимательный взгляд впился в моё лицо с неожиданной цепкостью.

— Ваша Светлость, для меня честь быть приглашённым, — я опустился в предложенное кресло.

Трофимов бесшумно удалился, закрыв за собой двери. Мы остались наедине.

Князь откинулся на спинку своего кресла и сложил пальцы домиком.

— Прохор Игнатьевич, до меня дошли весьма тревожные вести. Буквально несколько часов назад произошёл… инцидент в одной из загородных усадеб. Лечебное учреждение Фонда Добродетели подверглось, как мне доложили, вооружённому нападению. Не доводилось ли вам слышать что-нибудь об этом?

Я встретил его взгляд с невозмутимостью:

— Ваша Светлость, слухи в вашем княжестве распространяются быстрее лесного пожара. Я что-то слышал о неприятностях в одном из… благотворительных заведений, но, думается мне, там возникла куда более запутанная ситуация, чем может показаться на первый взгляд.

— Вот как, — князь слегка наклонил голову. — Если бы я знал, кто стоит за этим происшествием, я бы посоветовал этому человеку быть крайне осторожным. Подобные действия могут нарушить хрупкое равновесие, поддерживаемое в княжестве.

Я понял намёк и слегка кивнул:

— Полагаю, человек, способный организовать подобное, достаточно предусмотрителен, чтобы не оставлять следов. Наверняка у него были веские причины, раз он пошёл на такой риск.

— Вы так думаете? — князь поднял бровь. — И какие же причины могли бы оправдать нападение на благотворительное заведение, где несчастным должникам предоставляют кров и возможность отработать свои долги?

— Возможно, там происходило нечто, выходящее за рамки обычной благотворительности, — осторожно ответил я. — Например, если бы некое учреждение под маской добрых дел использовало людей как бесплатную рабочую силу, или, что ещё хуже, как подопытных в весьма сомнительных и опасных для жизни экспериментах.

Князь подался вперёд, не сводя с меня взгляда: