Предназначение (СИ) - Кобзева Ольга

- Неудивительно, - заметил Эвандер. - Лис, правильно ли я понимаю, что ты согласна переехать ко мне? – не слишком уверенно поинтересовался найденыш.

- Куда ты, туда и я.

- Ты – мое счастье, Лисанна. Люблю тебя всем сердцем.

Музыка на время смолкла, Эвандера отозвал отец, а я решила выйти на террасу. Заметила ее буквально только что. При ближайшем рассмотрении это оказалась не терраса, а просто большой балкон. Тут можно было, отойдя в дальний угол, скрыться от преследующих взглядов. Чем я и не преминула воспользоваться, с удовольствием вдыхая ночной воздух, наполненный ароматами цветов, во множестве растущих в дворцовом саду.

Не знаю сколько я так простояла, наслаждаясь тишиной и покоем, приглушенными звуками музыки, льющейся из зала.

- Мне тебя жаль, дядюшка, - внезапно услышала я голос Эвандера. Поискала глазами и обнаружила мужчин неподалеку, в саду, как раз под балконом, на котором я и затаилась. – Правда, жаль, - меж тем продолжал Эвандер. - Всю жизнь я стремился быть похожим на тебя. Ты был для меня примером во всем, гораздо больше, чем отец. Самый молодой глава управления стражей, светлейший всегда доверял и доверяет тебе, как себе. Род аль Индара возвысился в последние годы, еще и как. И что в итоге? У тебя был шанс связать жизнь с лучшей, невероятной девушкой. Единственной в своем роде, другой такой просто нет… И что ты сделал? Ты решил изменить ее под свои представления о том, какой она должна быть. Ты потерял свой шанс на счастье. Уверен, после общения с Лисанной все другие кажутся пресными, скучными, пустыми… Повторю, впервые в жизни мне тебя жаль.

- Думаешь, сумеешь ее удержать? – насмешливо поинтересовался в ответ главный дознаватель.

- Я не стану ее удерживать, - покачал головой Эвандер. – Ты ведь так и не понял, что как раз этим и отпугнул ее? В нашем союзе с Лис нет места поводку, дядюшка. Она знает, что не утратит своей свободы так же, как, уверен, не покусится на мою.

- И ты просто станешь смотреть, как она то и дело посещает лекарскую, трогает других мужчин, рискует своим здоровьем, а, возможно, и жизнью? Станешь мириться с тем, что не играешь в ее жизни главенствующей роли, что всегда будет кто-то еще? Готов к такой жизни? Это предел твоих мечтаний, племянничек?

- Сейчас мне кажется, что это я старше, - покачал головой Эвандер. – Тревор, Лисанна может быть счастлива только имея возможность помогать другим. Это ее суть, понимаешь? Представь, что это она попросила бы тебя оставить службу, сократить все контакты до минимума и устраивала скандал всякий раз, как ты посмел бы выйти из дома? Был бы ты счастлив такой жизнью?

- Я – мужчина! А ты стал тряпкой, Эвандер!

Я затаилась в своем укрытии, не желая вмешиваться, не желая, чтобы Тревор заметил, что я слышала слова его племянника и его собственные. Но в какой-то момент случайно оступилась, под ногами что-то хрустнуло, мужчины дружно вскинули головы наверх.

Поняв, что меня все же заметили, выпустила крылья, осветив ночной сад, и спустилась вниз, просто взмахнув ими несколько раз. Взгляды прогуливающихся по саду невольно оказались прикованы ко мне. Опустилась в паре шагов от мужчин, неспешно убирая крылья. Тревор смотрел на меня со смесью упрямства и затаенной боли, она отчетливо просматривалась в его глазах. Эвандер бросил на Тревора быстрый взгляд и шагнул ко мне, притягивая ближе, в его действиях не было показного превосходства, только любовь ко мне, желание защитить. Я стала чувствовать его еще лучше. Эмоции Эвандера будто эхом отзывались и у меня в душе. Подняла на мужа извиняющийся взгляд.

- Простите, я не хотела вас подслушивать, - выдала чистую правду.

- Тебе не за что извиняться, - одаряя лучистой, завораживающей улыбкой, ответил Эвандер.

Тревор не сказал и слова. Окинул нас тяжелым взглядом и двинулся прочь, не задев нас и краем одежды, но его злость и обреченность я буквально кожей почувствовала. Чувства Тревора будто опалили, когда он прошел мимо.

- Хочу домой, - сообщила мужу, прижимаясь к твердой груди.

- Давай шокируем местных еще больше, - залихватски предложил он.

Ответ прочитал у меня во взгляде, тут же на месте меняя облик. Мне пришлось отступить немного, давая место мощному ящеру, занявшему все пространство сада. У входа заметила родителей Эвандера, шокировано следящих за открывшимся зрелищем. Свейлон был с ними. Повелитель не выглядел довольным. Судя по тому, как Эвандер дернул головой в его сторону, светлейший что-то сказал ему мысленно. Диаракхорн пригнул голову, выстелил передо мной крыло, на которое я с удовольствием взобралась и тут же взмыл в ночное небо.

Послесловие.

Льяру Мэдди старшую нашли. Эйлитир скрывалась в обители. Затворницы долго не выдавали свою приорину, укрывая от стражей повелителя. Несчастные богомолицы были настолько запуганы, что не смели выдать эту сумасшедшую, хотя почти все были в курсе происходящего в обители. Более того, каждая из них в той или иной степени оказалась жертвой жестокости льяры Мэдди.

Свейлон взял на личный контроль расследование жестоких преступлений, творящихся в этом месте. Повелителя нельзя заподозрить в любви делиться выводами и соображениями, а с Тревором я вовсе перестала общаться, так что о ходе разбирательства могла только догадываться.

О том, что обитель решено было полностью расформировать, через несколько недель сообщил Эвандер после визита во дворец. Он же немного рассказал о том, что удалось узнать. Происходившее в обители в течение многих лет не поддается никаким разумным объяснениям. В обители проживало несколько десятков женщин. В основном, все они попали в это страшное место, потому что больше идти им было некуда. Было там и несколько девочек, попавших в обитель совсем детьми. Не каждой из затворниц позволялось работать, эту привилегию еще нужно было заслужить. Те, кто попал в обитель умирать, как Феофана, не представляли для приорины никакого интереса. Этих несчастных чаще всего содержали в закрытых помещениях, кормили, поили, но и только. На них приорина зарабатывала, получая звоны от родных этих женщин. Намного меньше повезло тем, кто пришел в обитель, будучи в положении. Вот этих несчастных к концу беременности спускали в подвалы. Ребенка после родов сразу отнимали, его участь была предрешена. Забитые матери, лишенные своего дитя, либо становились молчаливыми затворницами-богомолицами, либо донорами для кровавых ванн сумасшедшей льяры.

Льяра Мэдди, как до того ее мать, а до того мать ее матери, а после и дочь поклонялись не принятым в Аквадии Богам – Ауролю, Диараку и Фейросу, как считается создавшим этот мир и всех живущих в нем, а иной Богине. Ее имя ни одна из женщин так и не назвала. Для них это оказалось страшнее прилюдного наказания. Культ этой Богини учил, как сохранить красоту и молодость надолго. Только вот для этого требовалась малость – принимать кровавые ванны и пить кровь новорожденных младенцев. Не скрою, приорина в свои годы выглядела много моложе, чем ее сверстницы. Только если в том заслуга кровавых ритуалов…

Ни одного младенца спасти не удалось, а вот двоих беременных освободили. Совершенно определенно известно, что у Эйлитир Мэдди был пособник – лекарь. Нашли его уже или нет, Эвандер не рассказал. Вся эта история повлияла на меня довольно сильно. Мне оказалось сложно осознать, что разумные существа могут быть способны на такую жестокость. Это даже не звериное поведение, ведь звери не убивают просто так, а лишь ради защиты или для пропитания.

Обеих льяр все же судили прилюдно. Спустя время нашлось немало свидетельств многочисленных жертв этих чудовищ. Женщин, несмотря на заступничество старшего рода - диари аль Мэдди, вывели на главную площадь Аурейи. Глашатай зачитал длинный список их прегрешений, после чего обеих повезли в открытых повозках, простоволосых и босых к объявленному месту содержания. Повозка двигалась медленно прямо сквозь толпу собравшихся горожан. Девушки давно уже пропадали и в городе, и в поселках поблизости от столицы. Когда люди узнали, кто тому виной, в их глазах горела жажда крови. Не думаю, что нити Свейлона, тянущиеся к толпе, подстегивали кого-то бросать в льяр камни. Скорее, он их даже сдерживал.