Меч души (СИ) - Романович Роман

Когда долго не виделись, очень сложно наговориться. Да и спешить не хочется. Хочется совсем другого — смаковать каждый момент. Но время шло. Мы с Еленой утолили первый голод. Дошло и до обсуждения деталей того, что мы пропустили в жизни друг друга.

— Ох, Давид… — сказала она как-то совсем по-взрослому. — Я теперь тебя куда лучше понимаю. Осознав себя в момент собственных родов — что то ещё испытание для психики, я почувствовала, как во мне постепенно что-то сломалось. Не получается смотреть на жизнь… кхм… — покрутила она рукой, — глазами смертных.

— То есть ты поняла, насколько всякие вещи условны.

— Именно, — закивала она столь охотно, что сразу чувствовалось, насколько Елена изголодалась по обычному человеческому пониманию. — Самое сложное — первые несколько лет. Говорить не можешь. Все чувства обострены. Чувствовать, как растут твои кости — не то, что хочется испытать повторно. А уж наблюдать за своими родителями, которые не стесняются ребёнка… Брр, — потрясла она головой. — Не хочу тебя этим грузить. Ты и сам прекрасно понимаешь, каково это, — сделала Елена выразительный взгляд. — Зато, когда живёшь вторую жизнь подряд, можно распорядиться временем куда продуктивнее, — улыбнулась она самодовольно.

— Я уже успел оценить, что времени ты зря не теряла, — подмигнул я.

Намекая на состояние её тела. Когда знаешь, на что обращать внимание, нетрудно заметить, что кое-кто с малых лет начал тренироваться.

— Я пока маленькой была, много думала о том, как своей жизнью распорядиться. Не хотелось и дальше быть тебе обузой.

— Ты никогда и не была.

— Ой, — отмахнулась она, — Эварницкий, мне теперь почти сорок лет. Я уже не та наивная дурочка, — сказала Елена насмешливо. — Да и когда тебя похищают и убивают, а ты ничего сделать не можешь… Спокойнее, — посмотрела она строго, когда от меня чем-то тёмным повеяло. — Я тебя ни в чём не виню. А если ты сам себя будешь винить — дам пинка. Я теперь неплохо умею это делать. Знал бы ты, как удивился мой отец, когда в четыре года я потребовала отдать меня на фехтование.

— Ты же не из богатой семьи, — припомнил я.

— Есть бесплатные секции. А там мой талант приметили, и стало проще.

— Приметили?

— Ну да. Что тебя смущает?

— Исключительно дилемма, насколько в этот раз стоит светиться.

— А, ты в этом смысле, — понимающе кивнула она. — Для простолюдинки я засветилась, насколько сильно — сложно сказать. Фехтование, первый капитал…

— Капитал? — удивлённо перебил я. — Так, госпожа Блохина, а можно поподробнее, чем это вы занимались, пока меня не было?

— Делом, — рассмеялась она. — Чем мне ещё заниматься? Фехтование, общая физическая подготовка, штудирование университетской программы по артефакторике, участие во всяких турнирах и олимпиадах, работа в мастерских. Сначала на чужих работала, а когда денег набралось, уговорила отца открыть своё дело. Я там стала ведущим сотрудником, а он меня прикрывал. Поэтому, если тебе нужна мастерская, то она к твоим услугам.

— У тебя есть своя мастерская? — задал я глупый вопрос.

Нет, так-то, если подумать, ожидаемо, что Елена со своим опытом должна была развернуться вовсю, но… В том-то и дело, что я как-то об этом не задумывался.

— Да, и неплохая. Я рассудила, что копить деньги особо смысла нет. Поэтому вкладывала всё в звёзды, знания, тренировки и оборудование. Мой отец до сих пор поверить не может. Чуть ли не молится на меня, называет надеждой семьи, — захихикала Елена.

— То, что оторвал себе самую крутую девчонку, я давно знаю, — улыбнулся я.

Елена закатила глаза, но по покрасневшим щекам я понял, что комплимент зашёл.

Даура сейчас находилась на седьмом месяце беременности. Я очень жалел, что пропустил встречу Радамира с его тёщей, но здесь уж пришлось выбирать. Да и чужое это дело, интимное, куда мне лезть?

Поэтому никуда не рванули, вместе с Еленой погрузились в работу. Своя доля неловких объяснений мне тоже досталась. Отец-то Елены также там работал. Разумеется, мы пересеклись. Мужчина что-то такое инстинктивно ощутил. Ещё бы ему не ощутить. У здешнего вида людей давно выработался инстинкт бояться тех, у кого сильно больше звёзд. Сергей Артурович внутри понимал, что встретил чудовище, а разумом не мог осмыслить сей факт. Я постарался смягчить это, как мог, но сами подумайте. Как красиво выйти из такой ситуации? Поэтому мы с Еленой быстро постарались свести всё к совместной работе. Там-то мужчину заклинило во второй раз. Пришёл непонятно кто, нагло улыбается, рожа подозрительная, так ещё и артефакты сложные клепает как пирожки.

Две недели отпахали. Половина артефактов шла на продажу. На вырученные деньги закупали материалы. Из новых материалов делали часть снова на продажу, а часть под наши нужды. И так несколько раз подряд, выходя на новые обороты.

Дальше взяли паузу и вылетели к Дауре с Радамиром. Было любопытно посмотреть, как наша подруга живёт, что у неё за дом.

Вышло — да как обычно у меня. Её мать, лесная ведьма, обитала в лесу, как нетрудно догадаться. Когда подошли, этот лес не захотел нас пускать и попытался запутать.

— Я что-то странное ощущаю, — сказала Елена.

— Да ерунда. Мы гости! — крикнул я. — Добрые! Друзья Дауры!

Из тени леса вышел самый настоящий медведь и угрожающе рыкнул.

— Дружок, — подошёл я к нему. — Ты мне не ровня. Лучше до Дауры проводи. Мы свои.

Медведь поднялся на дыбы, угрожающе зарычал.

— Не обижай зверушку, — сказала Елена.

Зверушка обижено рыкнула.

Раздался свист, и медведь притих. К нам вышел Радамир.

— Идите за мной, — махнул он рукой. — Провожу.

— А поздороваться? Обняться? Или что, тёща все соки выпила?

— Мозги она выпила, — проворчал мужчина. — Вы на очереди. Надеюсь, подготовились отвечать, откуда у Дауры вдруг взялись друзья.

— Это действительно очень хороший вопрос, — прозвучал холодный, я бы сказал, ледяной голос.

— Приветствую, — помахал я рукой вышедшей из леса женщине. — Рассказать мы ничего не можем, так что придётся вам смириться.

— Смириться с тем, что моя дочь вдруг оказалась на седьмом месяце беременности? — прозвучал убийственный вопрос. — И кто же вы такие?

Ведьма вышла из леса, шагнула ко мне, пригляделась и попятилась.

— Мы — друзья, — улыбнулся я. — Остальное не так уж важно.

Чувствую, разговор сложным выйдет.

В конечном счёте Даура родила. В некотором роде эпохальное событие. И так было понятно, что судьба у ребёнка будет не самой простой. Хотя, может, и простой, но… А, чего сейчас гадать-то.

Роды прошли гладко.

Сам же ребёнок… Есть у меня некоторый талант с ходу понимать чужую душу. Без всяких сомнений, Даура родила будущего тёмного властелина. Или великого некроманта. Кого-то, кто со смертью будет на ты.

Что ж… Наверняка боги попытаются его использовать. Поэтому подарю пацану крутой посох смерти и что-нибудь, чтобы богов гонять. Меч души подходящий тоже скую, как подрастёт.

Радамир вместе с Даурой погрузились в семейную жизнь. Мы же с Еленой обменялись кольцами и решили называть себя мужем и женой, пока никто не видит.

Если честно, это прямо заговор какой-то. Как её родителям объяснить, что семнадцатилетки жениться собрались? Даже по законам такое без разрешения её родителей сделать нельзя. Надо ждать восемнадцатилетия. В храмы тоже не обратишься. Где я, а где храмы? С другой стороны, моя женщина ждала почти двадцать лет этого момента, считая обе жизни. Сказать, что всё сложно — это ничего не сказать. Поэтому вот так.

Ну ладно, ладно. Я не был бы собой, если бы что-нибудь не учудил.

Купил Елене самое красивое платье. Даура помогла его доработать, своими методами. Спицы я ей по новой сковал, здесь проблем не возникло. Из гостей были только они с Радамиром и совсем юным тёмным властелином. Место выбрали живописное, подальше от населённых пунктов.