Феодал (СИ) - Рэд Илья

— Пффф, амчха-мчха-мчхаа, — выдувая изо рта остатки пара, произнёс пароголовый.

В ответ ему Новиков обречённо покачал головой и отправился наверх.

— Как дела, рус? — спросил с акцентом Чжэн.

— Нужно, чтобы ты опять сгонял на рынок, яблоки не подходят.

— Твоя каприз, твоя деньги, — заключил китаец и помахал ладонью.

— У тебя только барыш на уме, держи, — раздражённо впихнул он ассигнацию в руку своего надсмотрщика. — Теперь давай что-то из сладкого тащи, есть тут у вас кондитерская?

— Кандисеская есть, а деньги тут мало. Сладкое дорого.

— Вот ещё, на.

Новиков расстался с дополнительной парой купюр и вышел подышать свежим воздухом. Чжэн, как только получил заветные рубли, сразу же свалил. Он брал свой процент за каждую услугу и за просто так не хотел шевелиться. Может, с бастардом тот вёл себя по-другому, но на Потапа эта привилегия не распространялась. Новикова воротило от предприимчивости китайца.

«Скорее от жадности».

Переговорный процесс проще всего наладить, если понять, что любит твой собеседник. Пока не найдёшь этот заветный ключик, бесполезно даже начинать.

Чжэн вернулся с целым ворохом вкусностей, но Потап не спешил с ними спускаться. Сидя на стуле, он пялился в одну точку и грыз кусковой шоколад, совершенно не чувствуя его вкус. Всё, что он делал до этого, показалось таким бредом. Какое, к чёрту, подкармливание? Пока он будет относиться к существу в подвале как к животному, прогресс не сдвинется с места.

— Чего сидишь? — раздалось с порога от вошедшего бастарда, и Новиков вышел из медитативного состояния. — Успехи есть?

— Успехов нет, — раздражённо ответил следопыт.

Его прервали во время слишком личного момента, будто приоткрыли дверь в душу и подсмотрели в щёлочку. Оттого стало неприятно.

— Да-да, я поспешу, срочно надо, очень важно… — ответил он Владимиру Черноярскому самым едким образом и закатил глаза.

— Вижу, не ждал меня. Всё понял, — примирительно махнул тот ладонью и поискал что-то взглядом. — Ага, вот сюда можно, — сказал парень себе под нос и взял пузатый стаканчик со стола, где валялось целое разнообразие всевозможных продуктов, частью покусанных, частью нетронутых.

— Что ты делаешь?

— Я подумал, наш пароголовый друг станет сговорчивей, если ты ему дашь это, — бастард показал шкатулку со стяженем, из которой высыпал примерно треть, и протянул Потапу стакан.

— А с чего такие мысли?

— Видишь ли, у всякого явления есть причина. У нас на руках абориген, умеющий изрыгать ртом пар, и целебный порошок. В чём связь?

— Не знаю, они хорошие травники? — предположил Новиков.

— Не, — покачал головой Владимир и спрятал шкатулку в карман. — Рот, — он показал на губы, — Они залечивают себе так слизистую. Попробуй поплюйся паром — всё ошпаришь к чертям.

— Но тогда у всех был бы стяжень, а мы находим порошок, даст бог, раз в тысячу трупов, — возразил следопыт.

— А может, они делают себе столько, сколько необходимо? Они же не люди, зачем им запасы, против кого? Допусти, что кто-то мыслит не в человеческой парадигме.

«А ведь и правда», — размышлял Потап. — «Звери всегда бьются за территорию, но для выживания им её не так много и нужно. А еда? Любому хищнику достаточно ровно столько, сколько он в состоянии съесть. В то же время люди всегда что-то откладывают и расширяются. Они готовы убивать лишь за право обладания, за возможность воткнуть свой флаг».

— Я думаю, те шкатулки скорее исключение из правил. В каждом «племени» есть чудаки, так что… возьми это на заметку, — закончил Владимир и попрощался.

Посмотрев в стакан, Потап сделал круговое движение, наблюдая, как песчинки пересыпаются с одного края на другой, и принял весьма необычное решение.

— Чжэн, у тебя есть ещё кандалы, цепь или что-то в этом роде?

— Вы хотеть поймать другой карлик?

— Нет, это для меня.

Китаец, конечно, удивился, но откопал где-то металлический ошейник. Он помог голому по торс Потапу защёлкнуть его на шее и отдал ключ, не задавая лишних вопросов. Чудачества белого народа в какой-то момент стали для него привычными, а тут такой экземпляр…

— Продукты портится.

— Можешь всё съесть, — разрешил следопыт и закрыл за собой подпол.

Звеня цепью, он спустился и у входа встретился взглядом с пленником. Тот больше не вырывался. Скорее устал. Присмотревшись к чёрным потрескавшимся губам пароголового, Новиков обнаружил, что иногда карлик издаёт глотающий звук, как будто во рту скопилось слишком много жидкости.

«Неужели кровь? Так стоп, а она ведь у них тоже тёмная, как и губы! Потому и незаметно было, что уродец страдал».

В последние часы пигмей стал неконтактным, только головой мотал.

«Больно было говорить».

Подойдя к пароголовому, Потап завис над ним, тот еле слышно дышал и потерянно смотрел на него снизу вверх. Присев, следопыт поставил перед монстром стакан, а затем воткнул в порошок палец и продемонстрировал целебные песчинки.

Подействовало. В глазах карлика загорелся интеллект. Он смотрел то на лекарство, то на человека. Потап сделал шаг назад, потом ещë, и так пока не оказался на противоположном конце камеры. Спина коснулась холодной кирпичной стены, и толмач сполз вниз, копируя позу пароголового.

Как только пленник понял, что у него не собираются отнимать стяжень, сразу же потянулся за ним и аккуратно высыпал только ему ведомое количество песчинок на ладонь. После забросил целебный порошок в широченный рот и расслабился, прикрыв глаза.

Раздалось едва слышно бормотание, в котором Новиков разобрал:

«Красногубый принëс порошок…», а следом опять тарабарщина. Потап вскочил на ноги, напугав карлика, а затем приблизился к нему, тыча пальцем на стакан.

— Мчха?

Колеблясь, пленник подтвердил.

— Мчха.

— Пфффф, — попросил Потап, указывая себе на натëртую ошейником красную кожу.

Монстр помялся немного, но всë же протянул стакан, чтобы поделиться лекарством. Новиков съел пару песчинок и вернул драгоценный порошок.

— Грак-нум? — поинтересовался он, указывая пальцами себе на губы.

— Грак-нум, — кивнул пароголовый и Потап расплылся в улыбке, повторяя услышанную им фразу.

— Грак-нум пфффф амчха-мчха, — а затем расхохотался. — Грак-нум пффф амчха-амчха! — воскликнул он и получил в ответ лëгкое колечко пара изо рта и скрипучий звук, заменявший собой смех.

«Грак-нум» — красногубый. «Пффф» — принеси или дай. «Амчха или мчха» — целебный порошок или его прямое название. Теперь у Потапа появилось в арсенале целых три слова! А это уже что-то, с этим можно работать.

«Звериный толмач, говоришь?» — ухмыльнулся Новиков и облизнул в предвкушении губы, впереди маячило отличное приключение. — «Будет тебе твой секрет, Черноярский, погоди малëхо».

Примерно в то же время город Ростов (центр), Покровский погост.

— Во блаженном успении вечный покой подаждь, Господи, усопшему рабу Твоему Василию, и сотвори ему вечную память, — закончил батюшка и опустил руку.

Гроб уже был спущен в сырую землю, собравшийся в трауре народ молча ждал.

— Вечная память… — трижды нараспев повторил хор из трёх певчих, стоявших поодаль.

Святой отец взял в руки лопату с землёй и аккуратно опустил комья на крышку гроба.

— Земля еси и в землю отъидеши… — произнёс он, обращаясь к мёртвому, а затем добавил уже собравшимся. — Подойдите, проститесь. Бросьте горсть земли в знак того, что отдаём его обратно Творцу, от Кого всё принимаем.

Первой подошла Марина Троекурская. Хоронили её внезапно почившего отца. Девушка была вся в чёрном, голову покрывал платок, но на лице ни слезинки. Почему-то не могла себя заставить плакать на публике, хотя для неё это не составит большого труда. Она всю жизнь притворялась и отлично умела играть разные роли, но сейчас ей хотелось быть настоящей собой.

На неё уже косо смотрели многочисленные гости. Василий Троекурский многим из них помог, его адвокатская карьера оставила огромный след в становлении российского права. Ему много где пришлось поработать и даже в столице, куда регулярно звали знатные клиенты. А когда он стал слишком стар для поездок, сами приезжали к нему для консультации. Он был уважаемым человеком. Уважаемым и несчастным, потому что под конец жизни растерял свой разум.