Миры Империума - Лаумер Джон Кейт (Кит)

— Хм. Полагаю, наши два семейства разошлись примерно в позднем плиоцене. Хагруны отпочковались несколько позже, примерно в конце плейстоцена — скажем, полмиллиона лет назад.— Он негромко рассмеялся.— Как видите, они представляют более близких родственников вас, сапиенсов, чем мы, ксониджил...

— Удручающая новость.

Жесткая ладонь Дзока нашарила мою руку и слегка сжала ее, пока он обрабатывал ссадину. Прохладная мазь, едва коснувшись кожи, начала быстро вбирать в себя пульсирующую боль.

— Как получилось, что они вас сцапали? — спросил Дзок. — Я так понимаю, вы были одним из группы, захваченной в ходе рейда?

— Насколько мне известно, я единственный.

Я все еще осторожничал. Дзок производил впечатление достаточно дружелюбного существа, но избыток шерсти на его теле придавал ему слишком уж большое сходство с хагрунами, по вполне понятным причинам не вызывавшим у меня особой симпатии. Последние, возможно, и состоят в более близком родстве со мной, а не с полевым агентом, но у меня пока не получалось не валить их мысленно в одну кучу. Хотя, если честно, Дзок скорее напоминал мартышку, нежели человекообразную обезьяну.

— Любопытно, — заметил мой новый знакомый.— Схема обычно предполагает поимку минимум пятидесяти особей. Я теоретизировал, что это представляет своего рода минимальный объем группы, ради которого стоит возиться с необходимым культурным анализом, ознакомлением с языком и так далее.

— Необходимым для чего?

— Для использования пленных,— пояснил Дзок.— Хагруны, разумеется, работорговцы.

— Почему «разумеется»?

— Я полагал, вы знаете, будучи жертвой...— Он умолк.— Но тогда вы, возможно, из другой категории. Говорите, вы единственный, кого захватили в плен?

— А как насчет вас? — проигнорировал я вопрос— Как вы сюда попали?

Агент вздохнул.

— Боюсь, я был слегка неосторожен. Я весьма наивно полагал, что среди этих масс разноплеменных гомини-дов я пройду незамеченным. Увы, меня засекли мгновенно. Слегка поколотили, отволокли пред трибунал столетних старцев для допроса, но я сделат вид, что не понимаю их.

— Вы хотите сказать, что говорите на их языке? — перебил я.

— Естественно, мой дорогой друг. Агент четвертого класса едва ли может эффективно работать без лингвистической подготовки.

Я пропустил это мимо ушей.

— Какие вопросы они вам задавали?

— На самом деле кучу махровой чепухи. С некосмополитичными расами крайне трудно общаться на осмысленном уровне; базовые культурные аксиомы варьируются так широко...

— Но мы-то с вами, кажется, вполне справляемся.

— Ну, в конце концов, я же полевой агент Державы. Нас специально тренируют на развитие коммуникативных способностей.

— Может, вы лучше начнете чуть более издалека? О какой державе вы говорите? Как вы сюда попали? Откуда вы вообще? Где вы учили английский?

Дзок уже закончил возиться с моей рукой. Он добродушно хохотнул. Заключение в ужасных условиях его, похоже, не беспокоило.

— Я буду отвечать на эти вопросы по очереди. Предлагаю теперь перебраться ко мне на нары. Я сложил в единственном сухом углу несколько лоскутов ткани. И вероятно, вы не откажетесь от некоторого количества чистой пищи после того тошнотворного месива, которое производят наши здешние друзья.

— У вас есть еда?

— Аварийный паек. Я расходовал его экономно. Не очень вкусно, но довольно питательно.

Мы добрались до полкообразного возвышения в правом дальнем углу камеры, и я растянулся на тщательно расстеленных сухих тряпках.

— Проглотите это,— велел Дзок, вложив в мои пальцы крошечную капсулу размером с яйцо малиновки.— Сбалансированный рацион на двадцать четыре часа; распределенный концентрически, разумеется. На переваривание уходит около девяти часов. Вода тоже есть.— Он передал мне глиняную кружку с толстыми стенками.

Я с трудом сглотнул, протолкнув пилюлю в горло, и заметил:

— Должно быть, у вас глотка больше моей. Так как насчет моих вопросов?

— Ах да, Держава. Это великое правительство, осуществляющее юрисдикцию над всем тем регионом Паутины, что лежит в радиусе двух миллионов Э-единиц от родной линии...

Я слушал и думал, как эти новости будут восприняты имперскими властями, когда я вернусь... если вернусь... если вообще есть куда возвращаться. Не одна путешествующая по Сети раса, а сразу две — и обе чужды друг другу, так же как и нашей. И все три несомненно претендуют на постоянно расширяющуюся территорию...

Дзок продолжал:

— ...наша работа в секторе Англик была ограничена по очевидным причинам...

— Каким очевидным причинам?

— Нашим ребятам едва ли удастся внедриться к вам незамеченными,— сухо пояснил полевой агент.— Так что мы практически предоставили сектор самому себе...

— Но вы же бывали там?

— Только формальное наблюдение, в основном в нулевом времени, разумеется...

— У вас слишком много «разумеется»,— вставил я.— Но продолжайте, я слушаю.

— Наши карты весьма схематичны. Существует обширная пустынная зона К... — Он откашлялся,— Обширная пустынная зона, известная как Развалины, внутри которой не уцелело ни одной мировой линии, окруженная весьма широким спектром родственных линий, центральным культурным источником которых является североевропейское техническое ядро — довольно низкоуровневые технологии, честно говоря, но первые ростки просвещения уже появляются и там...

Он продолжат беглый обзор огромного числа А-линий, которые составляли сферу деятельности Державы. Я не стал привлекать его внимание к ошибочному представлению относительно полного отсутствия жизни в Пустыне, равно как и к демонстративной неосведомленности о существовании линии с возможностями путешествий по Сети. Эту информацию я приберег про запас.

— ...сфера деятельности Державы неуклонно расширялась на протяжении последних пятнадцати сотен лет,— говорил агент.— Наши уникальные способности перемещаться по Паутине, естественно, несут с собой определенную ответственность. Ранние тенденции к эксплуатации давно преодолены, и теперь Держава просто осуществляет полицейскую и миротворческую функцию, одновременно получая полезное сырье и готовые товары из тщательно выбранных мест на обычной коммерческой основе.

— Угу.

Я уже слышал подобный текст раньше. Он сильно напоминал речь, которую мне задвинули Бернадотт с Рихтгофеном и остальные, когда я впервые прибыл в Стокгольм ноль-ноль.

— Моя миссия здесь,— продолжал Дзок,— заключалась в раскрытии сил, стоящих за налетами работорговцев, причинявших столько горя и беспокойства на периферии Державы, и затем — в рекомендации оптимального метода устранения источника неприятностей при минимальном внешнем вмешательстве. Как я уже вам рассказывал, я сильно недооценил наших хагрун. Меня арестовали через четверть часа после прибытия.

— А английский вы выучили во время посещений, э-э, сектора Англик?

— Я никогда не посещал сектор лично, но лингвистические библиотеки, естественно, отслеживают развивающиеся диалекты.

— Ваши друзья знают, где вы?

Дзок вздохнул.

— Боюсь, что нет. Я, как я теперь понимаю — к сожалению, с некоторым запозданием,— чрезмерно зарвался в намерении произвести впечатление. Я воображал, как представляю отчет в штаб-квартиру С МЛН вместе с аккуратно упакованным и перевязанным розовой ленточкой решением проблемы. Вместо этого... Ну, в свое время они заметят мое длительное отсутствие и приступят к поискам моего следа. В данный же момент...

— В данный момент что?

— Мне остается только надеяться, что они начнут действовать до того, как придет моя очередь.

— Ваша очередь куда?

— А вы не знали, старина? Ну разумеется, не знали: вы же не говорите на их скотском диалекте. Понимаете, это все из-за недостатка пищи. Они каннибалы. Пленников, которым не удается доказать свою полезность в качестве рабов, они убивают и съедают.

— И сколько примерно,— спросил я Дзока,— нам, по-вашему, осталось?

— По моим прикидкам, я здесь уже три недели,— вздохнул агент.— Когда я прибыл, здесь сидели двое бедняг — пара рабов низкого интеллектуального уровня. Насколько я сумел определить, они пробыли здесь недели две. Забрали их около недели назад. Какой-то праздник для большого начальника, как я понял. Судя по виду меню, эти их ужасные зубы им пригодятся. Не вдруг разжуешь, сказал бы я.