Пациент скорее жив - Градова Ирина

Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 61

Стоило мне прерваться хоть на минуту, чтобы перевести дыхание, мама начинала меня ругать. Дэн же, напротив, кажется, гордился тем, что я делала, и даже пытался защищать меня перед мамой.

– Ба, – говорил он, – но она же ведь не развлекалась, правильно? Мама пыталась помочь людям, попавшим в беду!

– Твоя мать – не милиционер, не следователь, не разведчик, в конце концов! – возмутилась мама. – У нее нет никакой специальной подготовки, она не давала подписку о том, что понимает риск, с которым связана ее работа! Твоя мать – врач и должна заниматься своими непосредственными делами, а не изображать из себя Джеймса Бонда или Шерлока Холмса! А Лицкявичус… Да, я допускаю, что он умница и даже гений в своей области, но это не дает ему никакого права рисковать жизнью другого человека!

Я попыталась сказать, что Лицкявичус-то как раз требовал, чтобы я прекратила работу медсестры и ушла из Светлогорки, что именно я хотела продолжить и закончить расследование, что я намеренно скрывала от главы ОМР кое-какую информацию, вводя его в заблуждение по поводу опасности, которая начала мне угрожать, – ничего не помогало. Теперь, похоже, Лицкявичус стал для мамы врагом номер один, ведь он посмел отправить ее дочь на опасное задание…

Вечером позвонила Вика.

– Агния, что за дела? – затарахтела девушка в трубку в своей обычной манере скорострельно сыпать словами. – Я прихожу в больницу, как полная дура, с букетом цветов, а вас и след простыл!

Я начала оправдываться, и Вика быстро перестала обижаться.

– Ладно уж, – примирительно сказала она. – Можно к вам в гости-то?

– Разумеется, в любое время! – обрадовалась я. – Мне на работу еще только через три дня, так что приезжай. А как там Власова? Урманчеева не задержали?

– Пока хороших новостей нет, – вздохнула девушка. – Власова молчит и делает вид, что вообще в этом деле крайняя и ничего не знает. Но Карпухин, кажется, нашел того нотариуса, который подписывал «липовые» документы. Возможно, получится выяснить подробности о пропавших пенсионерах, и тогда мы…

Вика еще что-то говорила, а в моей голове, словно выплывающие из тумана навстречу кораблю очертания скал, начали вырисовываться какие-то смутные воспоминания о чем-то очень важном, связанном с делом.

– Слушай! – прервала я Вику. – Когда Власова с Урманчеевым пытались меня… ну, ты понимаешь… так вот, они упоминали какую-то «дачу».

– Дачу?

– Ну да. Только это не просто дача. Они собирались отправить меня туда «как всех остальных». Понимаешь?

На другом конце трубки повисло молчание. Наконец Вика произнесла:

– Вы думаете, что пропавшие люди могут находиться там?

– Если они еще живы – да. Во всяком случае, таково мое предположение.

– А где оно находится, то место?

– Хотела бы я знать! – воскликнула я. – Они не говорили об этом, но я тут подумала, что если бы Карпухин с Лицкявичусом узнал…

– Все, я поняла! Перезвоню!

Девушка повесила трубку, прежде чем я успела произнести хоть слово. Но у меня не было времени думать ни о таинственной «даче», ни о Карпухине или Лицкявичусе, потому что в дверь позвонили. Мама к тому времени отправилась к своей подруге, одновременно являвшейся и нашей ближайшей соседкой, а Дэн усвистал на какую-то арт-тусовку, поэтому я поплелась открывать, хотя и предпочла бы сейчас побыть одна и поразмышлять. Но мне это, как выяснилось, только казалось: на пороге стоял Олег! В одной руке он держал бутылку дорогого шампанского, в другой – букет моих любимых белоснежных лилий.

– Ты просто неуловима, – заметил он, протискиваясь в холл мимо Куси.

Наша собака прямо-таки до безумия любит представителей мужского пола, и в этом она – настоящая женщина! Куся пыталась подпрыгнуть так, чтобы лизнуть Шилова прямо в лицо, но тот ловко уворачивался, балансируя и стараясь не выронить подарки.

– Я же оставила тебе сообщение, – смеясь, напомнила я, чувствуя, как вся тяжесть прошедших недель внезапно свалилась с моих плеч.

Сейчас я хотела только одного – оказаться в плотном кольце рук Олега, почувствовать его теплое дыхание на своих волосах, а на своих губах – вкус его чистой, всегда обалденно вкусно пахнущей кожи.

– Как я соскучилась! – прошептала я, зарываясь в его пиджак. – Ты даже не представляешь!

– Если вы с Кусей дадите мне раздеться и пройти в комнату, – сказал Шилов, – я все-таки попробую представить. Да, и возьми цветы и бутылку, а то твоя медведица, не ровен час, меня опрокинет, и наш романтический вечер вдвоем… прости, Куся, разумеется, втроем… пойдет насмарку.

– Мамы нет дома, – выдохнула я, принимая у Шилова шампанское и букет. – И Дэна тоже!

Он посмотрел на меня, и я почувствовала себя школьницей, впервые приведшей в дом одноклассника в отсутствие родителей.

– Значит… – проговорил он, сбрасывая пиджак и пытаясь повесить его на крючок, но промахиваясь потому, что другой рукой уже полез под мой махровый халат.

Я охнула, едва не выронив бутылку. Забормотала:

– Цветы… в воду…

– К черту воду! – откликнулся Олег. – И цветы – тоже к черту! С ними ничего не случится за пару минут…

– Пару?!

– Ну, за тридцать-сорок… Хорошо, даю тебе час, а потом можешь делать, что хочешь!

Схватив в охапку, Шилов поволок меня в спальню под недоуменным взглядом Куси. Она у меня девушка мирная, но при виде того, как неподобающе обращаются с ее хозяйкой, начала издавать недвусмысленные звуки, имитирующие раскаты грома.

– Сделай что-нибудь! – потребовал Олег, тем не менее не выпуская меня. – А то все настроение пропадет!

– Куся, ле… жать! – только и смогла пробормотать я, вталкиваемая в комнату Шиловым.

Свободной рукой он захлопнул дверь и поинтересовался, кидая меня на покрывало:

– Надеюсь, ты не учила ее нажимать на ручку?

Тяжело дыша от возбуждения и предвкушения того, что должно произойти, я вдруг подумала о том, что сегодня у нас своего рода дебют: никогда раньше мы с Олегом не занимались этим у меня. Мы ни о чем не договаривались специально, просто казалось логичным, что его квартира – для развлечений, так как в моей приходится принимать во внимание наличие еще и мамы с сынулей.

…Спустя полчаса мы лежали в моей постели, тесно прижавшись друг к другу, и молчали. Чрезвычайно комфортно, знаете ли, иметь возможность ничего не говорить, не изобретать темы для светской беседы, когда нет настроения, и в то же время не чувствовать себя не в своей тарелке.

– Ты ведь откажешься пообещать, что больше не станешь рисковать, да? – нарушил тишину голос Олега.

Я ничего не ответила, надеясь и теперь отмолчаться, но он не собирался менять тему.

– Я спрашиваю не из праздного любопытства, – продолжал Шилов, одним резким рывком заставляя меня перекатиться на бок лицом к нему. – У меня есть определенная цель.

– Серьезно? У тебя такой… таинственный голос, – попыталась отшутиться я.

– Ты хочешь продолжать работать на Лицкявичуса, да?

– Честно говоря, сама не знаю, – поняв, что отвертеться не получится, ответила я. – Находясь в Светлогорке, я, как мне кажется, делала все возможное, чтобы выполнить задание – выяснить, что случилось с исчезнувшими пациентами больницы. Вместо этого узнала о множестве других вещей, но не уверена, что смогла хоть как-то помочь тем людям… Возможно, их уже и в живых-то нет.

– Не надо так думать! – сказал Олег, нежно проводя рукой по моей щеке. – Ты же не знаешь точно. Может, Лицкявичусу удастся найти их, используя твою информацию. Но даже если и нет, разве преступники не должны понести наказание за то, что совершили? А без тебя, без твоего расследования в больнице никто бы ничего не узнал!

Я с удивлением посмотрела на Шилова. Мне казалось, что он примется уговаривать меня все бросить. Возможно, Олег понимал, что это бесполезно и только снова испортит наши отношения?

– Я тебя люблю, – тихо сказала я.

Он посмотрел на меня, широко распахнув глаза.

– Да ну?!

– Правда-правда, – закивала я.

Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 61