Мастер не приглашает в гости (СИ) - Ясная Яна

-

Сердце в груди билось мерно, лениво. Сознание слегка “плыло” от зелий, что я влила в себя за последние дни, а голова, пусть и самую малость, но кружилась — и это несмотря на то, что я лежала.

К слову сказать, лежала я в подвале — святая святых особняка номер двадцать три по улице Механических Дроздов, куда нет и не могло быть доступа посторонним. Ну, вот для меня сделали исключение.

Для нас с Айрис.

Правда, для того, чтобы сюда попасть, потребовалось возлечь на импровизированный алтарь, но это, право слово такие мелочи, кого они вообще могут взволновать, правда?

Изнутри волной пришло недовольство. Прокатилось от живота к груди, спазмом по горлу, и отступило: Айрис считала, что я напрасно извожу себя, нервничая, и демонстративно не одобряла моих волнений.

— Анна вы готовы? — Сэр Кристофер был, как обычно, серьезен и сосредоточен. И сверх обычного златовлас в искусственном свете подвала.

— Нет, я не готова. Можем начинать.

— Анна?.. — гений, артефактор и мой работодатель в одном лице встревоженно замер, прекратив последнюю сверку со своими записями.

Внутренности окатило негодованием — Айрис мой натужный юмор оценила еще меньше, чем сэр Кристофер.

— Да готова я, готова!

Как будто к такому можно быть готовой.

Сэр Кристофер замер. Несколько мгновений он стоял неподвижно, глядя сквозь пространство куда-то вглубь себя, потом объявил:

— Я кое-что придумал. Подождите меня мисс Ривс.

И поспешил прочь — а я осталась в подвале.

Мы с Айрис.

“Бух, бух, бух” — размеренно бьется сердце.

“Топ-топ-топ” — торопливой дробью сыпятся шаги по лестнице: это спешит мое драгоценное начальство. И я уверенно опознаю его шаги, хотя обычно он ходит куда медленней и спокойней.

— Вот! — И сэр Кристофер осторожно надевает мне бинокуляры.

Те самые, которыми мне уже доводилось пользоваться. И мир расцветает красками подсвеченных энергетических потоков.

— Я подумал, что вам будет спокойнее, если вы сможете видеть, что мы делаем, — поясняет свои действия сэр Кристофер. — К тому же, вам, с вашим научным любопытством, так будет гораздо интереснее.

Сэр Кристофер светится — так ему нравится его идея, а я… Я жмурюсь. В другой раз ф бы, наверное, и расплакалась — ну как же, сам сэр Кристофер Фаулер признал, что у меня есть научное любопытство! — но проклятые зелья, помимо отвратительного вкуса, обладали еще и нешуточным успокоительным эффектом. Не расплакалась.

А сэр Кристофер, тем временем, подошел к моему… э-э-э… к своему… К своему алтарю, на котором я временно лежала (надеюсь, что временно!), и поднес к моим губам очередное зелье.

Мерзкое.

Горькое и тошнотворное.

— Конечно, если бы мы имели дело со злонамеренным духом, то столь длительной подготовкой, безусловно, можно было пренебречь. Но нам повезло, ваша сестра — исключительно добронравна и всецело настроена на сотрудничество, поэтому мы можем позволить себе потерять немного времени, но сделать процедуру отделения как можно менее травматичной для вас обеих.

Сэр Кристофер бережно придерживал меня за плечи, чтобы мне легче было пить эту гадость, и старательно отвлекал разговором, а я вспомнила, как недавно совсем недавно, три дня назад, предприняла очередную попытку поговорить с Айрис и убедить ее отказаться от этой безумной и рискованной затеи с выселением.

Тогда моя “исключительно добронравная” сестрица выдала такой ошеломительный вопль, сопряженный с магическим выбросом, что желудок чуть не покинул мое бренное тело, стремясь оказаться подальше от места событий.

Впрочем, стоит отдать Айрис должное: столь сокрушительного эффекта она, кажется, от своей выходки и сама не ожидала, и все то время, пока меня полоскало в уборной, по телу гуляли отголоски искреннего сестринского беспокойства.

И сейчас я тоже слышу отголоски ее чувств — смесь из нетерпения, воодушевления и предвкушения. Айрис совершенно не тяготит перспектива быть привязанной к дому, остаться с чужими людьми и без меня!

А я… Ну, я не плачу. Я молодец!

Вот, лежу, убеждаю себя воспринимать все так, будто моя маленькая сестричка просто выросла. Она выросла и ей пришла пора отделиться от семьи, устраивать свою жизнь — искать работу, строить собственную семью… Да. Именно. Так и буду думать! Вот только определюсь, чем считать переселение в дом-артефакт, созданием семьи или строительством карьеры?

Сэр Кристофер, давайте уже начинать, я же изведу себя ожиданием!

Или изведу, или передумаю и сбегу отсюда!

Изнутри приходят чужие эмоции. Не отблесками, волной: желание поддержать, желание защитить. Обожание. Айрис редко говорит мне о любви, да и чем тут говорить, я люблю ее, а она любит меня, так было всегда между нами, разве может быть у нас с ней по другому? Просто это как-то… ровно. Сдержанно и привычно. Поэтому прилив горячего, самозабвенного обожания застает меня врасплох, и я на некоторое время оказываюсь затоплена этим чувством с головой.

На глаза наворачиваются слезы, и я изо всех сил смаргиваю их под бинокуляром. И очень ясно понимаю все то, что Айрис пыталась мне передать — что не хочет навредить, что разделяться — правильно, что нет, ей не страшно, а дом — надежное вместилище, куда прочнее хрупкого человеческого тела, что Эльза — славная, и Айрис обязательно научит ее колдовать, чтобы не доставляла мне хлопот, а наоборот, всячески помогала. И не бояться гостей тоже научит: зачем бояться гостей, если теперь у Эльзы будет Айрис?

“Теперь бояться будут гости” — рассеянно думаю я, и, кажется, отправляю Айрис эту мысль, потому что она фыркает в ответ, и внутри моей черепной коробки расцветает окрашенное снисходительностью слово “Контракт!”.

Оно, это слово, объясняющее, что гостям бояться совершенно не стоит, объемное. Почему-то оно сплетено из среброцветницы и вращается вокруг самого себя в трех измерениях, разбрасывая вокруг цветочные брызги. Это очень красиво, и я понимаю, что снадобье, выпитое мной, кажется, подействовало.

И это прекрасно объясняет и творящееся вокруг буйство (а мир причудливо изгибается и сворачивается), и обострившуюся чувствительность, которой раньше не было во взаимодействии с Айрис. И спутанность сознания.

Сэр Кристофер обошел алтарь, сосредоточенно и педантично проверяя структуру вокруг него (“Нет, мисс Ривс, я не специалист в ритуаистики, но раздел, посвященный работе с заблудшими душами, немного изучал!”)

Потрясающей сложности и красоты система из концентраторов, энергетических потоков и ограничительных линий — это у него “немного”. И ведь он даже не скромничает, он просто сравнивает объем своих знаний в ритуалистике с объемом знаний в других областях изучаемых им наук, и находит весьма скромным (а я нахожу его совершенно нескромным и мучительно зеленею от зависти).

— Мисс Ривс, вы готовы? Мы можем начинать? — Строго спросил сэр Кристофер.

Я, наученная предыдущим опытом, бодро, убедительно и бессовестно соврала:

— Да, сэр Кристофер, я готова. Начинаем.

И мы начали.

Сэр Кристофер был прав, когда предположил, что мне будет спокойнее, если я смогу видеть происходящее.

Ну, или он просто в последнее зелье добавил успокоительного в пропорции где-то “один к одному”. Но и в этом случае он тоже прав.

Эти дни, дни подготовки к ритуалу были напряженными. Сэр Кристофер был погружен в расчеты. Он составлял новые протоколы взаимодействия для артефакта с учетом включения в его структуру второй души, прописывал инструкции, корректировал контуры, и предварительно перенаправлял силовые потоки.

Я в основном нервничала. И проводила ритуалы настройки. И нервничала. И пила подготовительные зелья. И нервничала. И убеждала Эльзу и Айрис, что все в порядке и ничего страшного не произойдет, получала в ответ от обеих волны то недоумения, то снисходительного терпения — и да, нервничала. Если между всеми этими делами у меня выдавалась свободная минутка, я ловила Мистера Ящерицу, и еще немножко нервничала с ним вдвоем.