Осада. Часть 1 (СИ) - Садов Сергей Александрович

— Как я понял, вы все-таки ввязались в бой с одним из отрядов гарлов, хотя вам было приказано таких сражений избегать и отступать, — сделал вывод капитан. — Шевалье, на кой вы ввязались в бой?

— Я не виноват, граф! Это всё этот Картен! Вообразил себя великим полководцем и ввязался в сражение. Пришлось на ходу многое решать…

— Картен в вашем отряде был всего лишь советником и проводником, — резко отрезал Марстен Дайрс. — Каким образом он что-то мог возглавить?

Лерийский замялся.

— Ну-у… Я посчитал, что раз он опытный командир с границы, то можно доверить ему отряды разведки…

Капитан покосился на Элайну, которая по-прежнему сидела в кресле, подперев подбородок и пристально разглядывая шевалье Лерийского. Она вообще, похоже, с него глаз не спускала с того момента, как он начал говорить, чем явно нервировала самого шевалье, который этот пристальный немигающий взгляд заметил.

— Ладно, — Марстен Дайрс вздохнул. — Мы еще будем разбираться с тем, что произошло, позже. Если ни у кого больше нет вопросов…

— У меня, — вмешалась Элайна. — Меня интересует только один вопрос, и ответ я на него получу обязательно. Я хочу знать, что там произошло! Пошагово. Я принял такое решение, получил такое вот донесение от разведки, сделал то-то.

— Эм… Ваша светлость, вы хотите, чтобы я рассказал…

— Написали, шевалье. Записали самым подробным образом. Я уже отдала распоряжение гвардейцам, вас проводят в отдельную комнату, там для вас приготовлен отличный ужин, вино, мягкая кровать, а также стопка листов и перья с чернилами. Вы не выйдете из этой комнаты до тех пор, пока у меня вот тут, — Элайна легонько стукнула ладонью по столу, — не будет лежать ваша записка.

— Ваша светлость, меня задевает такое недоверие…

— О чем вы, шевалье? — резко оборвала его Элайна. — Какое недоверие? Мы разрабатывали план, к вам была одна просьба — сохранить армию… Вы потерпели поражение. Я хочу знать, где мы просчитались. Возможно, гарлы оказались умнее, чем мы думали. Потому еще раз: Я! Хочу! Знать! Что! Привело! К! Поражению! У нас на носу война за выживание герцогства, и мы не можем себе позволить относиться к поражениям легкомысленно. Более того, я считаю, что наиболее ценные уроки можно извлечь именно из поражений. Считайте, что на вас возложена важная миссия — описать и проанализировать, что привело к такому. — Элайна помолчала, взгляд ожесточился. — И не думайте, что вы единственный такой. Я уже распорядилась всех вернувшихся офицеров отправить по таким комнатам. И не переживайте, их будут снабжать всем по высшему разряду. Я даже распорядилась отправить им лучшего вина.

Девочка взгляда от лица шевалье не отводила, потому заметила его состояние.

— Что с вами? Вам плохо?

— Ваша светлость, возможно, будет лучше нам собраться вместе, обсудить…

— О, не переживайте, шевалье, это тоже будет. Но только после того, как у меня будут записки от всех офицеров.

— Это похоже на арест…

— А это похоже, что вы упорно отказываетесь помогать в обороне… Или вы боитесь, что ваши офицеры напишут что-то не то? Так и думала, тогда и вам нечего переживать. А насчет ареста… Где вы видели, чтобы арестантов поили лучшим вином и кормили деликатесами? Поверьте, все у вас будет там по высшему разряду. — Элайна крикнула, и на ее голос сразу вошли два гвардейца. — Проводите шевалье в комнату отдыха, — кивнула она им.

Дорстен Лерийский беспомощно глянул на капитана, но тот безучастно смотрел куда-то в угол. И никто из присутствующих так же не пришел ему на помощь…

— Все свободны, — буркнула Элайна, когда заметила, что все остались на своих местах, продолжая смотреть на неё…

Члены комитета быстро поднялись и направились к выходу, но тут Элайна остановила капитана.

— Граф Дайрс, я вас попрошу задержаться ненадолго.

Капитан молча вернулся на своё место и вопросительно посмотрел на девочку. Та помолчала немного.

— Капитан, я мало что поняла из слов шевалье, но вы человек военный и наверняка поняли намного больше, чем даже он сказал. Если вам есть что сказать, лучше скажите сейчас.

— Зачем это?

Элайна отвернулась. Снова помолчала.

— Картен, — наконец заговорила она. — У меня были на него планы. Может это неправильно, но о потере Картена я жалею даже больше, чем о двух тысячах солдатах…

— Две с половиной, — буркнул капитан.

— Две с половиной, — согласилась Элайна. — И я успела узнать Картена. Никогда не поверю, что он нарушил приказ и ввязался в какой-то там бой, не обдумав всё десять раз.

— Действительно ли это нужно знать перед угрозой гарлов?

— Мне нужно. Капитан, с вашей помощью или нет, но я все равно докопаюсь до правды, клянусь. Когда меня пытаются водить за нос, я чувствую это. Сама такая, потому, может, вижу, когда подобное пытаются проделать со мной. Я не понимаю ваши военные дела, но, когда вместо информации начинают лить воду, это наводит на некоторые мысли.

— Лерийский облажался, — наконец решился капитан. — Если я правильно понял ситуацию, то они слишком близко подошли к гарлам. А потом, видно, шевалье решил перед отходом побить один из их отрядов, который показался ему слабым, видимо, авторитет пытался поправить перед вашим отцом. А отряд, похоже, был приманкой. Их зажали. Удивительно, что шевалье с этим отрядом удалось уйти. Наверное, гарлам либо сил не хватило, либо опыта. И что вы, ваша светлость, собираетесь делать теперь с этой информацией? Привлечете Дорстена к ответственности?

Элайна промолчала. И правда, что? Казнить за поражение? Да если каждого военачальника казнить за одно поражение, даже серьезное, военачальников не наберешься. Даже её отец терпел поражения в битвах. Девочка даже сгорбилась в кресле.

— Я не знаю…

Капитан поднялся, подошел к ней и похлопал по плечу.

— Вот это и есть настоящая ответственность руководителя. Когда нужно принимать не только победные реляции, но и решать такие вот вопросы. Порой приходится закрывать глаза на поступки людей, которых, по справедливости, нужно привлекать к ответственности. Хотя бы за то, что нарушил приказ об избегании боя. Но мы не знаем, что там было на самом деле, я ведь только предположение высказал, своё впечатление по рассказу шевалье. Возможно, у него и не было возможности боя избежать. А реально… подорвем дисциплину в пограничной армии. К тому же Лерийский, может, и плохой командир, но хороший организатор, что не раз доказывал. Надо просто учитывать это. Так что?

Элайна молчала минуты три.

— Вы решаете военные дела, капитан, — наконец буркнула она. — Я доверяю вам в этом вопросе.

— Тогда, может, отменить эти вот записки…

— А это пусть будет моим ему наказанием за нарушение приказа! — В этом вопросе Элайна решила остаться твердой. — Тем более нам действительно не помешает понять, что там случилось и как, чтобы не попасться на такой же трюк еще раз.

Капитан только вздохнул.

— Ладно. Действительно не стоит принимать решение и тут же отменять его. Да и такой подход может быть полезен. Пусть пишут. У вас, ваша светлость, порой бывают интересные идеи в плане управления.

Элайна последнюю фразу решила пропустить мимо ушей. Но уже перед уходом капитана, все же спросила:

— Граф, ведь никто из вернувшихся не видел смерти Картена?

Капитан обернулся.

— Насколько помню, нет. Не до того было. Они вырвались из окружения и отступали, а остальные солдаты еще сражались.

— Спасибо…

Капитан чуть поклонился и вышел. Элайна осталась сидеть в кресле, пытаясь что-то рассмотреть в неведомых далях. На душе было тоскливо. Казалось, из неё вынули одну опору, которая поддерживала в ней веру, что у них получится отбиться и отстоять Тарлос.

— Надо было все-таки самой возглавлять армию… — обреченно прошептала она, понимая, что провернуть такое никто бы ей не позволил. Будь она мальчишкой, еще может быть, но так… Впервые в жизни Элайна пожалела, что родилась девочкой.

Подготовка записок о походе растянулась, неожиданно для Элайны, на два дня. Капитан мог бы ей намекнуть, что если взрослым мужчинам предложить на халяву закуски с вином, то удивительно, что вольное сочинение не растянулось на неделю. Хотя, конечно, не удивительно, капитан тонко так всем намекнул, что меру всё-таки надо знать. В течение этих дней сама Элайна практически не вылезала из города, наштамповав для капитана несколько пустых подписанных бланков и перестав появляться на заседаниях. Наконец ей начали приносить записи, с которыми девочка и заперлась в комнате.