Как приручить злодея (СИ) - Маш Диана

В главном зале, за овальным столом, в одиночестве сидел молодой – не многим старше моего спутника – мужчина, даже отдаленно не напоминавший знакомого мне господина Гривза. Может лишь тяжелым, будто уставшим от жизни взглядом?

Как странно. Обладая светлой магией, он был смуглым, черноволосым. В то время как Нокс – совсем наоборот.

При виде меня Виктор поднялся, изобразил поклон и тепло улыбнулся. Эта улыбка, однако, не коснулась его глаз. В них продолжала отражаться, вызывавшая у меня жалость, бесконечная мука.

– Госпожа Пайн.

Проводив меня к стулу, Нокс уселся рядом, посадил Трюфеля себе на колени и сделал вид, что ему нет никакого дела до нас.

– Прошу вас, обращайтесь ко мне неформально и зовите Нессой. Так меня называют родные и друзья.

Судя по тому, как дернулся кадык, Виктор сглотнул. Затем небрежно кивнул и буквально упал на место напротив.

– Прости, Несса. Просто… ты так похожа на мою жену.

Я уже знала подробности ее кончины, и что там не обошлось без прямого вмешательства Нокса – пусть он и пытался оправдаться тем, что был зол, ведь накануне Виктор отправил его истинную в Мертвый мир – а потому решила не развивать тему, уведя разговор в другое русло:

– У вас была дочь? Расскажите о ней.

Он кивнул, издав тяжелый вздох.

– Мэрилесс. Мы звали ее Молли. Я безумно ее любил, но после… после случившегося полностью ушел в себя, и мы отдалились. Я был занят самобичеванием, пытался найти способ вернуть жену, и позабыл обо всем на свете. Мне было тяжело видеть Молли, находиться в доме, где мы жили. Все это напоминало мне об Агне. Оставив дочь заботам нянек, я переехал, оборвал связь. Знаю, что она выросла, вышла замуж и уехала в Норлинг. Не взяла из наследства ни монетки. А я… я не пытался ее искать. Понимал, что поступаю ужасно, а ничего не мог поделать. Жизнь для меня остановилась. Единственным желанием было уйти вслед за Агной. Жутко бесило, что сделать я этого не мог…

Полный немого укора взгляд метнулся к Ноксу. Темный был невозмутим и делал вид, что увлечен игрой с поросенком, но порозовевшие кончики ушей выдавали его с головой.

– Значит, – снова перехватила я внимание новообретенного родственника. – Вы так и не увиделись с дочерью до самой ее смерти?

Он опустил глаза в пол.

– Ей было лучше без меня. Я знал, что живет она хорошо. Муж не обижает. Родила дочь. Лет сорок назад я все же приехал в Норлинг и посетил ее могилу. Оставил цветы... Видел твою мать издалека. Она была еще малышкой. Подходить, правда, не решился. Что бы я мог ей сказать? Здравствуйте, я ваш бессмертный предок? А даже если бы и сделал это, что бы это дало? Я не живу, Несса, лишь существую, как пустая, безэмоциональная оболочка. Во мне не осталось радости и счастья. А только усталость и горечь.

И так это было сказано, что пришлось прикусить губу, чтобы не заплакать навзрыд.

– Я не знаю, что значит потерять любовь всей жизни, – сказала, аккуратно подбирая каждое слово. – Не могу даже представить, как вам тяжело. Но думаю, узнай ваша Агна о том, как вы отдалились от собственного ребенка, ей было бы… больно. Я плохо помню родителей, они рано ушли, меня воспитывала бабушка. И когда она умерла, я попала в пансион. Там я мечтала о том, чтобы нашелся хоть какой захудалый родственник, и забрал меня с собой. Жаль, что вас не было рядом.

Виктор опустил голову и долго не отвечал. А когда снова поднял на меня глаза, они были красными.

– Мне тоже очень жаль. Я не следил за твоей судьбой, и этому нет прощения. Но… может, ты позволишь мне хоть иногда тебя навещать? Просто видеть тебя.

Кажется это он, тот хрупкий момент, который я так долго представляла –формирование семейных уз. И пусть называть этого молодого мужчину своим дедушкой, даже в мыслях не получалось, он им действительно был.

С той стороны, где сидел Кайнокс, раздалось пренебрежительное фырканье, которое Трюфель, даже приложив все усилия, никак не мог издать.

– Что этот напыщенный осел о себе возомнил? – пробубнил себе под нос темный. – Здесь и так от посторонних не протолкнуться. Решил окончательно превратить мой дом в муравейник?

– Нокс!

Какой же он вредный, этот маг. Вот обязательно нужно все портить?

С другой стороны, его замечание заметно расслабило царящую в главном зале напряженность. Даже Виктор усмехнулся, но промолчал. Он все еще ждал моего ответа, и я не стала разочаровывать.

– Конечно, вы всегда для меня желанный гость.

Не засиживаясь, Виктор быстро попрощался и покинул замок, обещав вскоре вернуться. Мы с темным остались наедине.Если не считать бегающего по каменному полу поросенка. Настроение, после тяжелого разговора, заметно упало. Подперев ладонью щеку, я продолжала сидеть на стуле, уныло ковыряя ногтем стол.

– Ты еще утром мне улыбалась, а сейчас ведешь себя так, будто умер твой дрессированный кролик, – наклонившись, Нокс схватился за ножку моего стула и подтянул его впритык к своему. – Не хочу так. Хочу как раньше. Улыбайся снова. Или этот придурок больше никогда не переступит наш порог.

Он звучал, как капризный, избалованный мальчишка. И это было даже мило. Если бы не рваное дыхание и устремлённый на меня требовательный, нуждающийся взгляд.

– Людям бывает грустно, – ответила я, коснувшись пальцами упавшей на его лоб светлой пряди. – Просто дай мне время.

– Значит я должен тебя развеселить, – твердо ответил Нокс и задумался. – Устроим праздник?

– А повод?

Идеальные губы растянула злодейская ухмылка.

Глава 46. Ах, эта...

Свадьба?

Кто из нас сошел с ума? Нокс, когда предложил мне скрепить наш союз брачной церемонией, на которую пригласил половину столичной аристократии, включая самого маг-императора, а на подготовку дал нам с Боргером, Аксель и Клариссой всего неделю? Или я, когда на радостях, что он, наконец, созрел для серьезных отношений, согласилась?

История об этом умалчивает, но я подозреваю, что оба. И если темный изначально отличался «нестандартным» мышлением, в моем случае – с кем поведешься, так тебе и надо.

Я называла это помешательство – «любовью». Аксель – «безумием». Кларисса тоже «безумием», но выражалась покрепче. И только Боргер, беззаветно преданный любимому хозяину, хмуро молчал.

Молчал, когда составляли меню, делали список продуктов, выбирали музыкантов, украшения для главного зала, где планировалось провести церемонию. Молчал, когда заказывали приглашения с золотыми тиснениями, отбирали гостей. Молчал, даже когда мы с госпожой Боссе договаривались о фасоне платья. Не выдержал лишь в самый последний день, когда пришлось за все это платить.

Ревел навзрыд, передавая мешок с золотыми монетами, будто они его собственные и он от сердца отрывает. Только Кайнокс нашел это смешным, и пока мы с подругами утешали бедняжку кобольда, громко ржал.

– Несса, прекрати вертеться, или эта булавка вместо пояса, вопьется тебе в зад, – причитала змея, добавляя последние штрихи к моему свадебному платью, не побоюсь этого слова – настоящему шедевру, творению рук лучшего в столице ателье.

За срочность пришлось заплатить двойную цену, но оно, без сомнений, того стоило. Обволакивало меня словно изящное облако нежной тканью. Кружева, будто ветви цветущего сада украшали корсет. Длинный шлейф шелковистой рекой спадал по оголенной спине и струился по каменному полу. Жемчуг на подоле сверкал, как звезды на небе.

Скорее бы Нокс увидел. Закачается!

Если верить словам корреда, бегающего между главным залом и нашей с Ноксом спальней, где проходила подготовка, гостей собралось, как грязи. И пусть меня откровенно трясло от напряжения, увидеть темного мне сейчас хотелось, как никогда.

– Боргер, прекрати рыться в подарках, – отругала кобольда змея. – Среди гостей много светлых магов, недолюбливающих Нокси. Он их еще не проверил. Вдруг на какой-нибудь коробке проклятие?