Волшебство с ароматом кофе (СИ) - Серебрянская Виктория

— Твоя Нора примчалась к моему камердинеру с известием, что что-то случилось и нам нужно увидеться как можно быстрей, — нейтрально обронил после утреннего приветствия Мартиниан, входя в кухню.

Я молча вознесла хвалу камеристке. Привычно положила в каждую чашку сахар, залила горячей ароматной жидкостью и протянула одну чашку принцу.

Так же молча мы вышли в столовую. И только когда я присела к столу, Мартиниан собственноручно плотно закрыл дверь в помещение, сел рядом и скомандовал, пристально глядя мне в лицо:

— Рассказывай!

Молча отхлебнув горячего кофе, я поморщилась, ошпарив язык. Зато боль неожиданно прочистила мозги. Я сумела понять, что мне нужно сказать Мартиниану и как, чтобы и демиурга не подставить, и врать не пришлось.

Поставив на стол подрагивающими от волнения пальцами чашку, глубоко вздохнула и осторожно начала:

— Я не умею лгать, да и не хочу, — сообщила, не глядя в лицо принцу. — Поэтому просто поверь и не задавай вопросов: через три дня, на рассвете, пока солнце не оторвется от горизонта, мы сможем покинуть бухту и вернуться домой…

Мне сложно сказать, какой реакции от липового супруга я ожидала. Наверное, радости, возбуждения, предвкушения. Или все же попыток задать уточняющие вопросы. Но точно не столбняка, который напал на Мартиниана после моих слов. Принц, по-моему, дышать рядом со мной перестал. У него даже чашка в руке наклонилась на сторону так, что еще немного и горячий кофе пролился бы ему на кожу. Мне пришлось вынуть посуду из ослабевшей руки и самой поставить ее на стол. Хоть и сама нервничала до трясучки.

Мартиниан так долго сидел неподвижно, что я забеспокоилась: все ли с ним хорошо? Даже хотела пощелкать у него перед носом пальцами, проверяя, жив ли принц. Но не успела. Мартиниан отмер сам. Схватил чашку с кофе и сделал большой глоток. Тоже обжегся горячей жидкостью, замахал рукой возле открытого рта. А потом, когда боль слегка утихла, уставился на меня безумными, потемневшими от переполнявших его чувств глазами:

— Уверена?

Я тихонечко перевела дух и убежденно ответила:

— Абсолютно! Ошибка исключена!

Я опасалась нового шквала вопросов, на которые у меня просто не было ответа. Но…

— Тогда… Тогда у нас очень мало времени! — решительно выдохнул Мартиниан, допил кофе, даже не поморщившись, и встал из-за стола. — С учетом испортившейся погоды, могут быть проблемы!

Будто иллюстрация к словам принца где-то далеко протяжно и глухо заворчал гром: над островом снова собиралась гроза.

Последующие два дня для всех превратились в сплошной и непреходящий кошмар. Нас было много, да. Но короткие и интенсивные ливни, вынуждавшие прятаться от потоков воды с неба, отнимали много времени, не давая разобраться с саженцами кофейных деревьев, не позволяя перетаскать на корабль припасы и вещи. Мы все работали на износ, используя каждую свободную минутку, чтобы что-то сделать вне стен дворца. Даже толстяк-повар приобщился к перетаскиванию вещей на корабль. В этих условиях я, наплевав на стоны Норы, что знатная леди так себя не ведет, сама встала к плите, обвязав талию куском полотна за неимением подходящего передника. И несмотря на неумение регулировать огонь на странного вида плите, суп, а вернее, похлебка, у меня получился отличный.

К вечеру второго дня все наши вещи, включая запас кофейных зерен и выкопанные матросами саженцы все-таки были благополучно доставлены на корабль. Да и мы сами прощались с дворцом, намереваясь эту ночь провести на паруснике, чтобы не пропустить шанс покинуть ставшую западней бухту. Всеми владело нервное возбуждение. Даже флегматичный Клайд по нескольку раз бегал в комнаты, которые они с Мартинианом занимали, чтобы проверить, не осталось ли там чего-нибудь. Моя Нора тоже порывалась пробежаться. Но ее не пустила я. Комнаты я покидала последней и точно помнила, что ни единой нашей нитки там не оставалось.

Мартиниан и оба помощника капитана еще в обед ушли на корабль, да так там и остались, прислав лишь матроса с сообщением, что к закату все уже должны быть на паруснике. Так что сейчас командовал Линнарт. Убедившись, что все на месте, что никто не остался внутри опустевшего дворца, наш капитан скомандовал:

— Ну, да пребудут с нами Боги!.. — Матросы начали спускаться с мраморного крыльца, но сам Линнарт не торопился. Дождавшись, пока большая часть присутствующих отойдет, он низко и уважительно поклонился входу в величественное здание, бывшее нам всем домом все время пребывания на острове, и выдохнул: — Спасибо Хозяину этого места за то, что приютил и позволил чувствовать себя как дома! Ежели что не так, не обессудь. Мы не со зла, а по незнанию. И причинить убыток или вред точно не хотели. Ну а сейчас нам пора…

Мы с Линнартом спускались последними. И последними же в нестройной цепочке уходящих шли. Потому я и видела, как то один, то другой впередиидущий матрос оборачивались и оглядывались. Я и сама испытывала острое желание в последний раз посмотреть на место, бывшее нам прибежищем почти три месяца. А моряки вообще суеверный народ. Потому меня их поведение и не удивляло ни капельки. Но вся колонна встала как вкопанная, когда очередной обернувшийся матрос вдруг выпучил глаза и охнул:

— Мать честная!.. Это что же, ежели уплыть не получится, придется заново дорогу прорубать?

Не только я, все остановились и рывком оглянулись. А там… Широкая тропа, за три месяца, даже несмотря на дожди, вытоптанная ногами моряков почти до состояния мощеной дороги, стремительно покрывалась непроходимой растительностью. Будто деревья, кусты и лианы грудью вставали на защиту того, что скрывалось в чаще девственного леса. Картина оказалась пугающей.

— Вот тебе и волшебство!.. — вырвалось у меня.

Когда мы все-таки выбрались из чащи на берег, нас уже ожидали у кромки воды две присланные с парусника лодки. Меня в шлюпку, извинившись, отнес на руках Клайд. Мол, именно ему это поручил Мартиниан. Нору перенес кто-то из матросов. Когда мы отплывали, я еще раз оглянулась на остров и увидела, что джунгли уже надежно скрыли прорубленный нами проход. Словно на острове никого и никогда не было. А где-то над открытым морем снова ворчал гром…

— А если и утром будет гроза? — нервно поинтересовалась я у капитана. — Или просто небо будет затянуто тучами? Мы не пропустим восход?

— Не волнуйтесь, госпожа герцогиня, — по-доброму усмехнулся мне Линнарт. — У нас очень хорошие склянки. Да и дежурить будем всю ночь. Все будет хорошо. Даже если дождь будет лить как из ведра, мы не пропустим время. Для того и перебираемся на корабль заблаговременно.

Но меня слова капитана не успокоили. Я нервничала весь вечер. И чтобы отвлечься хоть немного, наравне в Норой, не обращая внимания на ее причитания, убиралась в каюте. К ужину почти не притронулась. А ужинать пришлось в компании камеристки у себя. Что еще больше испортило настроение. Я уже успела отвыкнуть сидеть взаперти, как наказанная. К тому же сомневаюсь, чтобы Мартиниан безвылазно находился в своей каюте без окон. Скорее всего, он ужинал с Линнартом и остальными. А я почему-то оказалась не у дел.

К ночи над заливом все-таки разразилась гроза, плавно перетекшая в затяжной дождь. Спать укладывалась под мерный шелест мелкого, но густого дождика, барабанившего по парусам и палубе. Словно эхо творящего в моей душе. Я успела отвыкнуть от изолированности и неожиданно остро переживала свою брошенность и ненужность. Так, что даже заснуть нормально не смогла и всю ночь крутилась с боку на бок, сбивая в ком постельное белье.

Утром оказалось, что переживала я совсем не о том.

Глава 16

Не могу сказать, что меня разбудило. Но проснулась я будто по звонку будильника и сразу же рывком села на постели, растерянно оглядываясь и прислушиваясь.

Каюту заливали лиловые сумерки. Тягучие тени прятались по углам, не желая уступать свету пространство. С палубы долетал какой-то странный шум. Нора уже не спала. Вопреки обыкновению обнаружилась у распахнутого настежь окна, похожая на приведение в своем чепце и необъятной белой сорочке.